Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира
Шрифт:
С одной из последующих торговых экспедиций евреев проследовал в Южную Аравию прославившийся там инженер-ирригатор, направленный в «земли благовоний» царем Соломоном (Сулейманом ибн Даудом у аравийцев). Он, дескать, и обучил обитателей Южной Аравии искусству сооружения фаладжей, подземных водоводов. В память о добрых делах этого человека, мастерового и рукастого, и царе его мудром они нарекли построенные им водоводы даудиями. Название это живо среди племен Южной Аравии до сих пор, особенно в Султанате Оман, где мастер, по преданиям седой старины, проложил в местах обитания ‘аздов, пришедших туда из Йемена, с десяток таких водоводов.
Известный русский востоковед-арабист А. Крымский рассказывает в своем сочинении «История арабов», что, со слов собирателей арабских древностей, китайский
Царица Савская, как можно понять из сводов аравийской старины, поклонялась вначале звездам – Луне, Солнцу и Венере. Имела почетный титул верховной жрицы. Устраивала «соборы мудрости», приглашая на них поэтов и знатоков преданий о древних народах «Острова арабов», обычаях и нравах предков, мудрых властелинах, их поступках и высказываниях. Принадлежала к роду сабейских царей, титуловавших себя мукаррибами. Родилась около 1020 г. до н. э. в подпавших под власть сабейцев землях Офира. Простирались они в то время от юго-западной части Аравийского полуострова на оба побережья нынешнего Красного моря и вдоль Восточного побережья Африки до острова Мадагаскар включительно. Лет до 15-ти жила и воспитывалась в Аксуме. Когда же повзрослела, то по волеизъявлению отца своего отправилась на родину предков, в царство Сабейское, ко двору царскому. Блистала красотой, умом и даром «прочтения мыслей людей». Судьба распорядилась так, что она стала царицей. Правила долго, мудро и достойно, «сердцем женщины, но головой и руками мужчины». Так гласят предания. Дворец ее стоял вблизи величественного храма Хирвам, со ступенями, «покрытыми бронзой».
В легендах эфиопов царица Савская выступает под именем Македа. Сказывается в них о том, что в течение четырех столетий в землях нынешней Эфиопии властвовал кровожадный дракон. Убил его воин-силач Ангабон, потомок вождя древнего народа, явившегося в край тот с Востока, «перейдя Красное море». Обращают на себя внимание высотные глинобитные дома в Аксуме, очень похожие на те, что возвышаются в Старом городе йеменской столицы Сана’а’ и в Шибаме. Сохранились в Аксуме и руины дворца Дунгар, в котором проживала царица Савская во время своих путешествий в те земли, и остатки стоявшей при нем бани царицы.
О великом царстве Сабейском говорится и на сохранившейся во времени памятной стеле великого ассирийского царя-воителя Саргона II (правил 722–705). В перечне его данников значится Йаса’амар– сабеец, плативший дань Саргону золотом, благовониями, лошадьми и верблюдами (9).
Нарушая хронику повествования, скажем, что, помимо блистательной царицы Савской, предания аравийцев упоминают и о других великих женщинах-владычицах «богатых царств» Южной Аравии. В глиняных архивах ассирийцев содержатся сведения о том, как Синнахериб (правил 705/704-681/680), владыка царства Ассирийского, «ходил войной» против народов, живших у «края Большой воды» (на юге Аравии), что за «Горьким озером» (Персидским заливом). «Разбив их мечом своим», захватил там «крепость великую». Покидая земли те, забрал с собой и статуи богов их, и «владычицу земель ‘Ариба». Властвовавший после нее царь Хаза’ил приезжал потом в Ниневию с дарами богатыми. «Целовал ноги» царю Асархаддону (правил 681/680-669/668), и умолял вернуть статуи богов, «увезенных отцом его», Синнахерибом. Царь Асархад-дон проявил к Хаза’илу благосклонность – идолов ему возвратил. Однако увековечил их изваяния надписями, восхвалявшими величие царства Ассирийского, и его самого, владыку Ассирии. Вместе с идолами направил он в земли те женщину, гордо именовавшую себя Табуа’ (представительницу древней царской династии Тубба'), сделав ее правительницей арабов. Как следует из текста стелы, будучи приведенной в Ассирию Синаххерибом из похода в Йемен, она проживала и воспитывалась при царском дворе в Ассирии (10).
