Юкия
Шрифт:
— Ты ожидал, что я сдамся? — спокойно сказала я, — Он не заслуживает жить после своих преступлений!
— Но…
— А теперь уйди и дай мне закончить, — я снова повернулась к Фокусу, и… уронила нож. Его голова лежала на подлокотнике кресла вместе с вытянутой безжизненной левой рукой, а на пол, сверкая в свете камина, капала кровь…
От этого зрелища я упала на колени. Ужас не давал даже дышать. Не понимаю, я же этого и хотела, тогда почему у меня было ощущение, будто я сделала что-то ужасное и непоправимое?
— Ты действительно этого хотела или это вышло случайно? — негромко спросил Аарон, негромко сделав шаг ко мне.
Я услышала этот вопрос, но ответить не могла. Я даже не
Я не знаю, сколько просидела на полу рядом с окровавленным ножом, глядя на ужасную картину убитого мной человека, пусть и ненавистного мне. Мой ужас разорвал Аарон.
— Леста, смотри.
В первый раз я не отреагировала, но парень повторил громче.
— Посмотри, такого не может быть.
Я медленно повернула голову и увидела Викторию, спокойно лежащую в углу и внимательно наблюдающую за нами. Насколько я знала, она давно предпочла Фокуса своему дому, она стала его ангелом-хранителем. Такие домовые умирают вместе с хозяином. Но Виктория выглядела вполне живой и не особо заботящейся о хозяине.
В следующее мгновение моё удивление прошло.
— Либо она не была на самом деле его ангелом-хранителем, либо он и на счёт этого солгал, — выдохнула я.
Страх немного улёгся, я уже чуть-чуть начала соображать. Похоже, я такая же, как и он. Помню, как он говорил, что из своей ДНК взял больше, чем из остальных образцов.
Я сняла ограничитель огня и попыталась поджечь мёртвое тело.
— Что ты делаешь?! — испугался Аарон, который до этого ещё почему-то не сбежал и не попытался никому позвонить. Похоже, он понимал, что стал соучастником преступления.
— Разве не понятно, что я не хочу его видеть? — спокойно проговорила я. Странно, в моей душе пытали эмоции, но внешне я была абсолютно спокойной. Наверное, из-за Аарона. Я давно заметила, что могу скрывать эмоции, только когда на меня кто-то смотрит.
Как ни странно, тело гореть не хотело. Даже одежда и кресло не загоралось. Я превратила руку в факел и, сделав шаг к креслу, положила её на плечо трупу, но всё равно он гореть не хотел, будто был пропитан чем-то огнеупорным, но рука чувствовала обычную ткань.
— Он что, живой? — выдохнула я с изумлением. Другого объяснения мне в голову не приходило.
— Актёр… — зашипел Аарон.
— Угу, — подтвердил Фокус и тихо засмеялся. — Просто хотел знать, как ты отреагируешь. Я сразу понял, что убивать ты не способна.
— Гад! — заорала я и бросилась к ножу.
— Стой! — закричал Аарон.
Но я схватила оружие двумя руками и встала в боевую стойку. Фокус встал и повернулся ко мне. Его шея и часть костюма были в крови.
— Жаль, что это просто царапина, — пожал плечами волшебник.
— Сейчас я точно тебя убью!
— Пробуй, — тяжело вздохнул Фокус и развёл руками.
— Не надо! — ещё раз попытался успокоить меня Аарон.
— Виктория, подержи его, чтобы не мешал, раз уж ты всё равно пришла, — обратился хозяин дома к своей домовой. — Ну, а ты, Леста, давай, если ещё хочешь меня убить. В первый раз у тебя не получилось, но, может, получится во второй.
Я снова почувствовала ярость и ненависть к Фокусу, уверенно сделала шаг и проставила нож к груди Фокуса.
