Юбер аллес (бета-версия)

– Вы можете гарантировать, что слышали именно "Макс сука", а не что-то похожее?
– спросил Никонов.

– Вообще-то нет, - признался Фридрих.
– Он говорил весьма нечетко.

– Ну тогда все просто, - констатировал майор.
– Он сказал не "Макс - сука", а "Максуд". "Максуд, все из-за него". Это кличка одного из продавцов, того, что постарше. Основные переговоры Грязнов вел именно с ним. Его фамилия Максудов.

Фридрих постарался представить лицо бандита, получившего сапогом по уху.

– Он кавказец? Вроде бы не очень похож.

– У него мать русская. Общественное мнение такие браки не одобряет, кстати, и у самих кавказцев тоже. Но никаких официальных запретов на них нет.

Фридрих об этом знал. Российские расовые законы всегда были намного либеральнее имперских. Считалось, что в стране, немалую долю населения которой составляют неарийские народы, иначе нельзя... хотя существовала и иная точка зрения, делавшая из той же посылки прямо противоположный вывод.

– Что ж, благодарю за разъяснение, - сказал Власов вслух.
– Вы уверены, что речь именно об этом персонаже, а не о каком-нибудь диссиденте из окружения Грязнова?

– Нет, уж их-то я, голубчиков, наперечет знаю. Нет там ни Максов, ни, тем паче, Максудов. Правда, один Марк имеется - дедок уже за шестьдесят, такой, знаете ли, обросший плесенью теоретик... едва ли он имеет отношение к этим делам. Как по-вашему, могла в имени быть буква "р"?

– Нет, - уверенно ответил Фридрих, - ее там точно не было. А Грязнов ведь не картавил. Хотя, конечно, надо учитывать, в каком он был состоянии...

– Ну, для очистки совести проверим этого Марка. Хотя, по правде говоря, в Москве у меня сейчас маловато подходящих людей...

"Подходящих - это тех, кому можно доверять?
– подумал Власов.
– Или просто свободных от некой более важной операции?" Спрашивать он, конечно, не стал - если бы Никонов хотел выразиться яснее, то сделал бы это сам.

– Вы, кстати, в Москву сегодня-завтра не собираетесь?
– осведомился майор.
– А то крипо все-таки сильно надеются на вашу помощь в охоте на небезызвестного вам Крысюка.

– Возможно, - задумчиво ответил Фридрих. Это что ж выходит - Никонов хочет побыстрей спровадить его из Бурга? Начинается то самое, о чем говорил Хайнц? Или все-таки иногда слова означают только то, что сказано, и ничего кроме?

– Да, вот еще что, - поспешно добавил Власов, - вам ничего не известно о неком Мюрате Гельмане? Он, очевидно, проходит по вашим досье, но речь не о прошлых делах. У меня вчера была с ним назначена встреча, но он бесследно исчез. Целленхёрер не отвечает.

– Гельман? У меня сейчас есть доступ к бургским криминальным сводкам - вчера и сегодня в них такой фамилии не было. Может, конечно, его прихватили наши из другого подразделения - в этом случае ничего не могу гарантировать... но постараюсь выяснить, насколько это позволяют мои полномочия.

– Буду очень вам признателен.

Попрощавшись с майором, Власов вновь вернулся к материалам по "Ингерманландии". В течение полутора часов он сделал еще несколько звонков заинтересовавшим его людям, как из числа активных членов организации, так и отошедших от дел - благовидный предлог, кстати, нашелся легко: все то же исчезновение Гельмана - но, увы, не узнал ничего полезного. Даже на достаточно прозрачные намеки никто из его абонентов, включая и тех, что отозвались о Рифеншталь-фонде без особого почтения, клевать не пожелал.

Конечно, старательный Лемке на его месте продолжал бы разрабатывать тему и дальше. Но интуиция Фридриха оценивала эту идею более чем скептически. Похоже, что все бургские ниточки, на которые возлагал надежду Эберлинг - ну и он сам, конечно, тоже - оборвались или ни к чему не привели. Хотя и нельзя сказать, что эта поездка была бесполезной... Есть еще, конечно, шанс, что убийца Вебера, или похититель пресловутой книги, все-таки сам выйдет на него сам, как считала Фрау - но это может произойти и в Москве, как, собственно, с Вебером, по той же версии, и случилось... Но было еще некое беспокоящее обстоятельство - Власов пытался вспомнить, связано оно с Бургом или, напротив, с Москвой. Это удобное объяснение насчет Максуда... оно, конечно, очень логично, и все же Фридрих не мог отделаться от мысли, что слышал именно "Макс - сука". Причем в первый раз слышал это еще до своей единственной встречи с Грязновым. Где именно - в салоне Рифеншталь? Нет, еще раньше. И, кажется, там было все же не "сука", а как-то иначе. "Макс - падла?" "Сволочь"? "Гад"? Какие там еще есть русские ругательства?

