Ясная ночь

"Что именно вижу". Дальше мне ничего больше и не понадобилось объяснять. Эти слова будто из ведра окатили меня тёплой водой, смывая застывшую на мне, заскорузлую грязь ненависти. И вокруг будто просветлело.

Он говорит правду. Потому что знает, в чём опасность. "... что вижу..."

Я осторожно взяла с его ладони колдовскую вещицу.

– Что ты увидела - не скажешь?
– спросил Андрей, глядя снизу вверх.

– Это было слишком гадко и стыдно, - после недолгого молчания отозвалась я, рассматривая пуговицы на булавке и удивляясь: в какой только момент Таисья сумела пришпилить ко мне булавку? Неужели именно тогда, когда бухнулась со мной рядом, будто нечаянно пихнув меня? У неё было несколько секунд на то, чтобы приколоть булавку, после чего она с видимым раздражением отодвинулась. Ловкие у неё руки...

Пуговиц на этот раз оказалось две штуки: обе мелкие совсем - с постельного белья, что ли? Одна старенькая, до потёртости - игла булавки жёстко продёрнута в её ушко, вторая, блестящая от новизны, чем-то приклеена к первой.

– А почему две?

– Старая пуговица вызывает в памяти какое-то определённое воспоминание, новая даёт иллюзию такой же ситуации.

Поэтому мне сразу вспомнились и та вечеринка, и Валентин!

У меня руки опустились, и я, чуть отвернувшись, заморгала, стараясь не пустить слезу. Андрей не простит. Он и к машине Витюшки подошёл уже обиженный и рассерженный. С его точки зрения, наверное, уж я-то должна была сразу сообразить, что дело нечисто. Я уже должна привыкнуть, что всё вокруг меня часто иллюзия и обманка. И ведь он предупреждал, что будет хуже! Предупреждал!.. Глаза снова наполнились слезами. Меня всю неделю как будто испытывают на прочность!.. А Андрей смотрит на меня спокойно и словно ждёт... Чего?

Всё ещё сомневаясь, я сделала короткий шаг к нему, готовая отпрянуть, если он вдруг скажет что-то или сделает... Он встал с корточек, смотрит непонятно - то ли строго, то ли с облегчением. Что будет, если?.. Если я обниму его?.. Оттолкнёт? Скажет, надо бы обсудить ситуацию?.. Андрей внезапно засиял улыбкой и немедленно обнял меня сам! Руки тёплые, сильные. Стиснул так, что мурашки по спине - в жаркий-то денёк.

– Испугалась, да?

Носом ткнулась в его рубашку и кивнула. Пусть думает, что хочет. Но испугалась я не того, о чём он, кажется, подумал, - не булавки. Хуже, если уедет обиженный, - и что мне без него тогда делать? Вернуться домой и постоянно вспоминать его, понимая, что сама, собственными руками, выбросила близкое счастье?.. Поэтому - лишь бы не смотреть в его укоряющие глаза, лучше уткнуться вот так, в его рубаху, и жадно вдыхать запах его тела, чувствовать тепло его кожи, слышать неровный, торопливый стук его сердца и знать, что его руки на моих плечах - это лучшее, что есть на свете.

– Обозлилась. Простишь меня?

– Прощать нечего. Сам виноват - одну оставил. Поехали домой?

– А не к дяде Ване?

– Мы ему из дома позвоним - узнать, как прошли переговоры с Кузьмой.

– Зоя, сумку возьми!
– весело позвал откуда-то сверху Витюшка.

Я оглянулась - Андрей всё меня не отпускал. Оказывается, Витюшка уже сел в кабину своей машины и свесился теперь из неё, держа за ремешки мою сумочку. Ишь, сразу понял, что помирились... А мы помирились? Не ссорились же. Ну ладно - разрешили недоразумение. Ужас - вот как это называется.

Хорошо понимая, что мысли вразброд и что надо бы хоть немного посидеть, подумать, я забрала сумочку, для чего пришлось слегка потянуться за ней: Андрей меня не выпускал из объятий. А заглянув ему в глаза, я виновато опустила свои: в тёмно-синей мгле такой страх плескался!.. Я даже поёжилась. Он что - и вправду так боится меня потерять? Но... почему? Ну ладно - я. Очарованная довольно плотно происходящими вокруг чудесами, я могла влюбиться (влюбилась!) в человека, который справляется с ними да и сам создаёт поразительные чудеса. Но он-то почему со мной возится? Подумаешь, пигалица какая-то к нему в дом попала... Андрей-то вон какой видный. Неудивительно, что Таисья до сих пор мечтает его... поймать?

