Ящик водки. Том 2

Я себе представляю, как это все может происходить.

Встречается этот возвращенец с ветеранами Красной Армии. Они его обзывают предателем. Он искренне удивляется:

— Кто, я? Вы меня с кем-то путаете. Я проливал кровь под желто-голубым знаменем, на форме у меня был трезубец — заметьте, это теперь государственная символика моей родины. Я с оружием в руках боролся за независимость Украины, я освобождал ее от коммунистов и москалей — и вот родина свободна. Поскольку я воевал за правое дело, старость моя достойно обеспечена, я состоятельный человек. Ну а вы-то за что воевали? Где то знамя, и та армия, и те идеалы, за которые вы умирали? Где те коммунисты, которым вы продались и под гнетом которых стонала порабощенная батькивщина? Так вы обижаетесь, что у вас пенсия нищенская и ее задерживают? Странно… Я думал, вы радуетесь, что вас не повесили, как военных преступников, и даже не посадили в лагерь… Ну да ладно, угощу вас, по вашей-то бедности… Что, Германия плоха? Разве? Ее уважают в мировом сообществе. Фашисты плохи? Так их упразднили в сорок пятом и осудили в Нюрнберге. А что ваши коммунисты?..

Наверное, наши бедные ветераны ему что-то отвечают… Хотели бы вы оказаться на их месте?

Мы забыли много подробностей той жизни. Нам иногда кажется, что это при Брежневе были разные глупости, а в перестройку мы более или менее соображали. А я вот нашел любопытный текст и спешу им поделиться.

«31 декабря Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР М.С. Горбачев выступил с новогодним обращением к советскому народу, в котором отметил, что уходящий год был отмечен масштабной работой по перестройке экономики, успехи которой нам жизненно необходимы. Он завершается с лучшими, чем в прошлом году, показателями по национальному доходу и производительности труда. Больше произведено продовольствия, товаров и услуг, построено жилья и объектов соцкультбыта. И все же экономическая реформа еще не заработала на полную мощность. И полученные результаты не 'могут нас удовлетворить. Дают о себе знать все еще непреодоленные дефициты и другие трудности в повседневной жизни. Производство товаров, особенно качественных, отстает от спроса на них. Нам предстоит многое сделать в будущем году, чтобы решительно изменить в экономике ситуацию к лучшему. И эти изменения придут. Они придут вместе с хозрасчетом и самофинансированием, арендой и подрядом, с укреплением кооперации, оздоровлением внутрихозяйственных отношений, расширением простора для инициативы и социалистической предприимчивости. Нам надо всем настраиваться на такую работу, которая позволит преодолеть застарелые недуги, избавиться от всякого рода нехваток, создать новое качество жизни для советских людей».

Съезд народных депутатов — самое модное шоу, первый успешный проект realTVРоссии. Масштабные шахтерские забастовки. Ельцин напивается в Штатах, идет в депутаты и на свидание в дачной местности, но по пути падает с моста. Публика обсуждает пакт Молотова — Риббентропа. Кох преподает в институте и любит Собчака. Свинаренко ездит на военные сборы, а также по заграницам, рожает дочку и получает квартиру .

Бутылка восьмая 1989 год

— Ну что, освежим в памяти политику. Что там было в 89-м? Давай, Алик!

— Для меня 89-й — это съезд народных депутатов, когда все раскупили в магазинах маленькие приемнички, такие — по тридцать рублей. Люди шли по улице и слушали их, прижав к уху.

— По ТВ еще показывали съезд днем и ночью. Счастье уже как бы начинало наставать. Оно подступало, подступало — и вот наконец съезд. Граждане не работали, не спали, не ели, только слушали и смотрели съезд — вот типа настает царство справедливости!

— Три часа ночи, четыре.. А они все базар ведут по ТВ… Съезд… Да, это было великолепное шоу. Это тогда у нас real TV впервые появилось! Помнишь, первым Сахаров выступил, попросил слова.

— Как, разве первый? Не помню.