— Хватит! Витория, отпусти меня! Стой, Леста! Ты не убийца! — орал Аарон, но мой разум воспринимал это как посторонний шум. К примеру, как треск поленьев в камине или музыка на заднем плане в фильмах. Я отчётливо слышала только собственное тяжёлое дыхание. Одно усилие — и всё будет кончено. Одно усилие — и умрёт тот, кто уже давно заслуживает смерти. Одно усилие — и я снова буду одна. К горлу подкатился комок. Стало тяжело дышать. Обычно я могла сдержать свои эмоции на глазах у других, но в тот
момент во мне будто что-то сломалось. Я почему-то в первый раз за то время, пока я знаю правду, задумалась: а лично мне что плохого он сделал? Оставил одну на шестнадцать лет, врал, не краснея, но… я прожила эти шестнадцать лет, как обычная девочка, думая о волшебстве, к о доброй сказке, а ложь… если бы я знала правду, я бы боялась Фокуса. Может, он и не идеален, тем, что он сделал для меня, он не заслужил смерти. Я впервые почувствовала, что не имею права судить Фокуса и, что страшнее всего мне было осознать, не хочу, чтобы он умирал. Да, я его чуть не убила, но это вышло случайно и, наверное, решиться я не могу только потому, что не хочу его убивать или просто не могу…— Ты действительно моя дочь, — услышала я спокойный голос Фокуса над головой. — Я тоже не мог никого убить. Когда они слишком сопротивлялись так, что я не мог взять образец крови, я очень хотел убить, но не мог. У меня было намного меньше образцов, чем мне приписывают жертв.
Я опустила нож. Мои руки будто обессилели и не хотели держать даже такой лёгкий предмет.
— Прости, — прошептала я тихо, так, чтобы слышал только Фокус.
— Гм… это нормально после того, что ты узнала обо мне. Кстати, Лёву я уговорил, поэтому он с тобой не спорил и сейчас боится показываться тебе на глаза, хотя уже давно призвался к тебе и стал твоим, — он снова сел в кресло, магией притянул к себе цилиндр, висевший над камином. — Если вдруг захочется ещё раз воздать мне за грехи, то я всегда готов. Может, когда-нибудь у тебя получится.
Так и заканчивается эта история. Пусть кто-то скажет, что это хороший конец. Я только посмеюсь над этим человеком, ведь он никогда не поймёт, какого иметь отца-маньяка, когда не понимаешь заслуживает ли он смерти или ещё может жить, когда не понимаешь, какой исход правильный. Этак концовка была жестокой именно для меня, ведь…
========== Эпилог Настоящая снежная ночь и сумасшедший фокус ==========
Пять лет спустя…
Я возвращалась с церемонии вручения Мерлиновской премии. Я наконец изучила ту технику, которую я случайно придумала, когда в первый раз сильно разозлилась на Фокуса, я назвала её магией транса. Оказалось, что её использовать может волшебник любого вида магии. Самое сложное — войти в транс и воссоздать у тебя в голове мир, идентичный реальному, а затем можно изменять этот придуманный мир, не контактируя с ним непосредственно. Волшебник, можно сказать, передвигается, как призрак, не видимый и неосязаемый, но способный колдовать так же, как и в обычном состоянии.
Но эта техника не имеет никого отношения к новостям, которые я получила в дороге. Мне позвонил Аарон.
— Ты хочешь меня поздравить? — улыбнулась я, взяв телефон и глядя на мелькающий пейзаж за окном.
— Нет… эм… то есть да, — он разговаривал как-то неуверенно и мне даже показалось, что мой брат был испуган. — Я поздравляю тебя, конечно, но… Фокус умер…
— Не шути так! — вскрикнула я, напугав других пассажиров поезда. — Шутит либо он, либо ты.
— На этот раз всё по-настоящему, — тяжело вздохнул Аарон. — Такое сумасшедшее самоубийство мог совершить только он.
— Нет… — прошептала я.
— Похоже, он не смог принять, что ты получила Мерлиновскю премию, при чём в таком возрасте. Он всю жизнь за неё боролся, а получил только преследования и статус самого разыскиваемого преступника.
— Он же радовался моим успехам…
Моё хорошее настроение пропало. Последний час проездки я провела как на иголках.
На вокзале меня забрал Аарон.
— Почему мне нужно было обязательно говорить это по телефону? — спросила я, когда мы сели в его машину.