Неужели всё из-за моего дара? Всё бы хорошо, но... Вопрос продолжает зудеть: я ему нужна или мой дар?

Ахнуть не успела, как очутилась на руках Андрея. Прижал меня к себе - и бегом к джипу. Не было бы груза размышлений, посмеялась бы: впечатление, что он боится, как бы нас Витюшка не догнал да как бы меня не отнял!..

А здесь, у машины, открытую дверцу уже караулит Барон. Будто снова ухмыльнулся на нас своей собачьей ухмылкой и попятился к дверце в пассажирский салон... Эх, если здесь все такие умные, то почему среди них я, такая глупая?

Не опуская меня на землю, Андрей открыл дверцу напротив водителя и усадил меня на сиденье. Барон без раздумий обежал машину и прыгнул ко мне, сел на туфли. Я поджала ноги, чтобы ему было удобно, и вздохнула. Кажется, и на этот раз обошлось. Мы пока вместе...

Андрей сел за руль, но к нему не прикоснулся - опустил руку, переплёл свои пальцы с моими. Сидел, глядел вперёд, хмуря брови. Теперь, зная, что он на меня не злится, я терпеливо ждала, что он сделает. Но терпением обладала, как выяснилось, не самым долгим. Один вопрос донимал меня, пусть не из самых важных, но выдержать дольше я не могла.

– А... как ты меня нашёл? Тебе Тося сказала?

– Что?
– словно очнувшись, спросил Андрей.
– Тося? Что - Тося? А... Нет. Обереги-то ты мои не снимала - на их зов поехал. И, знаешь, Зоя, сделаем мы с тобой вот что.
– Он вынул из кармана колечко - тонкий золотой ободок, на нём прозрачно-зелёный камень, окружённый мелкими белыми.
– Зоя, выйдешь за меня?

Я чуть не задохнулась от наплыва мыслей и чувств. Предложение. Он делает мне предложение! Значит, он не собирается бросать, оставлять меня после... после той ночи, которая всё больше и больше меня тревожит! Я заглянула в тёмно-синие глаза. Я всегда буду рядом с ним, с таким большим и нежным? Конечно... Я не успела проследить за своим языком и выпалила:

– Конечно - выйду! А ты серьёзно?

Он испытующе всмотрелся в мои глаза.

– Можешь не говорить, чего ты боишься. Но... Ты уверена?

Я кивнула.

Он поднял мою ладонь и, расцеловав все пальцы, надел мне колечко. Стесняясь, я всё-таки дотянулась до него и хотела поцеловать в щёку. Он усмешливо покачал головой, наклонился и в губы прошептал:

– Не-ет... Только так...

Последняя мысль: "Знала бы Таисья, к чему приведёт её заколдованная иголка..."

... Мы всё-таки доехали до дяди Вани и вышли - пьяные от смеха, радости и счастья. У Андрея ещё нашлись силы отвлечься на постороннее и, смеясь, сказать мне:

– А ведь ты была права: надо бы постоять у дома Таисьи!

Я хохотала. Несмотря ни на что, мир теперь виделся мне прекрасным и бушующим от света. Хотелось шалить, хулиганить по-доброму, так - чтобы все были счастливы, как я!.. Мы вышли - вывалились!
– из машины в тот самый момент, когда открывались ворота. Наверное, старик вышел проводить своего опасного гостя. Боюсь, мы с Андреем оказались опасней, чем какой-то приблудный в нашей - в нашей!
– деревне колдун Кузьма. Едва мы вышли, Андрей чуть не бегом обежал машину и приблизился ко мне, обняв за талию. Створа ворот открылась. Чёрный Кузьма (глаза и вправду оказались сумрачно-вражьими!) шагнул на улицу и замер, глядя на нас исподлобья, после чего быстро зашёл назад, во двор, и хлопнул за собой створу.

Мы немного удивились, но, заслышав голоса, приглушённые воротами, решили подождать. Вроде не ругаются?

Потом они снова вышли - первым снова Кузьма, а потом и дядя Ваня встал рядом с ним и заулыбался нашей радости.

И, хоть и была я занята одним Андреем, я не смогла не приглядеться к этому Кузьме. Сначала приглядывалась чисто из любопытства. Ведь это человек, которого проклинает почти вся деревня. Это человек, в прямом смысле слова обливший грязью мою комнату, сбросивший на пол и расшвырявший все мои вещи...