Ящик водки

А вот еще в 18-м году чехословацкий корпус в Гражданскую войну вывез из России значительную часть ее золотого запаса. Общеизвестный факт, который и чехи-то не сильно отрицают. На этом запасе и стоял чехословацкий самый высокий уровень жизни в Европе в межвоенный период. Может, того, вернуть, а? И опять же бумажки есть, воспоминания там… А? Что? Нет, не наши, ваши воспоминания! Нет? А что так сразу – хамить? Я ведь просто так спросил. Да я даже знаю, что вы ответите. Мол, 68-й год все списал. Конечно. Безусловно. Всенепременнейше. Как это я раньше не догадался. Лезу со своими дурацкими вопросами к серьезным людям.

Продолжать или не надо? Я думаю – достаточно. Все реституции, которые мне известны, – половинчаты и декоративны. Они настолько субъективны, что любой такой пурист, как Свинаренко, раскритикует их также пылко, как и наше отсутствие реституции. В указанных выше странах был понятный образ врага – русские. Они пришли и все переотнимали. Понятно, что это условная схема. Там были и собственные делители. Но таков национальный миф. Теперь же, когда они освободились от русского ига, то реституция, пусть куцая, которой они почему-то гордятся, хотя должны стесняться, безусловно, воспринимается как национальный реванш.

В России все закручено посильнее, чем в Чехии или Латвии. У нас этот дурдом и кошмар (которым, кстати, тут на днях нам велели гордиться) продолжался не сорок, а семьдесят пять лет. У нас, в отличие от них, еще Гражданская война была. Так вот у нас, я убежден, проводить реституцию можно либо как профанацию, либо как дикую провокацию войны всех против всех.

У нас ведь одна часть нации отнимала у другой. У нас не было внешнего врага. Условно говоря, дед Игоря отнимал у моего деда. И что? Мне теперь у Игорька отнять его квартиру, что ли? Да пусть подавится. Ему и жить-то негде будет. Стыдно сказать, мне его жалко. А еще больше – его детей. Они-то точно ни при чем. Как, впрочем, и сам радетель реституции – Игорь Свинаренко.

И наконец, здесь уже я святотатствую и запятую, похоже, ставлю самому Александру Исаевичу. Смотрите: если уж говорить о «раскулаченных» крестьянах, то, может быть, мы не забудем, что многие из раскулаченных в тридцатых годах «кулаков» кулаками-то стали на отобранной в революцию у русских помещиков земле? Декрет о земле слыхали такой? «Помещичье землевладение отменяется навсегда и без всякого выкупа…» О как заучил! По памяти цитирую. Может, мы землицу-то, того, помещикам вернем? Или их потомкам. Чтобы по справедливости. Представляете, что тут начнется? И думать не моги. Дурдом.

Однако хрупкая психика господина Свинаренко не выдерживает. Ишь он морду воротит. Не по справедливости, говорит. Не честно. Не признаю.

Ну и не признавай. Лучше уж пережить истерику от одного такого «правдолюбца», чем страну очередной раз в крови утопить ради торжества принципа. Уж сколько раз это было. Хватит.

Ящик Пандоры – страшная вещь. И открывать его могут советовать только такие мечтательные и безответственные люди, как Игорек. Воистину – благими намерениями вымощена дорога в ад.

За прежние ошибки пусть расплачиваются те, кто их совершил, а не их дети и внуки. Бог им судья. Вот моя тетя Оля (царствие ей небесное) всех простила. Наша же задача – не совершить новых грехов и благоглупостей. И мне вообще непонятна эта логика – раз не провели реституцию, значит, можно пересматривать итоги приватизации. Странно… А как эти вещи связаны? По этой логике получается, что если кто-то восемьдесят пять лет назад занимался разбоем и грабежом, а теперь давно сгнил, проклятый своими жертвами, то можно запросто начинать снова грабить и разбойничать? Ах, надо исправить последствия его преступлений? А их можно исправить? По-моему, как ни трагично, есть вещи, которые исправить нельзя. Можно только помнить. И никогда не забывать. Никогда. А в конце концов у меня он ничего не отнимал, а дед мой лежит в могиле в алтайской тайге. Ему уже все равно…

Ну хорошо, про приватизацию. Сколько можно откладывать?…

Некоторые считают, что я подговорил Игорька писать эту книгу для того, чтобы обелить приватизацию и себя. Вроде так издалека начал и завлекает, завлекает. И тут тебе и Библия, и Лев Толстой, и пятое, и двадцатое. И все норовит умственность свою показать. А я и сам не знаю – так это или нет?… Вообще я не склонен оправдываться. Это не есть моя характерная черта. Но… Может, где-то в глубине души… Может, подсознательно?

