Ясна. Империя в опасности. Книга 3

— Просто ты хотел, чтобы тебя любили, это твоя слабость, которую вычислил один умный рогайн, и похвастался мне этим. И ты, который поверил, что тебя искренне и нежно любят, открылся и разрешил снять с себя защиту. Враг этого и ждал. Сейчас уже можно тебя развязывать или ещё повспоминаешь? Кстати, в соседней комнате лежит твоя любимая, связанная и с кляпом во рту. Что, даже не дёрнешся? А спасать?

— Не издевайся, Ясна, тебе не идёт.

— Я полчаса вытягивала из тебя эти мороки, они за один день втроём смогли настолько засрать твою голову, что ты сам цеплялся за морок, не желая расставаться с ним! Буду издеваться, потому что ты уже третий в компании, кто продал душу за сиськи! Я уже вытаскивала Главу и командующего Денедара точно из такой же задницы! Ладно, ты один, а они вдвоём, вместе! И мы бы опоздали к тебе, если бы не срочность моего к вам обоим, с Главой Знамена, разговора.

— Да, радует, что я не один такой придурок. Ладно, я в порядке, можешь развязывать.

— Нееет, я сперва опекуна позову, и Эла. Он два дня боялся подняться сюда к вам на второй этаж, хорошо, хоть нам с дядей ворота открыл. Ещё от них послушаешь обсуждение твоих влюблённых похождений.

— Нееет, развяжи, я не хочу слушать их в таком беспомощном состоянии…

— Нет! Я маленькая девочка, такие серьёзные вопросы решает мой опекун!

И я нагло показала язык командующему. Пусть в следующий раз хорошенько думает, прежде, чем заглядываться на женские формы. Я слезла с кровати и пошла за дядей, пританцовывая и вскрикивая:

— Сиськи! Там-парам-парам-пам-пам! Сиськи! Там-парам-парам-пам-пам! Сиськи!

Сзади лежал и ругался сквозь зубы бывший влюблённый.

Глава 36. День 26. Пробуждение

Ясна-вредина.

Дядя лежал на диванчике в комнате, полной связанных рогайнов, и спал. Сладко, чуть ли не причмокивая во сне. Рогайны тоже ещё спали, продлить что ли им сон? А то мы все невыспавшиеся, а они проснутся свеженькие, так нечестно. Хм, а вдруг, в туалет захотят… Погружу-ка я их всех в стазис. Так, вспомнить то состояние, найти ту магическую ниточку, раз, два, три! Ой, все десять рогайнов перестали дышать? Не, они дышат, просто медленно. Очень медленно. А вот дядя пошевелился, повернулся, улегся поудобнее, и решил дальше смотреть свои любимые мультики. Нее, не мне одной не спать.

— Эй, вставай, товарищ! Там командующий сбежал…

— Что? Какой командующий? Куда сбежал? В смысле сбежал? А кто его развязал?

— О, очухался. Пойдём, Влад проснулся, всё осознал и просит прощения, и развязать его. Ему срочно надо.

— А что сама не развязала?

— Из вредности. Он уже третий, кого я вытаскиваю из лап рогайнов из-за тяги к женщинам. Давай, хотя бы ты останешься верен своей клуше с куриными мозгами… И поругай его. Я сказала, что такие серьёзные вопросы, как развязывание влюблённых рассматривает опекун, а не маленькая девочка. Я ещё хотела Эла позвать.

— А почему не позвала?

— А где он? Ща позову!

— Не надо, спит уже, наверное.

— Жаль.

— Ну вот, видишь, лежит, ногами перебирает. Наверное, разогревается, к любимой бежать…

— Яснааа! Не нужна мне эта рогатая! Милан, развяжи меня, я уже еле терплю!

— Ладно, Ясна, помоги, я с одной стороны, ты с другой.

Я не стала ломать ногти, развязывая узел, просто развеяла верёвку и всё. А дядя минуты три возился, пока развязал, ну дак, сам завязывал. Влад вскочил, и, чуть согнувшись, быстро перебирая ногами, куда-то помчался.

— Куда это он?

— В уборную.

— А у вас уборные где находятся?

