Юбилей ковчега

Плодовитые колонии угрожаемых видов созданы нами не только на Джерси и в других подходящих зоологических коллекциях Европы и США, но и на родине животных. При нашем содействии питомники спроектированы и построены в таких странах, как Бразилия, Сент-Люсия, Маврикий, Марокко и Мадагаскар. Процветающая на Мадагаскаре плодовитая колония — особый случай в нашей практике: речь идет о самой редкой в мире килеватой черепахе ангонока; этот вид не представлен у нас на Джерси, но, возможно, появится, поскольку сейчас важно приумножить его численность, к чему с большим успехом приступил наш представитель на Мадагаскаре — Дон Рид. Разумеется, мы взялись за этот проект не в одиночку, нам помогают многие организации, особенно Всемирный фонд дикой природы, но роль мозгового центра выполняет Ли, и, судя по тому как идут дела, работа с ангонокой обещает стать отличным примером того, как следует разрабатывать и проводить в жизнь проекты такого рода.

Еще одним важным достижением я считаю создание нашего мини-университета

— Международного центра подготовки специалистов по охране и размножению в неволе угрожаемых видов, откуда студенты из развивающихся стран, пройдя курс обучения, возвращаются домой, чтобы руководить программами, разработанными нами при сотрудничестве с местными властями.

Вернувшись недавно с конференции МСОП в Коста-Рике, Джереми был рад сообщить, что встретил там двадцать два наших выпускника, в том числе из таких далеких друг от друга стран, как Таиланд и Бразилия: все они жадно слушали, что нового происходит в их альма-матер на Джерси, и оживленно обменивались новостями и суждениями. Словно там собрались вместе члены большой семьи, говорил Джереми, и было так радостно видеть, что наш Трест обучил и воодушевил стольких молодых людей из самых разных уголков планеты.

Теперь Центр подготовки наладил сотрудничество с Кентским университетом, где нашим выпускникам предоставлена возможность обучаться на первом в своем роде факультете, готовящем дипломированных специалистов по работе с угрожаемыми видами. Возможность пользоваться новейшим компьютерным оборудованием университета позволяет быстро и эффективно собирать нужные нам сведения со всего мира. Больше того, в 1989 году университет учредил у себя новый биологический факультет, и ко мне — великая честь — обратились с просьбой разрешить им присвоить этому факультету мое имя. Так что (опять-таки первый в своем роде) новый факультет будет называться Даррелловский институт охраны природы и экологии, сокращенно — ДИОПЭ. На моем родном языке эта аббревиатура — DICE — выглядит очень к месту, ведь борьба за охрану природы так похожа на «dice» — игру в кости.

От главных направлений, как на Джерси, так и в дальних странах, не отстают в своем развитии и другие стороны нашей деятельности. С результатами научных исследований, будь то на тему содержания животных в нашем зоопарке (включающую всевозможные аспекты ветеринарии, питания, биологии размножения) или по вопросам поведения и экологии видов в природной среде, можно знакомиться в библиотеках по всему свету. Быстро развивается просветительская работа, идет ли речь о джерсийских школьниках или о жителях Мадагаскара, где плакаты с изображениями лемуров и килеватой черепахи можно видеть повсеместно в школах и публичных зданиях.

Огромную помощь в нашей работе оказывают члены Треста, особенно в Северной Америке. Как я уже рассказывал, в 1973 году я отправился в США, где Том Лавджой и другие американские друзья оказали мне неоценимую помощь в учреждении Международного треста охраны диких животных. В 1986 году благодаря усилиям Саймона Хикса был создан Канадский трест охраны диких животных. Помимо того что появление родственных организаций расширило круг нашей деятельности, оно позволяет нашим американским и канадским спонсорам получать скидку с налогов на членские взносы и щедрые пожертвования, которые так важны для работы нашего Треста в международном масштабе.