Наверное, я скажу банальность, но мне дорого то, что было сделано нашей командой. Мы, кто делал приватизацию, ничего не нажили в ходе ее проведения. Газетные штампы, которые журналисты сами придумали и которыми пугают публику вот уже десять лет, – откуда они?

Вот «афера с ваучерами». Почему – «афера»? Ну почему? Никто ни разу не смог мне толково объяснить суть претензий. Ваучер продавали за бутылку водки? Продавали – ну и что? А некоторые свои квартиры аферистам отписывали, но это же не повод называть аферистом того, кто им эту квартиру дал.

Некоторые чековые инвестиционные фонды обанкротились? Так не мы ли в голос кричали, чтобы никто не вкладывал ваучеры в «МММ» и разные там прочие «нефтьалмазинвесты»? А телевидение нас – не показывало. Оно давало рекламу этих фондов и хорошо на этом зарабатывало. Зачем же ему нас показывать?

За бесценок распродали страну? Неверно. Не за бесценок. Вообще бесплатно. В основном – бесплатно. Почему? А вы спросите депутатов Верховного хасбулатовского Совета – почему? И они вам ответят: потому что они приняли «Закон об именных приватизационных счетах». До этого приватизация шла за деньги, и по тем временам неплохие. Я имею в виду 1992 год. Ваучеры начали действовать только в 1993-м.

Приватизационный чек – это не то же самое, что приватизационный счет? Вот если бы вы сделали счета, а не ваучеры, то все было бы по-другому. Действительно, есть такая точка зрения – счет невозможно обменять на бутылку водки, на него можно только акции купить. Что ж, верно. Только вот акцию потом можно запросто обменять на бутылку. И сделать это можно – в один прием. Смотрите: взял бутылку – купил какую сказали акцию – тут же ее отдал. Все. Нет разницы между счетом и ваучером, только болтовня одна. Как говорится – борьба за висты. Столько мороки с этими счетами – можно тронуться. Когда мы сказали Сбербанку, что ему нужно за месяц открыть 150 миллионов банковских счетов, в том числе и на младенцев, да еще организовать по ним отдельный учет, чтобы эти деньги не перемешались с обычными, а тратились только на специализированные приватизационные аукционы, то банковские специалисты сразу сказали: изобретатель этого шедевра – сумасшедший. Это невозможно сделать никогда. Нужны десятки тысяч новых специалистов, колоссальное количество оргтехники, новые каналы связи. Стоить это будет – не выговоришь. Одним словом – либо авторы хотят остановить приватизацию, либо народных денег им не жаль.

Кстати, самый последовательный критик приватизации – Юрий Михайлович Лужков – ввел специальные московские ваучеры. Забыли уже? А я – нет. Что ж вы его не критикуете, строгие наши судьи?

Я, откровенно говоря, не обижаюсь на журналистов. Отобижался уже. В конце концов, «ваучерная афера века» – это уже элемент национальной мифологии. А с мифом бороться невозможно. Придется нации жить с этим гвоздем в заднице. Зачем ей его воткнули? У нас мало поводов разжечь внутринациональную ненависть? Мы забыли, чем это кончается? А ведь когда втыкали, то не задумывались – правильно, неправильно. Тысячи людей, сотни журналистов не сговариваясь, кто за деньги, а кто и просто так, не разобравшись, лупили от вольного, что в голову взбредет. Лишь бы позабористее, лишь бы наотмашь. А что, бумага все стерпит.

Как проходила чековая приватизация? Это было очень интересное, захватывающее тебя целиком мероприятие. Вот Игорь любит приводить цитаты из своих старых книжек про тот или иной год, который мы описываем. Приведу и я достаточно обширную цитату из моей книги «Распродажа Советской империи», которая в свое время вызвала такой переполох и скандал. Этот отрывок был написан в 1997 году. Сейчас я его читаю с некоторым любопытством и снисходительностью. Но тем не менее…

«…Приватизация в России началась 3 июля 1991 года, когда был принят Закон Российской Федерации „О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР“.