Юг! История последней экспедиции Шеклтона 1914-1917 годов
Шрифт:
«23 ноября. 3 утра. Остров Янг (Young Island) группы Бэллени к северу на восточном азимуте 54 градуса (ист.). Остров, который чётко показался на горизонте на фоне покрытого тяжёлыми облаками неба находится очень далеко. Широта в полдень 66°26’. Поскольку по карте это широта пика Формен (Peak Foreman), азимут на остров Янг не согласуется с картой. В 8 утра земля видна на 60-ти градусах к западу (ист.) относительно юга. То, что могло быть мысом Хадсон, смутно проглядывалось сквозь туман в виде высокого массивного выступа с низкой неровной землёй, протянувшейся вдаль к юго-юго-востоку и к западу от него. Появление этого мыса угадывалось последние два дня по клубам тёмного тумана, но кажется странным, что столь высокую землю мы не смогли увидеть прежде, чем не произошли небольшие изменения в атмосфере.»
«24 ноября. Утром пасмурно и туманно. Облачно, а потом ясно и замечательно днём и вечером. Признаков земли не видно, так что мыс Хадсон в действительности ‘мыс
Любопытным событием стало обнаружение грачовника императорских пингвинов 26 ноября. Ниннис и Кавенег (Kavenagh) совершили продолжительную прогулку к северо-западу и нашли оставленное лежбище. Понижение во льду, проделанное птицами, было около восемнадцати дюймов, и в нём находился сероватый осадок. Грачовник располагался в котловине, окружённой торосными грядами шести футов высотой. По-видимому, там гнездилось около двадцати птиц. Кусков яичной скорлупы было не видно, все подобного рода останки скорее всего растащили буревестники и поморники. Льдины становились мягкими и подтаявшими, передвигаться становилось всё труднее. Глубокие лужи из снежной каши и покрытая тонким снегом вода образовывали для людей ловушки. Стенхаус считал, что сильная буря взломает пак. Его беспокойство росло с приближением лета и записи в журнале проникнуты глубоким стремлением освободиться и снова приступить к активным действиям. Но объятия пака были неумолимы. У людей было полно работы на борту «Авроры», которую приводили в порядок после натисков зимних штормов. Тюленей и пингвинов видели часто, запасы свежего мяса пополнялись. Аварийный руль был готов, но не мог быть установлен прежде, чем корабль освободится ото льда.
«Никаких существенных изменений в нашем окружении,» — записано 17 декабря. «Каждый прошедший день уменьшает наши шансы вовремя уйти к северу за рулём, якорями и углём. Если мы вырвемся до 15 января, то сможем дойти до Новой Зеландии и вернуться обратно на мыс Эванс, чтобы забрать партию. После этой даты мы можем только попытаться пройти на юг в нашем жалком состоянии и с дефицитом горючего. С девятидневным запасом угля на борту у нас мало шансов пройти сквозь какой-либо пак в море Росса или вообще пробраться к югу, особенно если мы столкнёмся с частыми бурями. Ещё остаётся спортивный шанс и нам может посопутствовать удача… Шеклтон должно быть проходит сейчас мимо Полюса. Я хочу, чтобы наши радиосигналы достигли цели.»
Прошло Рождество с его особенным ужином и скромным празднованием, а лёд оставался непоколебим. Мужчины находили довольно интересным наблюдать за линькой императорских пингвинов, которые расположились в различных местах в районе корабля. Они занимали места с подветренной стороны торосов и, казалось, шевелились только тогда, когда ветер менялся или снег вокруг них стихал. Они прятались, но даже через несколько ярдов пути спотыкались от слабости. Одного императора принесли на борт живым, и экипаж очень забавлялся, наблюдая птицу, удерживающую себя на пятках и хвосте, с поднятыми пальцами, в положении, сходным с тем, когда яйцо лежит на ногах во время инкубационного периода. Угроза жестокого «натиска» несколько раз вызывала надежду на освобождение, но буря — наверное, первая антарктическая буря за столь долгое время — всё не начиналась. Новый Год застал Стенхауса и остальных восстанавливающимися от снежной слепоты, вызванной экскурсией через льды без очков.
