Юбер аллес (бета-версия)

– Ах да, конспирация. За вами наверняка следит русская полиция. Кроме того, целая свора западных репортёров ищет вас по всей Москве. Не кажется ли вам, что прятаться уже поздно? Тем более здесь? Если у кого-нибудь из этих кретинов хватит ума сложить два и два, они прежде всего обшарят все подобные места в городе...

– Я же не знала, что так получится, - вздохнула фрау Галле.
– У меня конфиденциальное дело... а тут такое...

– Хочу ещё мороженного!
– потребовал мальчик.
– Хочу персикового!

– Миленький, тебе больше нельзя, ты простудишь горлышко, - закудахтала фрау Галле.

Микки забрался на стул с ногами и демонстративно уткнулся в остатки своей порции.

– Я всё ещё никак не поверю, что это было на самом деле, - пожаловалась Франциска.
– Как будто я попала в плохой фильм. Представляете, вот я пошла в туалет, вот взяла шприц, а потом что-то происходит - и я лежу под капельницей, а мне говорят, что я нахожусь в больнице... В тюремной больнице, - она жирно подчеркнула голосом предпоследнее слово.

– Представляю, - пожал плечами Власов.

– И я не знаю, где мой ребёнок! И мне никто ничего не объясняет!
– продолжала накручивать себя журналистка.
– А потом меня начинают допрашивать!.. И... и... они меня осматривали!
– выдавила она из себя.

Фридрих вздохнул.

– Вы прекрасно знаете, по какому обвинению вы были задержаны. Личный осмотр - стандартная процедура, применяемая к наркокурьерам.

– Но я же не наркокурьер!
– возмутилась фрау Галле.
– И к тому же они мне лазили в... в...
– она покраснела.
– Это нарушение неприкосновенности личности. Этого я им никогда не прощу, - зло добавила она.

– Думаю, что им это безразлично, - пожал плечами Власов.
– Они делали то, что велит им инструкция. К тому же в лондонском или нью-йоркском аэропорту...

– Я считаю, что такие вещи должны быть запрещены!
– заявила госпожа Галле.
– Это моё убеждение.

– У вас очень много убеждений, - усмехнулся Власов.
– Увы, убеждения - плохой материал для построения правильных выводов. Если бы у меня было столько убеждений, меня бы уволили с работы.

– Вы имеете в виду, с вашей настоящей работы?
– журналистка перешла к нападению.
– Вы же не думаете, что я поверила вашей дурацкой визитке?

– Увы, у меня нет для вас другой визитки, - усмехнулся Фридрих, - с черепом и костями, или с чем там ещё, по вашему убеждению, ходят зловещие сотрудники ненавидимых вами ведомств. Впрочем, у меня есть знакомые из этих структур. Это в высшей степени приличные люди...

– Мороженого!
– снова заканючил Микки.
– Хочу мороженного! Персикового!

– Не знаю, зачем вы здесь, - нахмурился Власов, - но я не понимаю, зачем вы потащили с собой ребёнка... да ещё такого неуправляемого ребёнка, - он выделил голосом предпоследнее слово.
– Мне кажется, вы собирались совершить что-то не вполне законное. Или, по крайней мере, опасное. Что ж, рисковать собой - ваше право. Но зачем же таскать с собой детей, да ещё дурно воспитанных?
– Власов покосился на мальчика, который тем временем, увлечённо сопя, тыкал ложечкой в раскисшие остатки своей порции, пытаясь построить из них что-то вроде горки.

– Это не ваше дело, - фрау Галле произнесла это без уверенности в голосе.
– Микки, прекрати баловаться с едой!

Микки отвлёкся от мороженого и сделал какое-то движение. Фридрих понял, что он пытается пнуть мать под столом.

Не добившись результата, мальчик схватился руками за стул и опустился пониже, чтобы уж наверняка дотянуться ботиночком до колен матери.

Власов взял его за плечо и развернул к себе. Микки тут же съёжился и притих: видимо, память о пощёчине не стёрло даже время, проведённое в ЦВИНПe.

– Сядь как следует и не смей беспокоить взрослых!
– рявкнул Власов. Мальчик замер, но, едва его отпустили, схватил ложку с растаявшим мороженным, сжал её в кулачке и начал оттягивать её пальцем, целясь в лицо матери.

– Если ты это сделаешь, я тебя ударю, - предупредил его Фридрих. Микки с силой швырнул ложку об стол (она, зазвенев, отскочила и упала на пол), с хлюпаньем засосал в рот раскисшее мороженное из креманки и плюнул им в центр стола. Белые брызги разлетелись во все стороны. Несколько капель попало на лицо Власова.

Фридрих достал из кармана пакет с перчатками и натянул тонкую резину на руку.

Ребенок по-обезьяньи оскалил зубки, готовясь укусить.

Испуганная женщина вскочила, ухватила Микки за руку и потащила к выходу.

Мальчик сначала шёл сам, но на полпути - то есть на приличном расстоянии от Власова - внезапно повис на материнской руке. Фрау Галле от неожиданности выпустила его ручонку, и Микки повалился на спину, суча в воздухе ножками и мерзко вереща.

Когда фрау Галле кинулась его поднимать, он заехал ей ботиночком по голове. Фридрих, внимательно наблюдавший за сценой, понял, что тот сделал это нарочно.

Появился охранник - здоровенный бритоголовый тип, типичный вышибала.

– Ваш?
– спросил он по-русски, показывая пальцем на заходящегося в истерике мальчишку. Франциска, не понимая вопроса, машинально завертела головой.

– Es ist Ihr Kind?
– повторил охранник на скверном дойче, и, не дождавшись ответа, рывком поднял Микки с пола, ухватил за ухо и потащил к двери. Мальчик, уже не пытаясь вновь повалиться, быстро засеменил - видимо, уху, крепко зажатому двумя пальцами, было очень некомфортно. Госпожа Галле кинулась следом, крича что-то неразборчивое.

Их не было довольно долго. За это время Власов успел сходить умыться, подробно изучить меню (оно оказалось именно таким, каким он и ожидал: средние цены на еду, очень высокие на крепкие алкогольные напитки, и запредельные на шампанское, коктейли и ликёры), заказать себе овощной салат и даже съесть его. Он не сомневался, что фрау Галле рано или поздно вернётся.

Когда Франциска вновь подошла к столику, на её скуле красовалась свежая царапина, кое-как замазанная йодом. Сначала Власов решил, что это след от ботиночка, но потом понял, что гадёныш пустил в ход ногти.

– Я заставила его выпить таблетку для сна, - в её голосе прозвучало нечто вроде раскаяния.
– Иногда он не может заснуть сам. Приходится ему... помогать.

Фридрих внимательно посмотрел на женщину.

– Вы хотя бы отдаёте себе отчёт в том, что ваш ребёнок нездоров?
– резко спросил он.
– Сначала я думал, что его поведение - результат вашего воспитания. Точнее, отсутствия такового. Но, похоже, дело не только в этом. Гипердинамический синдром, дефицит внимания, импульсивность, склонность к асоциальному поведению... Что у него с учёбой, кстати?