— Именно первый! Вышел на трибуну и попросил слова.

— А чего он гнал там?

— Ну, обычную эту гуманитарную свою бодягу.

— Типа «не бей жидов, не спасай Россию».

— Да. И пока ему не дали слова, не ушел. И Горбачев вынужден был дать ему слово. И Сахаров сказал свою речугу.

— А Горбач его вроде перебивал?

— Да. «Андрей Дмитрич, Андрей Дмитрич!» А потом оказалось, что у них счетных машинок нет. Они ж не знали, что будет не единогласное голосование! Так по залу счетчики ходили. И потом только, через несколько месяцев, они установили эти экраны, где показывали результаты голосования…

— И люди стали нажимать за себя и за того парня. Никак не удается честно торговать в России! Все какая-то херня получается. То единогласно, то один за пятерых голосует… Не обманешь — не продашь.

— А выборы на съезд были, помнишь, — по куриям? И не поровну, а от каждой — свое количество голосов! От компартии, от комсомола, от Академии наук, от общества пчеловодов… Уже все забыли.

— Да, да! И там еще кто-то вылез: «А давайте шестую статью отменим!» Ему сказали — ты что, охренел?

— А ее разве не в 89-м отменили?

— Да не, позже… А Ельцин тогда разворачивался. Он перед партией извинился и уже в Госстрое был.

— Еще партконференция была, девятнадцатая. В 88-м. «Я прошу политической реабилитации» — Ельцин так сказал.

— В 89-м он от Госстроя выдвигается. И все его жалели — вот, один был там наверху приличный человек, и того загнали за Можай.

— И Собчак на меня тогда фантастическое впечатление произвел!

— Ты с ним тогда и познакомился?

— Нет, позже — в 91-м.

— Вот все говорят — Собчак, Собчак. А что, собственно, Собчак? Благообразный, модный, это я понимаю. Но в чем его заслуга и новизна?

— Говорил он охуительно!

— Да, голос у него чудный был.

— И пиджак белый клетчатый. Он специально себе такой пиджак завел, чтоб запомниться.

— Это он тебе признался?

— Нет, я так думаю.

— А, это Нарусова ему подсказала.

— Наверно.

— Она — пример беззаветной любви к мужу. И понимания. Помнишь, когда он скрывался в Париже, она сказала: «Ну, что же вы делаете? Человек немолодой, слабое здоровье, так он его вообще подорвет, ходя там на чужбине по бардакам». Такое понимание — ну пусть развлекается, лишь бы на пользу!

— Да, лишь бы не курил.

— Значит, пиджак, тембр. А политических идей он нам не оставил никаких принципиально новых.

— Ну, обычные демократические идеи добротные. Говорили они все примерно одно и то же, но Собчак был выше всех. Он все как-то так с вывертом давал. Артистизм в нем был.

— То есть ты в нем ценил художественное слово. И потом, у него ж юридическое образование. Он силен был в этой риторике.

Три Собчака

Когда я вспоминаю Анатолия Александровича Собчака, то не могу отделаться от ощущения, что я имел дело с тремя разными людьми. В разные периоды он настолько отличался от себя предыдущего, что требовалось усилие заставить себя не забыть, что ты имеешь дело с одним и тем же человеком.

Первый Собчак

Впервые я услышал о Собчаке от кого-то из своих институтских друзей. Потом увидел сам. По телевизору. Как раз шли выборы делегатов на съезд народных депутатов СССР, и все были охвачены предвыборными переживаниями. И то сказать — первые относительно свободные выборы в нашей жизни. Все как у взрослых. На питерском телевидении были предвыборные дебаты. Собчак шел по Василеостровскому избирательному округу. Впечатление он производил оглушительное. В моем представлении вот так и должен был выглядеть настоящий политик. Прекрасный оратор. Красивый, импозантный мужчина. Смел. Умен. Образован. Настоящий аристократ духа. Не то что эти кремлевские плебеи. А уж демократ… Не выговоришь.