Ярость

Мне стало страшно.

Но адреналина было намного больше.

Как добирался до берега я вообще не помнил. Лишь знал, что должен доплыть и вытащить Есению, чего бы мне это ни стоило.

– Костян! Костян! Что случилось? – орал Марк, бежавший к нам. Рядом ревели девчонки.

А я, склонившись над Сеней, которая лежала на песке, пытался сделать все, что было в моих силах, лишь бы спасти эту девчонку. Моя головная боль!

Ну же, очнись.

Открой глаза.

Кашляй.

Выплюнь эту чертову воду.

– Давай же! – рычал я, вновь наклоняясь над девчонкой.

В школе нас учили оказывать первую помощь, вот только я никогда и не думал, что однажды мне понадобятся эти знания.

Есения закашлялась.

У меня сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Повернув голову набок, она отплевалась речной водой. По ее бледным губам текла тонкая струйка. Ее кожа была бела, глаза напуганы, а волосы, перепачканные в песке, липли к впалым щекам.

А еще она была худенькой, но уже округлившейся в нужных местах. И моя ладонь лежала как раз на ее груди.

И как только Есения очухалась, она отпихнула мою руку и немедленно поднялась.

– Эй, полегче, – сказал я, а внутри всё танцевало. Я спас эту девчонку! Не такой уж я и бесполезный, как часто говорит мать.

– От тебя воняет, – выдала Есения, прикусив губу.

Я удивленно уставился на нее. И это такая благодарность, да?

– Вообще-то, я тебя спас.

– От тебя несет перегаром, – тут же фыркнула она и отвернулась.

Медленно поднявшись на ноги, словно оглушенный ее словами, попятился назад. Над Есенией уже склонились ее подружки, даже Натка перестала заливаться крокодиловыми слезами.

– Эй, че у вас тут произошло? – Марк положил на мое плечо ладонь.

Я был весь мокрый и холодный. Адреналин медленно покидал тело, и меня начало трясти.

– Где ты был?!

– Отлить ходил, – ответил Марк, на которого я сорвался. – Так чё случилось-то?

– Собирай этих и пошли домой, – грозно рыкнул, с яростью глядя на девчонку, которая едва не утонула. Могла бы спасибо сказать.

Тощая дура.

– Эй, тише! Ладно? – сказал Марк, но я уже не слушал его. Схватил свои кеды, брошенные на песке, и, не обуваясь, потащился в сторону дома.

К черту Наташку и ее дебильных подруг.

Чтоб я еще раз помог этой Есении… Да ни за что на свете!

– Простите, – словно из тумана забытья до меня донесся тихий голос. – Простите

Я вздрогнул и открыл глаза. Передо мной, чуть склонившись, стояла стюардесса. Ее милая улыбка и очаровательные ямочки на щеках привлекли мое внимание сразу же, как я только оказался на борту международного рейса.

– Да?

– Мы почти прилетели. Не могли бы вы пристегнуться?

– О да, – кивнул я, продолжая сонно моргать. Неужели так быстро добрались или это я проспал почти весь перелет?

– Благодарю, – стюардесса мило улыбнулась и отправилась дальше, а я взглянул на ее круглые бедра в сини-белой форме и зевнул.

Нечасто мне снятся такие сны.

Выполнив указания стюардессы, вновь прикрыл глаза. Еще немного, и я окажусь в стенах родного дома. Там, где не был восемь лет.

Как же быстро летит время…

Глава 2

– Ааа! Ты приехал! – вопила Наташка, перепрыгивая через ступеньки, пока на всем ходу не снесла меня.

Едва успел поставить чемодан на пол, как сестра тут же повисла на моих плечах. Мелкая такая, но бойкая и прыгучая, как кузнечик.

– Полегче! – Приобнял сестру, пока та цеплялась за плечи и болтала ногами в воздухе. Метр с кепкой – как я ее дразнил в детстве, так и не выросла. Все те же полтора метра с хвостиком, что Наташка всегда умела компенсировать задорным характером и шумными появлениями. Вот и ее радостные крики (надеюсь, что это радость) переполошили весь дом. И уже через пару минут в холле собрались все родственники.

– Дай я тебя зацелую, – вопила Наташка, а я с трудом отбивался от ее телячьих нежностей.

– Не вздумай меня обслюнявить.

– Ты такой вредный, – ворча, она наконец-то отцепила от меня свои ручонки-клещи. Задрав голову, сестра прищурилась. – И такой бородатый. Тебя, что ли, в тюрьме держали?

В ответ я лишь покачал головой.

Все такая же бесцеремонная.

– Ох, Костя! – а это уже голос мамы, полный слез.

Похоже, живым я не выберусь.

– Привет, мам.

Невысокая, полноватая женщина, которую я не видел почти восемь лет, тут же обвила меня крепкими руками и прижала со всей силы к себе. Я ж воздухом поперхнулся.

– Ма, полегче.

– Цыц, балбес, – шикнула на меня Наташка, сложив руки на груди.

Не стал спорить. Мама обнимала меня крепко и долго, и все это время я стоял смирненько и не спорил, не пытался вырваться, хотя, признаться честно, теперь понятно в кого пошла сестренка.

Я вот весь был отцовской копией, о чем мне не единожды говорили все, кто нас видел. Особенно часто любила об этом повторять баба Нюра, которой не стало в прошлом году. К сожалению, я не смог приехать на похороны, о чем все еще жалею.

И все же… я наконец-то дома.

Когда мама наконец-то выпустила меня из объятий, я поздоровался с отцом и молодым человеком по имени Тимур. С ним мы были знакомы заочно. На самом деле Наташка про него мне все уши протрещала, поэтому когда я пожал широкую ладонь парня, понял наверняка, что жениха сестренка себе выбирала под стать. Такой же невысокий, широкоплечий, с черными кудряшками и смеющимися карими глазами. Рядом эта парочка смотрелась довольно-таки мило, хотя данное слово я редко использовал в своем лексиконе.

– Рад знакомству, – сказал Тимур, и Наташка, выпятив грудь, встала рядом с женихом.

– Я тоже, – ответил, мысленно ухмыляясь. А ведь и вправду они были похожи. У сестры были каштановые волосы и глаза цвета мёда с золотом. Если у них все срастется, то я буду только рад за Натку.

Что-то я растрогался.

Наверное, так действует двенадцатичасовой перелет и смена часовых поясов вместе с климатом.

– Как долетел? Все нормально? – спросил отец, но в разговор вмешалась мать, которая перестала лить слезы и тут же стала раздавать указания: