Ящики незнакомца. Наезжающей камерой

— К которому часу готовить обед? — спросил Ноэль у хозяина, который собрался уходить.

— Не знаю. К часу. Но может случиться, что я буду обедать где-то в другом месте. Я постараюсь позвонить вам. Прощайте, Ноэль.

— Вы не будете подвергать себя опасности и впутываться в какие-нибудь темные политические дела?

И вправду Пондебуа прощался с Ноэлем со столь взволнованным видом, будто отправлялся на рискованное дело.

— Да нет же. Не волнуйтесь, я, наверное, вернусь к обеду. Ну, до свидания, Ноэль. До свидания, друг мой.

На набережной Вольтера Пондебуа поискал глазами такси, но не увидел ни одного ни на стоянке, ни на подъезде. Автобусов тоже не было. Лишь время от времени проезжали частные машины на какой-то непривычной скорости. На противоположном берегу Сены набережные тоже были пустынны. Ненормальная тишина нависла над Парижем, сонным и вялым, словно после бурной ночи с возлияниями и иллюминацией. Пондебуа думал о заре катастрофы и мало верил в успех своей экспедиции. В надежде, что забастовка не коснулась метро, он направился к площади Сен-Мишель и, подходя к станции, был впечатлен замедлением ритма жизни и движения на бульваре Сен-Мишель. У кафе на открытых террасах столиков не было, а на тротуарах стояли группки людей, болтавших о том и о сем с серьезными минами. В метро он попытался отвлечься, думая о письме, которое напишет племяннице в Сен-Бриёк, но ум его не смог надолго прикрепиться к проекту послания. Замешательство, которое он ощутил уже на выходе из квартиры и которое возросло при виде пустых улиц, переходило в физический ужас. Когда поезд метро замедлил ход на подъезде к какой-то станции, у него возникло паническое желание выйти и вернуться домой, но какой-то фатализм удерживал его на сиденье и толкал к цели путешествия.

Выйдя у Восточного вокзала, Пондебуа встал у входа для пассажиров. К счастью, поезда долго ждать не пришлось. Он издалека заметил высокий силуэт мсье Ленуара и почувствовал, как сводит желудок и шевелятся большие пальцы в ботинках. «Я с ума сошел», — подумал он в последнюю секунду.

— Мой друг, какая встреча! — воскликнул мсье Ленуар. — Вы здесь случайно?

— Нет, не случайно. Я видел Пьера, он сообщил мне, что вы сегодня утром приезжаете, и я решил встретиться с вами, чтобы вас поздравить. Эта забастовка прошла на удивление спокойно, на зависть всем заводам Парижа и пригородов. Бастующие прекратили работу на три дня, частично заняли помещения или скорее это была имитация того, что они заняли помещения, и ни одного инцидента, все без сучка и задоринки! Это же просто чудо!

Они шли рядом по улице Фобур Сен-Мартен, и мсье Ленуар заметил, что на проезжей части нет такси и автобусов. По этому поводу они обменялись несколькими замечаниями, но Пондебуа довольно круто перевел разговор вновь на заводскую забастовку, проявляя сдержанный энтузиазм.

— Вот видите, — рассмеялся мсье Ленуар, — я вовсе не преувеличивал мощь своих связей.

— Да, черт возьми! — воскликнул Пондебуа. — Ваш парикмахер — необыкновенный человек! Единственный в своем роде! Кстати, я как раз собирался изложить вам некоторые соображения на эту тему, но не решаюсь и спрашиваю себя, не найдете ли вы мое предложение по меньшей мере необычным, чтобы не сказать смешным.

— Да что вы! Мы же с вами друзья, нечего стесняться.

Пондебуа с несколько побагровевшим лицом кашлянул, чтобы придать силу своему слабеющему голосу.

— Ну, так я изложу суть дела в самых простых выражениях.

Вы знаете, а вернее, не знаете, что уже год, как со всей серьезностью ставится вопрос о выдвижении меня в командоры ордена Почетного легиона. Впрочем, меня это особо не занимало. Вы догадываетесь, что все эти пустяки мне сами по себе глубоко безразличны. Но, к сожалению, в нашем литературном деле невозможно с этим не считаться. Для читателей и даже для специалистов в области литературы звания и почести — это гарантия солидности произведения. И Боже мой, в какой-то мере это даже справедливо. В наше время писательством занялось столько людей, не имеющих к этому никаких способностей! Так или иначе, мои шансы получить командорскую ленту в этом году сильно уменьшились из-за моей безалаберности. И я спросил себя, не может ли случайно ваш парикмахер исправить положение и добиться, чтобы мне воздали должное. Учтите, что мои книги — это мировые бестселлеры, и если бы я хотел интриговать, как это делает множество моих собратьев, то я уже давно стал бы командором.

