Явление оракула

Сей мужик был среднего роста, довольно плотный, но изнеженный. Как человек, который в своё время занимался спортом, но бросил его и оброс жиром.

– Глянь, Бил, – промолвил партнер данного компьютерного гения, которого все звали Билом Гейтсом, по клички Санёк, мужичёк в свои тридцать лет уже седой, сухощавый и вертлявый, с бегающими глазами жулика – где-то я видел этого фраера.

Сей новоявленный мультимиллиардер, оглянулся через левое плечо и внимательно посмотрел на вошедшего.

– Дурак ты, Санёк, тиливизир плохо смотришь, да это же сам Миша Ходаковский. Знаменитость. У тебя и всей твоей Читы денег меньше, чем у этого фраера. Да ты мечи карту, тут тебе облом по полной, и ты снова полезешь под шконку. У меня бочка, да и червонная небитка.

Тем временем новичка обступили аборигенные обитатели сего пристанища жуликов и мошенников. Это напоминало встречу собачьей шайки с незнакомым псом, но псом серьезным, крупным и кусачим. Задираться никто и не думал и не смел. Впрочем, скоро все успокоилось и вновь прибывший занял свое место.

Прошло некоторое время. Михаил оказался не очень разговорчивым, камерная шушера его не допекала, если кто-то пытался лезть к нему с разговорами, то Ходаковски просто осаживал их своим холодным насмешливым взглядом. Такое поведение с его репутацией мошенника и убийцы, привело к тому, что его стали просто боялись и сторонились. С такими деньгами, он явно мог оторвать любому башку, даже самому крутому. Единственно к кому он относился нормально и считал за человека, так это к новоявленному Билу Гейтсу, хотя последний не навязывался к нему в друзья. Они даже немного разговаривали, хотя компьютерщик не особо его чтил и не стремился с ним сблизиться. Он не любил людей умнее или успешнее себя.

Перед самым освобождением они, наконец, разговорились. Было уже поздно, свет лампочки нагонял тоску. Ходоковский подошел к кровати, на которой сидел компьютерщик.

– Я давно хотел спросить, что ты в тюряги паришься, а не на зоне? У тебя же статья не серьезная? – спросил он программиста.

– Я здесь делал с месяц назад сеть и обслуживаю её сейчас. Меня начальник тюрьмы сам притащил, пообещал, что мне зачтут пребывание в тюрьме в срок. Я-то ему сеть делал и настраивал, а он это оформил, как будто нанимал людей, и те вроде бы делали, а деньги себе в карман положил. Я тоже не в накладе,– ответил тот неохотно.

– Понятно, мелко плавающее жульё, – в раздумье произнес Ходаковский, и, как бы встрепенувшись, спросил. – А как тебя звать, а то тебя все Билом Гейтсом кличут?

– Зовут меня Юрием, фамилия моя Железков. Фамилия не знаменитая, даже непонятная: то ли от слова железо, то ли от слова железа, – и, почесав затылок, спросил. – Вот ты тут сидишь. Вроде человек богатый. Очень богатый. У нас же так: тех, кто мало украл, ссылают в Сибирь, а тех, кто много – в Лондон. Что ты здесь точишь? Вон, Подберезовик, туманный Альбион топчет, а ты камеру меришь? Что, он умнее тебя или границу не мог пересечь?

Насмешка сморщила его губы, и ироничные весёлые огоньки заплясали в его глазах.

– Нет, стал слишком богатым и опасным…

– Что, властям не угодил или не поделился?

– Нет, есть силы помогущественней президентов.

– Это что: Опенгеймеры, Морганы и Ротвейлеры?

– Да, они слишком боятся потерять власть над миром. Конкурентов они душат на корню.

– Понятно, – вновь усмехнулся Железков, – тебя и на Западе бы угробили. Тут хоть кормят свои, каждый день тебе прут. Кстати, век уже другой. Их можно замочить.

– Да брось ты, – Ходаковский махнул рукой и пошел на свою шконку.

–Напрасно ты так думаешь, – добавил компьютерщик, – на свете столько озлобленных дураков. Покажи им только цель.

