Языческий лорд

— На самом деле это был Один, — сказал я, — но когда бог хотел спуститься в мир людей, он надевал эту маску и брал новое имя.

— Так делал Иисус, — отозвался он.

— Носил маску?

— Жил среди людей.

— Боги могут делать всё, что пожелают, — заявил я, — но с этого момента мы тоже носим маски. Ты не упоминаешь мое или свое имя. Я — Вульф Ранульфсон, а ты — Ранульф Вульфсон.

— Куда мы направляемся? — поинтересовался он.

— Ты знаешь, куда мы направляемся.

— В Беббанбург, — уныло произнес он.

— Который принадлежит нам, — добавил я. — Ты помнишь Беокку?

— Конечно.

— Он дал мне хартию, — сказал я. Дорогой отец Беокка, такой уродливый калека и такой преданный. Он был моим наставником в детстве, другом короля Альфреда и достойным мужем.

Он умер не так давно, и его скрюченные кости захоронили в церкви Винтанкестера, рядом с могилой любимого им Альфреда, но незадолго до смерти он послал мне хартию, доказывающую, что я являюсь хозяином Беббанбурга, хотя никому из живущих на этом свете не нужно было видеть эту хартию, чтобы удостовериться в том, что я — полноправный господин этой крепости.

Мой отец умер, когда я был еще ребенком, и мой дядя занял Беббанбург, и никакие чернила на пергаменте его бы оттуда не выгнали. У него были мечи и копья, а у меня — Полуночник и горстка воинов.

— Мы происходим от Одина, — объяснил я Утреду.

— Я знаю, отец, — терпеливо ответил он. Я столько раз рассказывал ему о наших предках, но христианские священники сделали его подозрительным к моим заявлениям.

— В нас течет кровь богов, — сказал я. — Однажды Один возлег с женщиной, и мы произошли от нее. А когда мы достигнем Беббанбурга, то будем сражаться, как боги.

Это Гримесби натолкнул меня на мысли о Гримнире. Гримесби был поселением, лежащим недалеко от моря на южном берегу Хамбра.

В легендах говорилось, что Один построил там дом, хотя зачем кому-либо из богов могло понадобиться строить дом на этом продуваемом ветром клочке болота, было за пределами моего понимания, но это поселение предоставляло прекрасное укрытие в широком устье реки во время опустошительных штормов.

Гримесби был нортумбрийским городом. Было время, когда короли Мерсии правили всеми землями до Хамбра, и Гримесби являлся одним из самых северных их владений, но те дни давно миновали.

Теперь Гримесби находился под владычеством датчан, хотя как и все морские порты, он приветствовал каждого странника, будь то датчанин, сакс, фриз или даже скотт.

Войти в такой маленький порт было рискованно, потому что я не сомневался, что мой дядя прислушивается ко всем новостям о моем продвижении на север, а в Гримесби у него наверняка были люди, которым платили за то, чтобы передавали новости в Беббанбург.

Но мне тоже нужно было узнать новости, так что пришлось рискнуть и причалить в Гримесби, потому что эту гавань часто посещали моряки, а некоторые из них наверняка знали, что происходит за высокими стенами Беббанбурга.

Я попытаюсь снизить риск, притворившись Гримниром. Я надену маску. Я стану Вульфом Ранульфсоном из Хайтабу.

Я передал сыну рулевое весло.

— Мы пойдем на запад? — спросил он.

— Зачем?

Он пожал плечами.

— Мы не видим землю. Как мы найдем Гримесби?

— Это просто, — ответил я.

— Как?

— Когда увидишь два или три корабля, ты поймешь.

Гримесби лежал на берегу Хамбра, а эта река служила для многих тысяч датчан способом добраться до Британии. Я был уверен, что мы увидим корабли, и так и произошло.

Через час после того, как Утред задал этот вопрос, мы обнаружили шесть кораблей, плывущих на запад и два — идущих на веслах на восток, и их присутствие сказало мне, что я пришел в нужное место, на тот морской путь, что вел из Фризии и Дании к Хамбру.

— Шесть! — воскликнул Финан.

Его удивление было вполне искренним. Все шесть кораблей, направляющиеся в Британию, были боевыми, и как я подозревал, на всех были серьезные команды.

Воины приплывали из-за моря, потому что разнеслись слухи, что там есть чем поживиться, или потому что их вызвал Кнут.

— Мирное время приходит к концу, — сказал я.

— Они будут умолять тебя вернуться, — отозвался Финан.

— Сначала пусть поцелуют мою языческую задницу.

Финан хихикнул, а потом бросил на меня загадочный взгляд.

— Вульф Ранульфсон, — произнес он. — Почему ты выбрал это имя?

— А почему бы нет? — я пожал плечами. — Мне пришлось выдумать имя, так почему не такое?

— Кнут Ранульфсон? — предположил он. — И Вульф? Мне просто кажется странным, что ты выбрал его имя.

— Я не раздумывал, — отметил я пренебрежительно.

— Либо ты подумал о нем, — заявил Финан, — и решил, что он направляется на юг?

— Скоро так и будет, — мрачно подтвердил я.

— И они смогут поцеловать твою языческую задницу, — сказал он. — Что если леди Этельфлед призовет тебя?

Я улыбнулся, но ничего не ответил. Теперь земля была уже видна, серая полоска в сером море, и я взял рулевое весло из рук Утреда. Я так часто путешествовал по Хамбру, но ни разу не заходил в Гримесби.

Мы по-прежнему шли под парусом, и Полуночник свернул в устье реки с востока, миновал длинную песчаную отмель, что звалась Вороний Клюв.

Море разбивалось белой пеной об этот песок, на котором чернели обглоданные скелеты кораблей, но когда мы миновали оконечность отмели, вода успокоилась, волны улеглись, мы зашли в реку. Здесь она была широка, ее серые воды разлились под серым небом, с которого ветер разогнал облака.

Гримесби лежал на южном берегу. Мы убрали парус, и мои люди заворчали, вставляя на место весла. Они всегда ворчали.

Мне не встречалась команда, которая не ворчала бы, когда ей приходится садиться на весла, но всё же они налегли, и Полуночник скользнул мимо торчащих из воды ивовых слег, отмечавших скрытые отмели, где устанавливали садки для рыб — клубок из черных сетей, а потом мы вошли в бухту Гримесби, где уже находилось множество маленьких рыбацких лодок и полдюжины больших кораблей. Два из них были похожи на Полуночника — корабли, предназначенные для сражений, а остальные были торговыми судами, и все они были привязаны к длинному причалу из темного дерева.