— У вас… У нас уборные на улице, домик с дыркой в полу.

— Ого! И это ему сейчас спускаться всю лестницу, бежать во двор, а потом в домик? Бедненький. Надо ему тоже уборную за дверью сделать… Если захочет, конечно.

— А мне ты не предлагала.

— Предлагала. В новом доме. Строй быстрее новый дом, будет там у тебя уборная за дверью спальни. А пока майся так, бегай до домика с дыркой в полу. Стимул, какой-никакой.

— Ты меня из дома гонишь?

— Заметь, я в нём даже не живу. Зачем мне делать удобства там, где меня нет? В моей-то комнате они есть! А вот всё, что дальше моей комнаты — касается моих опекунов. Закон такой, понимаешь? Так что бегать вам с тётей Лилеей в домик во дворе ещё четыре года. А насчёт гонишь из дома — я предлагаю тебе построить свой собственный дом, большой и светлый, с удобствами внутри и с водопроводом. Тёплый, с печками. А то я вот в особняке не увидела печей. Как комнаты отапливаются? Тут бывает холодно зимой?

— Бывает, морозы бывают, реки замерзают. А дом, действительно, холодный. Мы мёрзнем в нём. Но печи не предусмотрены проектом. Это придётся рушить перекрытия, чтобы провести вверх трубу.

— А это очень важно, если что-то не предусмотрено проектом? Переделку обязательно надо где-то согласовывать? Фиксировать?

— Нет, но законченный новый дом, то есть, план здания со всеми переделками должен быть оформлен и зафиксирован в Управе.

— А такие дома, как у Славны?

— Нет, деревянные дома не фиксируются. Только каменные.

— Понятно. Что-то Ромео наш долго задерживается, лопнул что ли?

— Ромео?

— Ага. Это имя одного влюблённого из одной истории…

— А пойдём-ка к пленным, может, он там…

Влад, действительно, сидел на диванчике в комнате со спящими рогайнами и хмуро рассматривал женские тела.

— Ну, и кто из них Лорин? Что-то они все на одно лицо, вернее, морду…

— Как тебе не стыдно выражаться так грубо о своей возлюбленной? Вот эта, вроде, с краю... Или с того краю... Дядя, я запуталась, помоги, я тоже не различаю эти морды.

— Я сам не знаю, давай, ты посмотришь у них в головах?

— Опять силу тратить? Влад, выбери себе любую, да и дело с концом.

— А что эта куча рогайнов делает у меня в доме?

— А это мы должны у тебя спросить: что эта куча рогайнов делает у тебя в доме? Когда мы подъехали к дому, все окна сияли светом, вошли внутрь, а тут большой праздник, дворецкий в панике, на второй этаж к тебе не идёт, что мы к тебе пришли не докладывает, и вообще, пытается меня самого до тебя отправить, что, мол, первое лицо города послушают. Девицы полуголые по дому носятся, визжат, в гостиной мужики какие-то на диване и в креслах развалились, твой коллекционный алкоголь потягивают, на меня две девки глаза пучат, чего-то хотят наморочить. А тебя эти двое рогайнов, которых Эл не смог сосчитать, взяли в оборот, уставились вдвоём и морок напускают. Ну, Ясна, как обычно, всех успокоила, усыпила, ошейники всем надела, тебя освободила и приказала нам с Элом всех вязать и по полу раскладывать. Ладно, хоть тебя пожалела, на кровать уложила, морок сняла и тоже связать заставила. Да ещё браслет надела, видел? Так что главный укротитель твоих мучителей вот он, вернее, она! Люби и почитай!

— Да давно уже и люблю и почитаю! А за сегодняшнее избавление — втройне! Меня же завтра заставили провести этих двоих в мой кабинет и заводить в него по одному весь личный состав. Что они там должны были внушать гвардейцам, я не знаю.

— Страх, ужас перед рогайнами в боевой трансформации, чтобы у них руки-ноги отнимались при виде любого рогайна во второй ипостаси. Это же так просто. Армия противника деморализована и валяется в параличе от страха. Остаётся убить, сжечь или внушить слушаться, то есть добровольно стать рабами, лишь бы не испытывать этот ужас.