Ящик водки. Том 3
Шрифт:
— То есть это Россия, которая чего-то захватывает и создает из себя империю?
— На самом деле, все основные захваты до Петра осуществились. Петр прирастил от силы десять процентов территории. Все остальное уже было захвачено — вплоть до мыса Дежнева. Даже договор о разделении границы с Китаем был.
— То есть ты утверждаешь, что Россия началась с Петра Первого. А до этого как бы ничего не было, — таков русский менталитет?
— Да. Ментальность русская, она такая… Строго говоря, Петр Первый считается основателем Российского государства. Потому что тогда мы от царства перешли к империи. И поскольку Российская империя слишком долго влияла на русскую ментальность и в значительной степени ее сформировала, то имперское сознание начинается с момента возникновения империи. Но никак не раньше.
— А что, логично…
— Так вот, получается, что русская история
Комментарий Свинаренко
Летом 1992 года я нечаянно совершил экскурсию по местам, типа, боевой славы. А именно — съездил с семьей в отпуск в тот самый Форос. В санаторий ЦК или чего-то там такого — в непосредственной близости от места заключения Горбачева. Море, кипарисы, а главное даже, может, воздух — это все очень хорошо. Я помню, как радовался. Что вот отдыхаю в таком месте, куда мне при прошлом режиме ни в жизнь бы не попасть. А на коммерческой основе — бери и отдыхай. За — крутится такая цифра в голове — 140 долларов. Столько или нет, но точно было недешево. Ну, смущали какие-то мелочи — так, слегка, по краю сознания. Теперь же ясно, что это все представляло собой жалкое зрелище. Обои поотклеивались, плитка поотлетала, мебель советская, общежитская, какие-то хамские, воровские, наглые кастелянши… А самое главное — кормили очень маленькими и очень бедными обедами. Скупой блин каши, суп с картошкой, детская подозрительная котлетка… Компот… Было в этом что-то армейское, что-то даже и зоновское, то есть натурально коммунистическое, обобществленное. Современный человек, будучи в здравом уме, хихикнет тут и скажет, что надо было в ресторане питаться. Но этот ЦК там в округе придушил всех частников, и единственное, на что те, бедные, отваживались, была торговля черешней на базарчике у ворот. Еще — вот знак новых времен, убедительное доказательство реформ и перемен — по соседству было так называемое казино. Но и там вместо икры на тостах — как в «Шангри Ла», или харчо с цыплятами табака — как в подвальных игровых залах «Националя» — подавали только отвратный кофе по три доллара за чашку. В общем, все было у цековцев, как у всех прочих… Бедные! То-то они особенно не надрывались на защите своего режима в 91-м. Ну его, думали, к такой-то матери… Глядя с высокого берега на бухту, в которой когда-то стоял охранявший генсека военный беспомощный кораблик, я себе представил, как годом раньше, буквально ровно за год до меня, в этих благословенных местах в своем легендарном заточении томился Горбачев. Давился холодной манной кашей, питался разваренными в кашу же советскими макаронами и думал: «Как же это все надоело… Кормят какой-то дрянью, выпить нечего из-за этого ебаного сухого закона… Ничего сделать не дают, чуть что не так — вот, арестовывают… Живу, ну буквально как весь советский народ! Да пропади оно все пропадом…»
Свинаренко: Черноморье — как вход в причинное место. Ну, так поелозил чуть у входа, потерся, а дальше-то надо всадить — то есть в Босфор и Дарданеллы войти, грубо, по-мужски. Вместо этого мы долго дрочили на входе — но так и не вошли.
— Ты не е…лся давно, что ли? Что это за образы?
— При чем тут е…ся? Я просто поэт в глубине души и мыслю образами. А смысл всего какой был — Средиземное море!
— Да. Уже Николай в Синопе разгромил турецкий флот — заходи в Босфор, все, он твой. И тут, бл…, эти англичане с французами нарисовались: не допустим, говорят! Представляешь, какая обида: 150 лет корячились, вот оно, лежит на блюдечке с голубой каемочкой, бери — не хочу! Все! Но Европа заступилась за турок. Который раз она нас швырнула! Первый раз они Византию кинули и дали туркам взять Константинополь. Они же не защитили его, помнишь? Второй раз — русским не дали взять Константинополь и отбить его, поставить крест на Святую Софию. И сегодняшний Стамбул с полумесяцем на древнем православном
храме —дело рук англичан с французами. Что такое — захват турками Константинополя? Это как если бы сарацины завоевали Италию. И тогда прочая Европа развивалась бы в отсутствие культурной прародины — Италии. Какой была бы тогда Европа? Без Италии откуда пришло бы просвещение? Пока существовали и Византия, и Рим — мы развивались одинаково. А потом у нас отняли прародину.— Ты помнишь, еще же была одна возможность, чтобы сарацины и мусульмане завоевали Европу?
