Юдифь и олигофрен

Внезапно погас свет, и я очутился в непроглядной космической тьме, подобной египетской, способной испугать даже мужественного фараона. Самое страшное было в том, что я не знал на каком я свете. Не было ни звуков, ни движений, ни мыслей, один ужас, воплощенный в абсолютную темноту. Со временем я начал осознавать, что лежу в ванной. Можно было протянуть руку и открыть дверь, чтобы увидеть хоть какой-то отсвет, но я подозревал, что за ней такая же непроницаемая тьма, поэтому боялся лишиться последней надежды. Нужно было двигаться, что-то делать, чтобы не сойти с ума. Я начал осторожно подниматься из воды. Когда вспыхнул свет, я, голый и мокрый как после рождения, сидел на краю ванны. Тело содрогалось от крупного озноба. Чувство опасности обострилось до крайности, поскольку я почувствовал, что за мной наблюдают.

— Господи! — взмолился я, хотя не был уверен, что источник внимания находится в небесах. — Не смотри на меня, ибо я грешный и грязный. Найди другого, кто лучше меня.

Мольба, вероятно, была услышана, поскольку пронзительный обжигающий взгляд сначала ослаб, а затем исчез вовсе, оставив после себя лишь небольшое жжение на коже и некоторую тяжесть в затылке. Я пошел в комнату, ощущая облегчение от пережитого ужаса, которое смешивалось с чувством разочарования и пустоты. Мне не хотелось надеть на чистое тело чужую одежду, поэтому я остался голым. Без стука, открыв дверь ногой, вошла горничная. Она грациозно держала поднос с чашкой кофе и бутербродом.

— Подожди, сейчас оденусь, — сказал я.

— Я же вас уже видела, — удивилась она.

— Мне теперь всю жизнь ходить голым? — спросил я, ощутив некоторую неловкость. Девушка поставила поднос на стол и села на кровать, широко расставив стройные ноги.

— Стой! А то буду стрелять! — рассмеялась она, наводя на низ моего живота найденный под подушкой пистолет.

— Никогда не целься в живых людей, — строго сказал я и, отвернувшись к окну, стал пить кофе, чтобы скрыть возбуждение.

— А в мертвых зачем целиться? — удивилась горничная.

Я обернулся и увидел, что девушка разделась и легла. По ее голой спине бегал мышонок. Я схватил прут и стал сильно и беспорядочно бить по снующему в разные стороны зверьку. К сожалению, я все время промахивался, и все удары доставались обнаженной девичьей спине, оставляя на ней продолговатые синие полосы. Мышка юркнула под ноги и скрылась. Я перевернул горничную на спину, и ее глаза открылись, как у сломанной куклы. Я приподнял длинные ноги и ощутил легкий запах открывшегося лона. Мышки нигде не было, она снова исчезла мистическим образом. Я овладел девушкой одним мощным движением бедер и тут же свалился на пол, зажимая руками кровавую рану внизу.

Когда я проснулся, внизу было так больно, что невольно пришлось удостовериться все ли на месте. Все было в порядке, но девушка исчезла, хотя в комнате стоял ее устойчивый запах. За окном было серо. Я стал мучительно вспоминать события вчерашнего дня, а может быть, сегодняшнего, ибо не мог понять: вечер на дворе или утро. Мне стало страшно от утраты чувства реальности, поэтому я налил четверть стакана водки.

— Хочешь выпить? — спросил я второго.

— Хочу, — согласился он, и мы выпили горькую обжигающую жидкость.

Я закурил и открыл окно, свежий воздух принес запах сожженной листвы, напоминающий детство. Через дорогу бежала черная кошка. Внизу, в песочнице, возились дети: строили замки, ездили на игрушечных машинах, старательно подражая возне у взрослых. Они казались очень далекими, словно смотришь в перевернутый бинокль.

— Ты убил ее! — сказал второй.

— С ума сошел? — возмутился я.

— Сначала убил, а потом изнасиловал во время агонии, как мерзкий садист.

— А где тело?

— Там, где мышка.

Зазвонил телефон, и я услышал незнакомый требовательный голос:

— Подождите! С вами будут разговаривать!

— Пошел ты в жопу! — сказал я и положил трубку.

Стемнело, на небе показались звезды — большие и неподвижные, как женские глаза вблизи. Я зажег свет и внимательно посмотрел в зеркало. Там отразился голый, неплохо сложенный брюнет с небритой смышленой физиономией. Скорее всего, это был я. Мне просто приснилось, что мышка бегала по нагой девушке. Но почему внизу было больно? Я обнюхал пахнущие гениталиями руки. Снова зазвонил телефон.

— Влад! Мать твою! — заорал Тимур. — Почему ты хамишь моим людям? Я высылаю машину. Одевайся и выходи на улицу.

— Откуда ты знаешь, что я голый? — спросил я, но он не ответил.

Я торопливо надел чужие вещи, которые были немного великоваты, засунул за пояс пистолет, почувствовав себя намного увереннее, и спустился вниз. За стойкой по-прежнему плотоядно улыбалась пышногрудая блондинка. На улице темнело, и я осознал, что проспал целый день, а может быть, не один.

Мрачной громадой шумел незнакомый лес. Странно, что я оказался за городом. На другой стороне дороги была автобусная остановка, где виднелись две человеческие фигуры. Подойдя поближе, я увидел сгорбленную старуху и юную девушку, которая нетерпеливо постукивала ножкой.

— Который час? — спросил я.

— Пошел ты на х…! — нежным ангельским голоском пропела она, вероятно, решив, что я хочу завязать знакомство. Пока я переваривал полученную информацию, старуха дернула меня за рукав, протягивая пару старинных часов:

— Сынок, эти можешь оставить себе, а вот эти, которые не идут, отнеси в мой дом.

Я машинально взял увесистые карманные часы, но мне показалось, что мое время стоит, а ее идет подозрительно быстро. Внезапно я заметил, что на асфальте лежат два окровавленных трупа.

— Что случилось? — взволнованно спросил я.

— Ослеп, приятель? — ласково поинтересовалась девушка.

Горбатая старуха упала на колени и начала тихонько причитать или молиться. Похолодало, и вместе с ознобом я почувствовал сильное раздражение. Вдали манила освещенными окнами конечная остановка.

— Что ждать? — спросил я, указывая на трупы. — Пойдем пешком и сядем в автобус. Там, по крайней мере, тепло.

— Ты что, совсем идиот? — пропела девушка.

Стало совсем холодно. К счастью, один из автобусов поехал в нашу сторону. Когда он притормозил, я увидел, что в салоне сидят голые и окровавленные трупы. Водитель также выглядел не очень привлекательно и смотрел на дорогу выкатившимися из орбит глазами.

«Наверное, ликвидаторы ликвидируют последствия очередной атомной катастрофы», — подумал я.