Йода: Свидание с тьмой

Мастер Лим кивнула:

— Девочка правильно говорит. Весь Корускант знает в лицо великого мастера Ордена джедаев. Ваши речи в Сенате транслировали много раз, и столичные журналисты каждый день делают сюжеты о ваших совещаниях с канцлером.

— Ребенком переодеть меня нельзя? — спросил Йода. — Мастера Лим и Марук, семья с тремя детьми, а Йода — их очаровательный карапуз лет пяти-шести?

Его старческое лицо скривилось в жуткой пародии на детскую улыбку. Остальные невольно отпрянули.

Лазутчик несколько минут возилась с крышкой банки, но в конце концов сдалась; крышка была завинчена слишком туго, и она не могла ее открыть своими ранеными руками.

— Открой это, пожалуйста, а? — попросила она и возвратила сосуд меддроиду. Жужжа сервомоторами, он протянул механическую руку и легко свинтил с сосуда крышку. В воздухе поплыл запах воска и горелых цитрусовых. — Ума не приложу, как вас можно вывезти с планеты. Разве что…

Она бросила взгляд на Йоду. Вдруг в ее глазах промелькнула идея, от которой она едва не захихикала.

— Разве что „что“? — нетерпеливо спросил Джей Марук, ее новый учитель.

Лазутчик подавила еще один приступ смеха и покачала головой:

— Нет. Ничего. Это ужасная идея.

— Позволь мне судить об этом, — пугающе мягким голосом произнес мастер Марук.

Лазутчик умоляюще посмотрела сначала на него, потом на мастера Йоду.

— Мне сказать?

— О, да, — ответил древний горбатый гном, с прищуром глядя на нее.

* * *

На Вжуне снова шел дождь, более сильный, чем обычно. В саду замка Малро гулял ветер, сотрясая заросли красных и белых роз. Отвратительная погода. Граф Дуку смотрел, как ядовитые струи разбиваются об окна его кабинета, словно те республиканские войска, что каждый день бросались на его дроидов и управляющие боевые станции по всей галактике. Каждая капелька оставляла на стекле отпечаток смерти, стекая бесформенным ручейком.

Полоумная старуха, бывшая здесь вместо привидения, утверждала, что умеет читать будущее в разбитых тарелках и случайно пролитых напитках. Забавная мания. Интересно, что бы она увидела в рисунке капель? Что-нибудь зловещее, конечно. „Берегись: тот, кого ты любишь, хочет предать тебя!“ или: „Скоро тебя навестит незваный гость“. Что-то вроде этой белиберды.

Снова поднялся ветер, загудел и застонал в одиннадцати каминах, словно возвещая о прибытии страшного гостя.

Запищала панель связи. Дуку посмотрел на нее, решив, что это ежедневный отчет от генерала Гривуса или донесение от Асажж Вентресс. Он занес руку, чтобы открыть канал… узнал код вызывающего абонента, ударил по кнопке и вскочил на ноги.

— Вы вызывали меня, учитель?

Ожил голографический проектор, и на Дуку уставилась мерцающая фигура Дарта Сидиуса. Как всегда, изображение было расплывчатым и нечетким, как будто сам свет смущался в присутствии владыки ситов. Темное одеяние, лиловые тени; кожа под капюшоном, бледная и пятнистая, словно гриб, выросший под гнилым бревном. Учитель устремил на него взгляд из-под тяжелых век, холодный и мудрый, как у змеи.

— Чего бы вы от меня хотели, учитель?

— От тебя? Всего, конечно, — ответил Дарт Сидиус с нотками веселья в голосе. — Одно время я не был уверен, сможешь ли ты преодолеть свою… независимую натуру. Ведь ты родился в одной из богатейших семей галактики, обладаешь даром и способностями, которые не приобрести ни за какие деньги. Твой интеллект глубок, воля — несгибаема. Стоит ли удивляться, что ты можешь быть горд собой? Да и может ли быть иначе?

Дуку сказал:

— Я служу вам верой и правдой, господин.

— Это так. Но согласись: твой дух не создан для верности. Человек, который не склонился перед Советом джедаев и даже перед самим мастером Йодой… Я подумал: не будет ли это слишком жестоким испытанием — требовать верности от столь великого человека, как ты?

Дуку попытался выдавить улыбку:

— Война идет хорошо. Все следует согласно плану. Я устраиваю для вас смерти, козни, предательства. Я плачу за вашу войну своим временем, своим состоянием, своими друзьями, своей честью.

— Не оставляя себе ничего? — доброжелательно спросил Сидиус.

— Ничего, клянусь вам.

— Отлично, — сказал Дарт Сидиус. — Этим утром в кабинет канцлера приходил Йода. Он отправляется в весьма специфическую поездку. Очень секретную.

Он засмеялся — хриплый звук, похожий на лай или карканье. За окнами, словно раненое животное, взвыл ветер.

— Когда он прилетит, Дуку… встреть его так, как он того заслуживает.

Дарт Сидиус захохотал. Дуку хотел было и сам посмеяться, но учитель прервал соединение и исчез.

* * *

Дуку мерил шагами кабинет. С окончанием сеанса связи с Сидиусом буря утихла, и ветер уже не выл, а тихо шептал под шпилями замка Малро.

Остановившись у стола, граф посмотрел на маленькую красную кнопку, которую он установил через день после того, как услышал о намерении Йоды отправиться на Вжун. Такая маленькая кнопочка, а как много значит. Последний козырь в игре.

Дуку оглядел свои руки и увидел, что они дрожат.

В этот момент отворилась дверь, за которой показалось оборванное розовое платье.

— А, Уирри. Я собирался…

— Позвать дроида, чтобы он принес вам чашку горячего стим-кафа, конечно, да. — Сумасшедшая протиснулась в дверь, неся чудесный старинный поднос, выкрашенный в красно-молочную клетку Малро. На подносе стоял серебряный кофейник со стим-кафом; напиток был уже налит в пиалу тончайшего фарфора, тоже в цветах Малро. Следом за хозяйкой вошла ее зверушка — пестрая лиса со злой мордочкой и ловкими лапами. — Я увидела это внизу, когда моя горничная случайно разбила яйцо. По пальцам ее, по гадким пальцам; если начнем раскидываться яйцами, так сами по миру пойдем, не так ли, господин… Господин? — сказала она.

Дуку оставил старуху жить в старом доме в основном по своей прихоти: она придавала особняку химерный оттенок безумия, который замечательно дополнял обстановку. Но сейчас ее присутствие почему-то раздражало графа. Было очевидно, что старая нетопырка чего-то от него хочет, но он не собирался выслушивать ее лесть.

— Ладно, ступай к себе, — приказал он. — У меня важные дела…

Хрясь.

— Ай, граф, ай, какая жалость! Я не понимаю, как это мисс Викс за… запуталась между вашими ногами! И ваша чудесная чашка стим-кафа совсем-совсем разбилась!