Сказания арабов Южной Аравии сохранили и донесли до наших дней имена еще нескольких властительниц-аравитянок, владычиц обширных земель и глав крупных родоплеменных кланов. Собиратели аравийской старины рассказывают, что в те далекие времена «народ Йемена» был представлен
«двумя группами». Первую из них составляли племена южан, а вторую – северян. Шейха воинственного племени бану ‘абс, мудрого Джузайму, северяне признали достойнейшим из вождей среди их племен, и стали величать его господином. «Правил он рукой твердой, но по совести», никого не притеснял. Перечить ему, не говоря уже о том, чтобы не платить подать, осмеливалась лишь властительница удела племени бану рий’ан, женщина по имени Рубаб. Племя ее, сообщают своды аравийской старины, соперничало с племенем бану ‘абс. Считалось равным ему по силе. Сама же Рубаб превосходила многих мужчин, «витязей гор и рыцарей пустыни», и отвагой, и храбростью, и воинским мастерством. Видя, что бану рий’ан упорно противится воле Iабситов, никак не хочет унять гордыню и покориться, Джузайма стал «собирать племена». Созвав подвластных ему северян из гор и долин Йемена, «пошел он войной на дерзкую Рубаб». Но прежде направил к ней гонца, чтобы известил он ее о предстоящей схватке. Дабы не говорили потом, что он, Джузайма, нарушил унаследованный от предков священный обычай войны, и напал на противника, к тому же на женщину, исподтишка, неожиданно и коварно.Выслушав слова гонца, известившего ее о том, чтобы она «заплатила подать или готовилась к сшибке», Рубаб сказала: «Возвращайся к своему вождю и передай ему, что я вызываю его на поединок. Если он победит меня, то станем и я, и племя мое данниками его. Если же верх одержу я, то получу полную власть над ним и жизнью его. Заберу коня его и оружие. Поступив так, – заключила Рубаб, – мы спасем жизни многим воинам. Семьи в племенах наших не лишатся их родных и близких. Удастся избежать слез, горестей и печали».
Поединок состоялся и закончился тем, что Рубаб нанесла смертельный удар Джузайме. Острие копья ее, повествуют предания йеменцев, «пронзило грудь Джузаймы и вышло, сверкая, из его спины». Увидев это, ратники Джузаймы, позабыв о правилах войны, охваченные яростью свирепой за смерть горячо любимого вождя своего, набросились на воинов Рубаб и смешались с ними в схватке, чудовищно неистовой и жестокой. И когда «напились кровью клинки мечей и тех, и других, и наконечники копий и стрел их», и сами они устали уже настолько, что не в силах были держать в руках оружие, дрогнули ‘абситы, отступили и рассеялись, спасаясь бегством. Вопли и стоны женщин по убитым мужьям их не стихали в стане ‘абситов «семь дней и семь ночей».
После гибели Дзузаймы управлять племенем бану ‘абс стал его старший сын ‘Амр. Но буквально через несколько дней он неожиданно скончался. Власть перешла к его брату Зухайру, человеку доблести и чести, как о нем отзывались в племенах Йемена.
Зухайр решил отомстить Рубаб за смерть своего отца, и «объявил ей войну». Племена сошлись. Схлестнулись в разгар сражения и Зухайр с Рубаб, да так, что «задрожали горы». Зухайр сразил Рубаб. Копье его пронзило воительницу насквозь и вышло между лопатками. Обращаясь к своим воинам, Зухайр прокричал, что отомстил за смерть Джузаймы и «стер пятно позора» и с себя, и с племени бану ‘абс, и со всех потомков рода ‘Аднана.
Захваченную военную добычу богатую Зухайр разделил между соплеменниками. Одарил каждого. Не забыл ни о ком. Себе не взял ничего, и «щедростью превзошел отца своего». Слава Зухайра, воина доблестного и властелина справедливого, «ширилась и росла». Никто не мог припомнить случая, чтобы он отказал кому-то в помощи. Так говорится в преданиях.
Наступил месяц раджаб, один из четырех священных месяцев арабов доисламской Аравии, когда аравийцы «снимали наконечники с копей, вдевали мечи в ножны» и совершали либо паломничество в Мекку, либо хождения-поклонения к своим идолам в капищах и храмах. За оружие в это время «не брались», даже если сталкивались, скажем, лицом к лицу, с убийцей отца или брата.
По окончании месяца раджаб Зухайр задумал жениться. Народная молва донесла до него слухи о «красоте неземной» дочери одного отважного фариса (рыцаря), жившего в «чужом уделе». Звали ее Тумадир. Была она прекрасна и скромна. Прознав о том, что отец красавицы Тумадир не захочет без согласия дочери выдать ее замуж, Зухайр «не стал засылать к нему свах». Будучи человеком умным, начал щедро одаривать его подарками. И, расположив к себе, «переманил в свои земли», вместе со всем его семейно-родовым кланом.