К концу первой недели января корабль находился на 65o45’ ЮШ. Пак был хорошо взломан в миле от судна и быстро двигался. С бака и кормы образовалась полынья, длинной полосой простирающаяся на запад. Тюлень, внезапно появившийся из-под кормы 6-го января, свидетельствовал о том, что в притопленном льду были разрывы. Стенхаус экономил пищу. Завтрак не подавался, тюленье и пингвинье мясо давали один раз в день из двух приёмов пищи. Все были стеснены в одежде, но вещи береговой партии Стенхаус хранил нетронутыми. Сильный переменчивый ветер 9-го вновь дал надежду, утром 10-го лёд хорошо взламывался на расстоянии от полумили до мили от корабля во все стороны. «Кажется экстраординарным то, что судно удерживается в почти неразбитой льдине с квадратную милю площадью, тем более, что она была полностью сжата и взломана во время июльских штормов и сильно деформирована. Практически в любом направлении на расстоянии с полмили от корабля возвышаются торосные гряды из восьми дюймового льда высотой футов в двадцать. Неплохо, что избежали хоть этого.»
Прошла середина января, а «Аврора» всё ещё оставалась во льду. Полярный день подходил к концу и в полночь сгущались сумерки. Водяное небо было видно на северном горизонте. 24 января широта была 65o39 1/2 ’. К концу месяца Стенхаус распорядился провести тщательную ревизию всех запасов и генеральную подготовку к началу движения. Муки и сливочного масла было достаточно. Остальные запасы уменьшились, и экипаж не упускал случая раздобыть тюленей и пингвинов. Пингвины Адели в значительных количествах путешествовали к востоку-юго-востоку, но из-за
состояния льда их не могли поймать, пока они не приблизятся к кораблю. Восстановили унесённую антенную мачту, и 2 февраля Гук возобновил свои попытки связаться с островом Маккуори. Он тщетно выслушивал любые признаки того, что его слышат. Пак находился в движении, но большая льдина, удерживающая корабль, оставалась твёрдой.Её взломало лишь 12 февраля. Сильный северо-восточный к юго-восточному ветер привёл лёд в движение и принёс ощутимое волнение. Корабль стал набирать воду, и все целый день работали на насосах, уменьшив уровень воды с трёх футов восьми с половиной дюймов до, в лучшем случае, двенадцати дюймов, несмотря на замёрзшие патрубки и другие трудности. Работать закончили к полуночи, когда под влиянием волнения лёд за кормой взломался и быстро разошёлся во всех направлениях. Экипажу удалось спасти немного тюленьего мяса, которое во время дрейфа держали возле трапа. Потеряли флагшток, который был возведён на льдине в качестве внешней мачты антенны. Теперь корабль плыл среди обломков льдин и заметно вздымался на волнах. В течение ночи дул свежий южный ветер, и корабль постепенно начал продвигаться вперёд даже без парусов. В 8.30 утра 13-го Стенхаус поставил фок и стаксель, и «Аврора» медленно пошла на север, иногда сокрушая довольно большие льдины. Навигация в таких условиях, без пара и руля, была весьма трудна, но Стенхаус хотел, по возможности, сохранить оставшиеся небольшие запасы угля до тех пор, пока корабль не выйдет из пака, чтобы суметь быстро добраться до Мак-Мёрдо. Аварийный руль не мог быть установлен, пока существовала опасность его повреждения. Корабль набирал примерно три с половиной фута воды в сутки, но её уровень легко удерживался под контролем с помощью насосов.