Козел и свинья. Макс - козел и свинья. Вспомнив точную фразу, Фридрих вспомнил и человека, ее произнесшего. Фройляйн Марта Шварценеггер. "С ним связываться - думкопфом надо быть..."

В прошлый раз Фридрих не стал настаивать на разъяснениях, видя, что тема ей неприятна, а зря. Мало ли, на кого может держать обиду молодая девушка... а вот и не мало ли. Какова вероятность, что речь об одном и том же Максе? На первый взгляд - мизерная, Максов в Москве, считая не только фольков, но и вполне русских Максимов, еще больше, чем Фридрихов. Но не все Фридрихи интересуются штриком, и не все Максы имеют знакомых в демдвижении, подозрительно схожим образом о них отзывающихся... Макс Марты, по всей видимости, учился с ней в одном вузе, и Грязнов тоже - бывший студент МГУ. Тоже не доказательство, конечно, особенно учитывая, сколько студентов в Московском Университете. Грязнов с физфака, а тот Макс - хороший программист, возможно, "хакер", стало быть, скорее всего - с факультета вычислительной математики. Хотя не обязательно; едва ли он гуманитарий, но вот физиком вполне может быть. Для чего может наркоторговцу понадобиться программист, пусть даже и с хакерскими навыками? Взламывать чей-то пароль? Чей-то шифр? Все это граблями по воде... Стоп. А если не физик, а химик? Что, если истоки дешевого штрика надо искать даже не в Райхе, а в Москве? Хотя тогда зачем бы Грязнову иметь дело с бургскими дуфанами? Но ведь Макс его подвел, потому он, очевидно, и "сука". Обещал изготовить к сроку штрик и не изготовил, в лучших традициях средневековых алхимиков, суливших своим богатым покровителям дешевое золото... Для алхимиков, правда, это нередко очень печально кончалось. И неведомый Макс вполне может разделить их судьбу - особенно если в число обманутых покровителей входит не только Грязнов, но и Спаде.

Фридрих вновь ощутил радость озарения. Похоже, эта часть головоломки сложилась. Пока, конечно, это лишь гипотеза, но уж очень стройная. Хотя все равно не ясно, есть ли тут какая-то связь с основном темой. Очень может быть, что тут чистая уголовщина без всякой политики, особенно если Макс - не более чем просто талантливый (не в химии, так в программировании) одиночка. Но найти его - если он еще жив - надо. И как можно скорее, пока это не сделал Спаде.

Фридрих открыл нотицблок и выбрал из памяти почтовой программы аншрифт Марты. Плохой способ связи. Письма по этому адресу могут читать и заинтересовавшиеся дочкой Шварценеггера ребята Бобкова, и подчиненные ее собственного отца. Но что делать - придется рискнуть. Формулировки Власов выбрал обтекаемые, сообщив лишь о важном и спешном деле, которое нужно обсудить в личной беседе. Требуется ли встреча, или достаточно телефонного разговора, он не уточнил, понадеявшись, что у Марты все же хватит благоразумия сообразить насчет возможности прослушки. Хотя, конечно, русские спецслужбы совсем не обязательно станут чинить препятствия - в особенности если речь и впрямь идет о простой уголовщине... или, по крайней мере, если таково будет их мнение.

Предположим, Марта не сможет найти достаточно надежный телефон и захочет встретиться лично - как скоро он сможет быть в Москве? Фридрих загрузил плац бургского транспортного агенства. Так, на утренний самолет он уже не успеет, вечернего слишком долго ждать. Фридрих слетал бы и сам, не останься его верный "Блом унд Фосс" в Фатерлянде, а арендовать самолет в России не так просто, особенно учитывая, что он не в состоянии оплатить это из своего кармана, а задействовать счета Управления без доказуемой явной необходимости лучше даже не пытаться. Зато в полдень отправляется скоростной экспресс "Гросс Петер", который будет в Москве уже в 16 с минутами... Хотя и скоростная железная дорога, и сам поезд были плодами совместного проекта российских и дойчских компаний, официально экспресс именовался "Петр Великий", и именно эти слова, причем даже стилизованные под славянскую вязь, значились на бортах и занавесках его вагонов. Однако петербуржцы, не столько даже, вероятно, из германофилии, сколько в пику Москве, упорно именовали поезд на дойчский манер, так что в конце концов это название появилось и на бургских транспортных плацах, и в объявлениях Московского вокзала. Свободные места еще были, и Фридрих поспешил зарезервировать билет.

Затем он позвонил Эберлингу.

– Не знаю, Фридрих, стоит ли тебе ехать в Москву сейчас, - сказал Хайнц, выслушав все новости.
– Я по-прежнему сомневаюсь, что этот загадочный визит состоится здесь, а не в Бурге. Самое скверное - была надежда, что нам удалось выйти на след Зайна... опрос соцработников ничего не дает, но удалось найти пару других свидетелей, видевших человека, похожего на фоторобот...

– Так что же здесь скверного?

– То, что сейчас мы снова его потеряли. И я опасаюсь, что его может уже не быть в Москве.