Они остановились у края тротуара. Мсье Ленуар чуть свысока посматривал на собеседника, во взгляде его сквозило радостное любопытство, весь вид выказывал солдафона, который, глядя на кукольный балаган, так расслабился, что забыл о своей злобности. Он расхохотался, как дитя, затем сказал серьезно:

— Почему бы и нет? Это очень соблазнительный и поучительный опыт. Заведение моего парикмахера находится буквально в двух шагах отсюда. Пойдемте. Я как раз собирался к нему заглянуть, так как, естественно, никогда не бреюсь перед отъездом в Париж. Я думаю, вам тоже не мешает что-нибудь обстричь?

— Да нет, я, как идиот, только что побрился и словно нарочно позавчера подстригся.

— Жаль. Возможно, от этого зависит ваш успех. На вашем месте, милый друг, я бы не колебался — постригся бы под бобрик. Да ладно, сориентируемся на месте.

Заведение парикмахера находилось на улице Реколле. Парикмахер выглядел лет на сорок, был тучноват, с одутловатым лицом и потухшим взглядом. Парикмахерская была скромнее некуда и представляла собой один длинный узкий коридор. Умывальник и отделка из серого мрамора, рифленые стулья, зеркала в резных рамах и с изъеденной местами амальгамой придавали ей провинциальный и обветшалый вид. Несмотря на близость Восточного вокзала, улица была непроезжей, и пассажиры в заведение почти не забредали. Жители квартала и несколько речников с канала Сен-Мартен составляли основную клиентуру. Хозяин сам обслуживал посетителей и управлялся с помощью одного-единственного мальчика. Когда Ленуар и Пондебуа вошли в салон, он как раз заканчивал стричь мальчугана в присутствии матери, которая хотела за свои деньги добиться желаемого результата. Мужчины уселись в глубине лавки, где к ним скоро присоединился хозяин. Он с почтительной улыбкой обратился к Ленуару:

— Ну, как доехали, мсье Ленуар?

— Да неплохо, Муто, неплохо. Почти без опоздания.

Пондебуа заметил, что Ленуар не подал руки парикмахеру и говорил с ним слегка снисходительно, как с подчиненным. Ему не понравилось такое поведение. По его мнению, оно могло повлиять на успех предприятия. Тем временем парикмахер украдкой разглядывал его, пытаясь создать себе мнение о степени его близости с мсье Ленуаром. Тот успокоил его одним взглядом, и парикмахер спросил, понизив голос:

— А как ваши дела на заводе, мсье Ленуар? Все прошло так, как вы хотели?

— Все было великолепно. Поздравляю, Муто. Завод был занят всего три дня, при этом царили невероятная дисциплина и спокойствие.

— Я мог бы сделать и лучше, — как бы извиняясь, произнес парикмахер. — Отдав указание занять завод на три дня, я чуть было не передумал, решив свести все к одному дню. Впрочем, какой-то задел по времени нужен был. Политические лидеры могли бы нарваться на обвинения и неприятности. Все-таки приходится соблюдать видимость, не так ли? Это и вопрос корректности в отношении масс. В общем, главное, что вы остались довольны.

— Довольнее некуда, Муто. Я даже до такой степени доволен, что попрошу вас еще об одной вещи.

— О какой, мсье Ленуар? Я всегда готов оказать вам услугу.

— Ну так вот, я подумал, что ваше влияние могло бы быть полезным в одном деле, интересующем мсье Пондебуа.

Парикмахер любезно наклонил голову в сторону Пондебуа, который ответил улыбкой, полной нежности и доброжелательства.

— Как видите, мой друг — кавалер ордена Почетного легиона, — продолжил Ленуар, указывая пальцем на ленточку в петлице пиджака писателя, — чтобы упрочить репутацию, ему необходимо быть произведенным в командоры Почетного легиона. Вот в общих чертах и все дело.

— Ну, это просто, этот господин должен только записать мне свою фамилию и имя с необходимыми уточнениями. Это очень спешно?

— Спешно? И да, и нет, — ответил Пондебуа, сердце которого колотилось так, что буквально выскакивало из груди. — Конечно, мне хотелось бы получить повышение к 14 июля, но боюсь, уже слишком поздно, не правда ли?

— Да бросьте вы, этим господам просто придется приналечь и немного поспешить. Дело заметано, будьте покойны. Так что, мсье Ленуар, вас обслужить?