В течение 14-го «Аврора» очень медленно продвигалась на север сквозь тяжёлый паковый лёд. Иногда короткие участки проходили, заведя на льдину ледовый якорь, но большую часть времени корабль шёл сам. Во второй половине дня установили стрелу аварийного руля, но сам руль не поставили, пока не будет достигнут разреженный пак или открытая вода. 15-го февраля корабль весь день находился на 64o38’ ЮШ. Тяжёлые льдины преградили путь в любых направлениях. Попытались идти с помощью парусов, верпа и ледовых якорей, но корабль не мог быстро маневрировать среди то открывающихся, то закрывающихся каналов. 16-го было аналогично. Ночью под лёд проникло сильное волнение и корабль пережил тяжёлые испытания. Острая льдина десяти или двенадцати футов толщиной неустанно билась о правый борт и кранцы лишь частично гасили удары. «Бесполезно сражаться с этим паковым льдом с помощью машины» — написал Стенхаус. «Мы, конечно, можем использовать все наши скудные запасы угля, чтобы достигнуть границы льда, находящегося в поле зрения, но затем останемся ни с чем… Что если эта пауза продлится ещё неделю, и мы будем вынуждены поднять пар и истратить наш уголь в попытке вырваться в судоходные воды. Я боюсь, что наши шансы пройти на юг сейчас очень невелики». (Кранец (судовой) — это устройство, которое используется для амортизации ударов корпуса судна о причал или другое судно в процессе швартовки или буксировки. Прим. пер.)
Паковый лёд оставался сплочённым, и 21-го сильное волнение сделало ситуацию довольно опасной. Ночью корабль содрогался от ударов льда, и от кранцев было мало толку. С каждой «волной» судно ударялось баком о льдину впереди, а затем отскакивало назад, и ахтерштевнем врезалось в другую льдину. Эта льдина, около шести футов толщиной и 100 футов в поперечнике, была, в конечном счёте, разбита. Пак сплотился 23-го, когда в полдень широта была 64o36 1/2 ’ ЮШ. Последующие изменения были ещё хуже. Пак разошёлся в ночь на 25-е, и сильное северо-западное волнение стало причиной сильных натисков на корабль. Они с некоторыми интервалами повторялись и в последующие дни. «Натиск и давление льдин усилилось утром [29 февраля], и казалось, что вот-вот их острые края пронзят корпус корабля. В 6 часов утра мы подсунули под кранец с левого борта большой матрас, о который под форштевнем билась льдина от двадцати до тридцати футов толщиной, угрожая сокрушить гребной винт вместе с ахтерштевнем. В 9 часов утра, после откачки, инженер сообщил о протечке в канале гребного вала с кормы возле ахтерштевня по левому борту. Плотник вырезал часть трубопровода и заполнил его Стокгольмским гудроном, цементом и паклей. Он не смог полностью устранить протечку, но времянка сделала течь меньше. Я переживаю за винт. Этот пак — опасное место для корабля, кажется удивительным, что старый Барки ещё на плаву».
1 марта лёд немного развело. Было необходимо как можно скорее вырваться из опасного положения, поскольку приближалась зима, и поэтому Стенхаус приказал поднять пар. На следующее утро он поставил бизань-гафель для использования его в качестве временного руля при прохождении пака. Пар был поднят до рабочего давления в 5.15 дня 2-го и «Аврора» начала продвигаться на запад. Прогресс был очень медленным из-за тяжёлых льдов и осадки, что требовало частых остановок двигателей. На следующее утро после беспокойной ночи, проведённой среди раскачивающихся льдин, в поле зрения на севере и северо-западе была открытая вода. Но продвижение было очень медленным. «Аврора» шла с подветренной стороны под влиянием запад-юго-западного бриза, и управление с помощью лебёдки и верпа было ответственным делом. Корабль застопорился посреди тяжёлых льдин около полудня 3-го, и три часа спустя, после тщетных попыток пробиться вперёд с помощью ледовых якорей, Стенхаус распорядился (для экономии угля) приглушить котлы.