— Нет.
— Это же Кампанелла.
— А, Томмазо Кампанелла. «Город Солнца».
— Ну. Социалист. Он решил построить идеальный город любви и равенства. Город, стало быть, Солнца. Но для этого надо было ему получить под эту стройку землеотвод. На что тогдашние законные власти не пошли бы. А единственным способом свержения папской власти на тот момент было объединение сил с турецким султаном.
— Турки — это не сарацины. Сарацины — это арабы.
— Я шире смотрю на вопрос: это ж все братья-мусульмане. И, значит, социалист Кампанелла входит в сношения с врагом. Он при помощи турецкого султана собирается свергнуть антинародный режим. И на осколках самовластья, типа, они свой новый мир построят. Короче, значит, заговорщики договорились, что как только флот султана приближается к итальянскому берегу, они режут береговую охрану и встречают турок хлебом-солью. Ну, как Ленин с немцами договорился, что они вместе нейтрализуют Россию в Первой мировой. И вот уже флот подходит… Султан ждет, что вот ему сейчас хлеб-соль поднесут. И тут кто-то из заговорщиков, которые желали построить светлое будущее, вдруг опомнился: е… твою мать! Да точно ли турки будут строить город Солнца? А вдруг они вместо этого сомнительного проекта сожгут все, вырежут и вые…ут? Чего-то как-то у нас х…ня какая-то с городом Солнца… Своими сомнениями этот заговорщик поделился с инквизицией.
— Ха-ха!
— Короче, заговорщиков приняли, флот на х… отогнали. И дальше вот этот Кампанелла, которого рисуют на знаменах у нас как одного из первоисточников…
— Утопист. Социалист-утопист.
— Ну. Так, оказывается, его не сожгли на костре, не отрубили голову, не дали ему десять лет без права переписки. Его просто отпи…дили, потом держали там где-то в СИЗО, какие-то кости сломали, но в итоге-то — его выпустили! Он вышел на волю и ему даже дали место библиотекаря чуть ли не в Ватикане. Вот такой бесчеловечный режим был.
— Грамотных было немного, их жалели. А ты знаешь, что сарацины завоевали фактически всю Испанию — и даже Южную Францию? Остановили их только под Пуатье, в ходе знаменитой битвы, в которой франки их победили.
— А ты это все знал от рождения или вычитал из книжек?
— Конечно, из книжек.
— Из книжек и дурак может вычитать.
— Ха-ха! Это хорошая фраза.
— Я думал, ты умный, эрудированный, а ты, оказывается, все вычитываешь из книжек.
— Ха-ха! Так вот после Пуатье уже началась Реконкиста — освобождение Испании.
— А сейчас опять… Каждый второй школьник во Франции — кто? Угадай.
— Араб?
— Да, да! Мусульманин. То есть взрослых арабов пока меньше, но на детском уровне все уже решено. Судьба Франции определена.
— Ну, понятно: они рожают больше. А потому что многоженство у них разрешено!
— Да. Возможно. Что касается того, что Константинополь нам не достался по объективным причинам, — так хорошему танцору всегда яйца мешают.
— Да нет, ну, старик, это очевидно. Ну, вспомни, Лев Толстой, «Севастопольские рассказы».
— Да, да, понятно, что всегда можно найти какие-то оправдания. Но факт остается фактом: кто-то вышел на Средиземное море, а кто-то не смог. Мешали, не мешали — это уже второй вопрос. Мешали всем. Одни позволяют себе помешать, а другие — нет. Это как если бы ты проспал приватизацию и потом бы обижался, что кто-то чего-то себе хапнул. А ты нет.
— Да, Европа не хотела усиления влияния России в Средиземном море. Представляешь, чего бы было, если бы все Балканы присоединились к России? Ты можешь себе представить? Это была бы мировая держава!
— Так что же выходит? Россия не справилась со своей главной задачей! Не реализовала национальную идею!
— Не справилась. Не смогла стать великим славянским государством.
— У страны было предназначение, был смысл…
— Смысл был такой: Россия — Третий Рим. Третий Рим!
— Но нам сказали: нет! Этого не будет.
— Не будет Третьего Рима…
— Это все равно как если бы в свое время немцам сказали: никогда вы не объедините свои германские княжества в единую Германию. Будете и дальше барахтаться на уровне Лихтенштейнов и Монако.