И наконец, мы пожинаем плоды наших трудов в виде успешного возвращения в природную среду животных, выращенных в неволе. Такие редкие виды, как розовый голубь и золотистый львиный тамарин, благополучно осваиваются на новом месте жительства в лесах и, что особенно важно, начали приносить потомство. Чудесно видеть, как после многих лет осторожного развития плодовитых колоний мы можем возвращать животных туда, откуда они родом и где хорошо приживаются.

Итак, задачи, которые мы ставили перед собой, учреждая Трест, решаются

— пусть в разной степени, но, во всяком случае, механизм создан и открыт для совершенствования. Тем не менее всегда приятно слушать комплименты, и один из наиболее приятных мы услышали, когда в 1988 году доктор Уоррен Айлиф, директор Далласского зоопарка, бывший президент Американской ассоциации зоопарков и аквариумов, выступая в одном из университетов штата Техас, заявил:

— Спросите людей, какой зоопарк лучший в мире, — одни назовут Сан-Диего, другие Бронкс. Однако, если вы спросите самих работников зоопарков, профессионалов, включая их директоров, вам назовут Джерсийский зоопарк.

Такая оценка из-за океана, где мегазоопарки располагают мегадолларами, дорогого стоит.

Еще, как я тоже уже говорил, нам повезло в том, что мои книги помогли привлечь членов в наш Трест, показали людям, как важно разводить угрожаемых животных в неволе, открыли мне многие двери и позволили познакомиться с людьми, коих я иначе никогда не встретил бы. Что и стало так очевидно, когда мы начали готовить празднование наших годовщин.

На Джерси нас в нашей организации не так уж много, а потому «ребята» (как я упорно называю Джереми, Джона, Саймона и Тони, хоть это им совсем не нравится) частенько в конце рабочего дня поднимаются в мою квартиру выпить по стаканчику. Заходят и среди дня, если возникают важные вопросы, кои следует обсудить, прежде чем вынести наши рекомендации на рассмотрение руководящих органов Треста. Это позволяет отделить изрядное количество плевел от пшеницы и сильно сократить время прохождения вопросов в комитетах. Если я занят стряпней (люблю это дело), «ребята» размещаются вокруг стола на кухне, в иных случаях мы располагаемся в гостиной, где половина участников беседы сидят на полу среди разбросанных в кажущемся беспорядке бумаг.

В особых случаях — таких, как рождение горилленка или любовная связь золотистых тамаринов, — мы откупориваем шампанское; спешу добавить — не за счет Треста, а из моего собственного погреба. Утром дня, про который здесь пойдет речь, поводом послужило только что полученное мной известие, что для участия в нашем празднике на Джерси прибудет принцесса Анна.

— Принцесса согласилась открыть наш Центр подготовки, — произнес Саймон, возлежа на ковре и сжимая в руке фужер с шампанским. — Это превосходно. С этого начнем.

Хотя наш мини-университет действовал уже пару лет, «официальных крестин» еще не проводилось, и нам конечно же хотелось видеть нашу патронессу в роли крестной.

— И что потом? — спросил я; главное бремя организации торжественных мероприятий ложилось на плечи Саймона.

— Ленч, — ответил он. — Для узкого круга. Только члены Треста.

— Речи? — поинтересовался Джон.

— Надеюсь, Джерри выступит и принцесса произнесет ответный спич, — сказал Саймон.

— Господи, Сай, ты же знаешь — я ненавижу произносить речи, это обязательно?

— Обязательно, — подчеркнул Саймон. — Нельзя, чтобы принцесса выступила с речью, а основатель Треста молчал.

— Хотя бы несколько немудреных слов, — подбодрил меня Джон.

— Если немудреных, может, напишешь их для меня? — предложил я.

— Ты всегда правишь все, что я пишу для тебя, — возмущенно отозвался Джон.

— Это потому, что ты не умеешь писать, — заметил я. — Продолжай, Саймон, что там у тебя насчет вечера.

— На вечер у меня есть блестящая идея, — горячо произнес Саймон, сверкая голубыми глазами.