Юкия

— То есть мне просто забыть, что сегодня произошло? — недовольно я спросила у Лёвы, послушав его историю.

— Не обязательно, просто ты другая и живи по-другому. Раньше ты жила, не зная своих родителей, и радовалась жизни. Неужели то, что ты узнала о прошлом, должно изменить настоящее?

В принципе он был прав, прошлое не должно менять настоящее. Умом я это понимала, но что-то неподвластное ему всё ещё тянуло меня спорить.

— Ты же сам говорил, что не человек и в этом не разбираешься, — напомнила я домовому. — Да и тут не только прошлое.

— Не важно, — фыркнул огромный кот. — Это не должно изменить тебя. Ясно? У домовых не бывает родителей, а Охотник, на мой взгляд, был единственным животным, жившим в том доме, который был достоин, чтобы его помнили. Мне тоже больно вспоминать революцию и последние секунды жизни моих последних хозяев, как грабили мой дом и пытались разрушить, а я был слишком слаб, чтобы хоть как-то им помешать, но я сейчас здесь, знаком с современной техникой и даю психологические консультации девочке-подростку.

После последней фразы я засмеялась. Лёва всё-таки умел шутить, когда хотел.

— Теперь лучше? — по-кошачьи мурлыкнул домовой.

— Ну, да. Спасибо, — улыбнулась я и обняла этого рыжего увальня, в ответ он просто громко замурлыкал.

— А, да, — вспомнил Лёва через несколько минут. — Примерно за час до тебя сюда приходила Виктория.

— Домовой Фокуса? — вздрогнула я.

— Да. Только почему-то она была в облике человека. Я даже не сразу её узнал. Давно не видел домовых, которые превращаются в людей, при чём обычных, а не таких, как Саша.

— И что ей было нужно? — моё настояние снова испортилось.

— Она принесла эту коробку и записку, — спокойно ответил домовой. Из угла мой комнаты поднялась в воздух уже знакомая мне коробка, на которой лежал маленький конвертик.

Я села поудобнее и ещё раз распаковала коробку. Там была всё та же кукла. Лёва удивился, увидев такой подарок, но, взглянув на меня, быстро успокоился. В конвертике оказалась записка, написанная подчерком Фокуса. Он лучше изъяснялся посменно, чем устно.

Прости, если я тебя обидел. Я общаюсь только с подчинёнными, последние годы я даже с Эммой почти не вижусь, а детей у меня никогда не было. Не удивительно, что иногда говорю не то, что нужно.

Да, я знал о твоих родителях, но думал, что будет лучше, если ты ничего не узнаешь, хотел, чтобы тебе не было больно от этого. Прости, я должен был рассказать тебе раньше. Но, если ты так хочешь узнать, то я могу тебе рассказать, когда ты подумаешь над персональным обучением. Когда мы будем его обговаривать, то можем поговорить и о твоих родителях. Хорошо?

Прочитав записку, я даже заулыбалась. Всё-таки, Фокус не такой уж и плохой. Ещё раз перечитав, я потянулась за телефоном, хотела набрать сообщение, но когда на экране появилась клавиатура, я поняла, что не знаю, что хочу ему написать. Долго думая и сочиняя в голове большие тексты с извинениями, я в итоге написала только: «Простите меня, пожалуйста». Затем стёрла и переписала так, как мне подсказывало сердце: «Прости, папа».

Уже через минуту пришёл ответ: «Прощаю, дочка».

========== Глава 25 Почти семнадцать лет назад ==========

За день до конца каникул я сидела в кабинете у Фокуса. Я согласилась на персональное обучение, но его нужно было обговорить, да и хотелось узнать, что знает мой приёмный отец такого обо мне, чего не знаю я.

— Итак, лучший учитель огня у нас Регина Альбертовна. Женщина строгая, но, я думаю, что вы поладите, — заключил Фокус, перебрав досье своих сотрудников.

— Не знаю, — пожала плечами я. — Я её не знаю.

— Ничего страшно, познакомитесь. Или ты хочешь, чтобы тебя обучал твой старый учитель? М? — это звучало, как шута, но, на сколько я успела узнать Фокуса, он мог воплотить в жизнь и свои шутки.

— Не надо, — чётко ответила я.

— Я же пошутил.

— Я знаю.

— Значит, решено, — Фокус аккуратно положил бумаги в ящик стола. — Я ей позвоню, хотя она и так знает. Я перед каникулами ей сказал, но предупредил, что это неточно, ведь ты могла и отказаться. Правильно? Сейчас подтвержу.

Через пять минут моя учительница была в курсе, что ей придётся обучать меня одну на занятиях практический магии. Моё расписании измениться не должно было, только заниматься я должна была в другом огнеупорном зале.

— Ну, всё, — вдруг заявил Фокус. — Ты можешь идти.

— Что? — я была очень удивлена такому повороту. — Вы же обежали мне в записке рассказать…

— Я думал, что ты уже забыла, — перебил он меня. — Ну, ладно. Не гарантирую, что тебе понравится эта информация, но можешь послушать.

Я познакомился с твоей матерю ещё до основания Юкии. Точнее так: строительство уже было начато, но открытия было ещё далеко. Тогда, не собрав достаточного количество волшебников на роль учителей, я понял, что и мне придётся обучать студентов, а разговаривать с детьми я совсем не умел, да и сейчас не очень, похоже, просто не таланта. Вот я и решил поступить в педагогический институт. Там, как ты понимаешь, я с ней и познакомился.

Сразу мне понравилась эта девушка, красивая и умная в плане учёбы, но, как оказалась, она не брезговала вредными привычками. Чтобы не выделяться из толпы студентов, я стал с не встречаться. Она и не знала, что я за свою долгую жизнь видел девушек и получше. Не волнуйся, у нас ней ничего не было. Да и она не знала, что я волшебник.

После института мы часто переписывались. Обычными письмами, ведь тогда ещё не было Интернета. Я ей писал, что стал директором, а она не верила, ведь молодых учителей не назначают на такие должности. Однажды она мне написала, что вышла замуж и ждёт ребёнка, извинялась за то, что нашла другого. Тогда я предложил ей закончить переписку, ведь её муж может ревновать. Я не чувствовал горечи или обиды, но и в тягость эта переписка мне не была. Просто я решил, что для неё так будет лучше.

Так получилось, что мне пришлось какое-то время пожить в том же городе, где жила она. Мне захотелось узнать, как у неё дела. С ужасом я узнал, что она мертва, а твоему отцу ты не нужна. Совпадение ли то, что я узнал о тебе именно в тот момент твоей жизни, сказать трудно. Наверное, так было угодно судьбе. Но вернёмся к моему рассказу: когда был трезв, твоей отец уверял социальные службы, что будет о тебе заботиться, но после напивался, а ты плакала одна. Пусть я и не любил твою мать, но так просто оставить тебя там я не мог.