Через неделю Железков покинул гостеприимную тюрьму, ещё через неделю на многих сайтах появилось послание, в котором красочно и с ужасом описывалась ситуация, что существует на земле и к чему движется человечество. Это было бы обычным злым и пустым сотрясанием воздуха, если бы в конце его не были бы названы виновники, сильные мира сего, воротилы финансового мира, и призыв: убить Опенгеймеров, Морганов, Рокфеллеров…

Ещё через неделю был действительно убит человек из клана Опенгеймеров, очень скоро – ещё двое из клана Морганов… Началась охота на тайных правителей сего мира.

Впрочем, это была шутка, которую не понял никто, поэтому шутник был убит, но затем были ещё трупы Рокфеллеров и Ротшильдов…

Так заканчивался век рыб, век Христа и Магомеда. Наступал век водолея. Наступал век новых богов и властителей.

P.S. Прошло пятьдесят лет…

Монах

Короткое заседание у полковника Мохова заканчивалось. На нём присутствовали: майор Самойленко, капитаны Максимов и Алексеев. Самым младшим из них был капитан Алексеев. Ему было чуть более двадцати пяти лет от роду, но он уже был капитаном. Все звания он получал досрочно, благодаря своему папе генерал – лейтенанту от милиции. Сам по себе он был нормальным парнем, но прохождение службы ускоренным темпом не способствовало росту его профессионализма. Хоть он был и папенькин сыночком, но все к нему относились хорошо, так как он был обыкновенным парнем, довольно смышлёным, не задавакой и карьеристам. Все понимали папино положение и даже посмеивались над его скорым продвижением по службе. Саша, так звали Алексеева, не обижался и даже стеснялся того, что отец у него генерал. Самым старшим был капитан Максимов. Звали его Андрей. Это была сложная личность. Ему уже было тридцать пять, а он всего-то на всего был капитаном. Это никак не соответствовало его профессионализму и его способностям сыскаря, которым он был, как говорится от бога, но за независимый характер и полное равнодушие и не почтение к начальству, он не продвигался по службе. Несмотря на это, его уважали в коллективе и все более или менее важные решения принимались с его подачи, поскольку он был негласным лидером. Женька Самойлов был непосредственным начальником Максимова, даже его учеником и находился под полным влиянием капитана, хотя младше того был всего на пять дет. Он долго отнекивался от должности начальника отдела, но его уговорил сам Максимов, пообещав ему помогать.

– Мужики, не подведите. Меня просил об этом сам зам мэра Н-ска, так что никакой информации не только местным, но и нашим прошу не давать. Прошу приложить все усилия к раскрытию этого, трудно сказать, преступления, но прошу разобраться с этой чертовщиной. Старшим группы назначаю майора Самойленко. Сейчас оформляйтесь и завтра отправляйтесь в Н-ск, там вас уже ждут. – Сказал полковник, налегая на слово прошу. – Андрей Васильевич останьтесь.

Когда все вышли, кроме Максимова, полковник сказал:

– Андрей Васильевич, я понимаю, что вы пользуйтесь авторитетом среди сослуживцев, так что постарайтесь, чтобы никаких экстраординарных случаев не было. Я вас попрошу, присмотрите за молодыми сотрудниками – невесть чего будут вытворять? Да и постарайтесь разобраться с этим делом. Дело-то даже на хулиганство не тянет, но резонанс общественный на весь городок. Знаете, мало ли что? Там раньше говорили, что убили монаха, и он стал являться, вот под эту дудочку, кто-то сейчас и молотит. Постарайтесь распутать это дело. Только после появления этого монаха творятся странные вещи. Я вас попрошу распутать это дело. Только не афишируйте его. Мы вас послали как бы по обмену опытом, так что работайте, но долго не задерживайтесь. – Полковник несколько заискивающе посмотрел на капитана. Зам мэра этого городка был не только одноклассникам полковника, но и полковник часто там пасся: гулял и пил на халяву и, если честно сказать, ходил на сторону от своей благоверной. – Постарайтесь распутать это дело, я этому человеку обязан многим, кроме того мы знакомы ещё со школы. Идите.