Ярроу. 2. Королевский тысячелистник

– Как идёт переделка?
– уточнила я, оглядывая небольшую мельницу, что весело крутила лопастями.
– Я что-то не слышу рабочих.

– Так они ещё вчера вечером всё закончили.

– Да? Пойдём, покажешь, что вышло.

И мне показали результат: деревянная толчея с деревянными же пестами была установлена в средней части механизма мельницы. В ней (толчее) я заметила решётку. Трубы были сделаны из железа, что не могло не радовать. По ним в толчею постоянно поступала чистая вода, а из решетки на дне, в перспективе, будет утекать грязная от лоскутов. Таким образом, будет происходить промывание и отбеливание сырья.

Толчею изобрели итальянцы и её суть состояла в том, чтобы в ней несколько пестов соединялись с жерновом, который вращался силой воды и приводил песты в движение. И сейчас, глядя на проделанную работу, я поверила, что дело выгорит. Только к отъезду Николаса, мы всё равно не успевали получить бумагу. Попросить его задержаться на неделю? Попробую, вдруг согласится.

Оставив Лину и её помощников на мельнице, отправилась в город в Городскую Лечебницу: нужно проведать Алешека и посмотреть, как будут вырывать зубы с использованием эфира.

– Алешек, - присела я на табуретку около кушетки пациента, - как дела?

– Лекка Ярроу, - заулыбался ребёнок и столько тепла было в его глазах, что мне стало светло на душе, - у меня почти ничего не болит.

– Ну, давай, я посмотрю, как там наша рана, - кивнула я и лекк Дориус тут же подал мне ножницы (спасибо Жану Дьяну за них) и я срезала бинты. Открывшийся шов был сухим и совершенно не вызывал опасений.

– Замечательно, - проговорила я, закончив осмотр, - ещё пару дней полежишь здесь, и будешь свободен, мама тебя, поди, заждалась.

– Да, - закивал парнишка, - она вчера ко мне прибегала ненадолго, просила передать вам свою благодарность.

Оставив его с Дориусом я вышла из палаты, где лежали только дети в количестве трёх, если не считать Алешку. Их я осмотрела до Алешека и ничего серьёзного не обнаружила: у двоих было отравление, и они уже принимали соответствующие настойки, у девочки пяти лет был вывих ступни, которую лекк Лашель правильно вправил и наложил шину, меня сие очень порадовало, значит, он не только способен рубить конечности, но и лечить.

Проходя мимо палаты, где лежали женщины остановилась, услышав жалобный стон и голос лекки Розамунды чуть резковатый и нервный.

– Уважаемая! Вы только сегодня легли в Лечебницу, я сейчас осмотрю своих "старых" больных и потом посмотрю вас. Потерпите. Примите обезболивающую настойку.

– Но я уже её выпила и она не помогает, - послышался ответ перемежавшийся оханьем и "мычанием".

Если честно, к своему стыду, мне не хватало времени пройтись по всей больнице и осмотреть каждого больного. И мои помощники пока были загружены, чтобы сделать это вместо меня. Нужно выкроить время для обхода. С этими мыслями я снова сделала шаг вперёд, но раздавшийся беспомощный вой страдающей женщины, заставил меня резко поменять направление и шагнуть в палату.

Помещение было чистым, кушетки стояли в строгом порядке. Окна распахнуты настеж и тёплый летний ветерок гулял по комнате.

С десяток больных женщин спокойно лежали на своих кроватях. Между ними сновали помощницы в коричневых платьях и выдавали каждой по настойке. Лекка Розамунда в светло-сером строгом одеянии и чепчике на голове, стояла у ближайшей ко входу кушетки и пыталась вырвать свою руку из цепких пальцев одной из пациенток.

– Добрый день!
– громко поприветствовала я всех и обратилась к лекке Розамунде, - что случилось?

– Добрый день, лекка Ярроу, - начала говорить Розамунда, но в этот момент женщина громко вскрикнула и начала заваливаться набок. Я сорвалась с места и успела подхватить девушку. Кожа да кости. И в чём только душа держится?

– Лекка Дориуса ко мне, срочно!
– крикнула я, и принялась осматривать потерявшую сознание женщину, - лекка Розамунда, расскажите, на что она жаловалась?

– На сильную боль по всему животу. Я обещала её осмотреть сразу, после остальных, но она... вот...

Совершенно растерянная лекка, заломила кисти рук и смолкла, не зная, что ещё сказать. А я тем временем проверила температуру, реакцию зрачков на свет, пульс, пропальпировала брюшную полость.

Доскообразное напряжение мышц живота. Серый цвет кожи. Заостренные черты лица. Мне становились всё тревожнее.

В комнату быстро вошёл Дориус и я распорядилась:

– У нас мало времени. Срочно нужна операционная и эфир. Мои хирургические инструменты. Кетгут. Сюда всё завезли?

– Нет, - качнул головой Дориус, - мы как-то не подумали об этом. Я сегодня привёз только эфир.

– Срочно пусть подадут карету, мчимся в Институт!

Я схватилась за голову. Не успеем, билась в голове паническая мысль. Впервые в этом мире я не успеваю помочь.

– Дориус! - крикнула я на тормозящего помощника. - Бегом!

Глава 15

– На стол её!
– громко распорядилась я. Мои мысли перестали судорожно метаться. Никакой паники. За время поездки в карете до Института, я смогла взять себя в руки. Я сделаю всё, что от меня зависит.

На этот раз в операционной были только мои проверенные помощники. Никого больше я не пустила.

Работали молча. Все лекки из старой командой уже много раз сами удаляли аппендицит. Но сейчас я не могла себе позволить рисковать и делала всё сама.

– Что это?
– ахнул Али, как только я раскрыла мягкие ткани брюшной полости.

– Это перитонит, - ответила я, осматривая внутренности, - удаляю отросток слепой кишки, - я всё же решила не молчать, тишина угнетала.
– Зашиваю разрывы. Провожу чистку кишечной полости от нагноений. У нас нет дренажных трубок, - говорила я, понимая, что у девушки практически нет шансов. Не в этих условиях. - Без них остатки гноя будут внутри пациентки и не дадут ей выжить. Всё вычистить с обычным человеческим зрением - невозможно. И у нас нет антибиотиков...

Это "нет" холодом сжимало сердце.

***

Я сидела на крыльце Лечебного корпуса Института и невидящим взглядом смотрела на свои руки. Послышались чьи-то шаги и тут же знакомые сильные руки обхватили меня за плечи.

– Ты не виновата, - сказал Ник, целуя меня в висок, - слишком поздно девушка пришла в Лечебницу.

Я всё это понимала, но к постоянному везению, оказывается, привыкаешь.

– Спасибо, - всё, что я смогла сказать Николасу в ответ на поддержку.

Мы посидели молча минут десять.