Юнга

— Оголодал, бедняга, — скупо улыбнулся командир.

— Нет, он всегда такой, — хмыкнул Март.

— Понятно. Напомни-ка, герой, как твоя фамилия?

Услышав вопрос, Вахрамеев отложил в сторону «орудие труда», после чего подскочил и вытянулся.

Наблюдая, как отставной капитан второго ранга постепенно приближается к ним, он упорно размышлял, подходящий ли это будет момент для откровенного разговора или лучше еще отложить его. И вопрос Зимина показался ему весьма удобным поводом.

— Вам сказать мое настоящее имя или то, что в приюте дали? — вопросом на вопрос ответил он.

— А ты знаешь настоящее? — напрягся приватир.

— Скажем так, имею основания полагать, что я — сын вашего друга Андрея Колычева, — тщательно подбирая слова, проговорил Март и протянул изрядно потрепанную визитку.

— Вот значит как, — играя желваками, процедил Зимин. — Почему сразу не сказал?

— Никак не мог дождаться подходящего момента. Все как-то впопыхах, в суете. Вот и решил отложить до поры до времени.

— А теперь, стало быть, больше соответствует?

— Не совсем, но уже лучше.

— Зачем же ты сначала Вахрамеевым назвался?

— Так это и была моя фамилия последние восемь лет.

— Н-да, — немного расслабившись, выдохнул командир. — А я все думал, кого ты мне напоминаешь… И внешность, и манера, и аура… Старею!

— Говорят, я сильно похож на отца?

— Есть такое дело. Только глаза мамины. Такие же синие. А ведь забавно…

— Что именно?

— Да как тебе сказать. Нам ведь с Андреем, когда мы познакомились, по семнадцать лет было. Примерно столько же, что и тебе теперь. Мы тогда в авиашколу поступали…

— И какой он был?

— Хм. Да, в общем, такой же, как ты. Тоже никому спуску не давал… Знаешь, Тима, я ведь долго тебя искал. После того дня… А ты спустя столько лет сам нашелся. И даже дар у тебя проснулся…

— А вот это почти случайность, — вздохнул молодой человек, и, расстегнув ворот блузы, показал энколпион. — Его у меня отняли и хотели продать…

— Вот как? — хищно прищурился командир рейдеров. — А расскажи-ка мне, любезный друг, все по порядку и в мельчайших подробностях.

Рассказ Марта не занял много времени. Утрата памяти, нападение бандитов, недостойное поведение директора приюта и путешествие в Чемульпо, а также последовавшее за ним нападение на ломбард и перестрелка заняли несколько коротких предложений. Иногда в разговор, чтобы уточнить ту или иную подробность, вмешивался Витька, но затем, как будто опомнившись, замолкал и старательно молчал до следующего раза.

Все это время устроившийся рядом на лавке Зимин слушал их, не перебивая, пока краткое, но от этого не менее драматическое повествование не закончилось.

— Главное, что ты жив, Тима, — похлопал подростка по плечу, когда его рассказ окончился. — А дальше будет видно. Документы, по крайней мере те, что мне удалось отыскать или восстановить, я сохранил. Они лежат дома, в сейфе. Так что имя и состояние мы тебе вернем.

— Состояние? — удивился Март.

— Кое-что есть, — туманно отозвался Зимин, после чего продолжил. — В любом случае, ты теперь не один. Жить будешь у меня. В конце концов, мы с твоим отцом были близкими друзьями и сослуживцами, так что в опеке до твоего совершеннолетия мне не откажут. Заодно будем развивать твой дар. Он у тебя не меньше, чем у обоих родителей, но, уж прости, больше всего напоминает необработанный алмаз.

— Скорее адамант.

— Что? Ах, да, пожалуй, что так. Но это лирика. Скажи, чем ты хотел бы заняться. Или, прости за пафос, посвятить свою жизнь?

— Летать. — Одним словом выразил Март свои самые сокровенные чаяния в обеих жизнях.

— Достойный выбор! — одобрил его Зимин. — Тогда для начала пойдешь на «Буран» юнгой. А как выучишься в летной школе — станешь пилотом-стажером. Устраивает тебя такой вариант?

— Более чем, — ощутив тычок в бок от Кима, Март спросил, — а как же мой друг Витька?

— А вот судьбу твоего товарища я хотел бы обсудить отдельно.

— Что-то не так? — напрягся Ким.

— Можно и так сказать. Насколько я понимаю, вы, молодой человек, имеете склонность к технике?

— Да. Особенно к оружию.

— И в последнее время делаете большие успехи на этом поприще, не так ли?

— Ага, — немного подумав, согласился Виктор. — Бывает, посмотрю разок на механизм, а вроде уже знаю, в чем неисправность.

— Но ты еще не понял, почему у тебя это получается?

— Нет. А что?

— А ты, Тима?

— Нет.

— Посмотри на своего друга внимательнее. Да-да, через «сферу».

— Не может быть, — округлил глаза подросток.

— Говоря по совести, я тоже удивлен. Хотя подобные случаи описаны.

— Что это значит? — растерянно воскликнул Ким. — О чем вы говорите?

— Скажи, ты ему давал свой энколпион? — продолжил расспрос Зимин, не обращая внимания на непонятливого Витьку.

— Только раз.

— И он никогда не пытался им завладеть?

— О чем вы говорите?! — подскочил возмущенный сын корейского и русского народов. — Мы с Мариком — лучшие друзья!

— Ты одаренный, — серьезно, глядя ему в глаза, сказал Март.

— Что?!

— Это правда, — подтвердил Зимин. — Впрочем, способности твои очень не велики, да и аура очень слабая. Только поэтому ее до сих пор никто не замечал.

— Но как это возможно?!

— Все просто. У тебя очень хороший друг. Он всегда заботился о тебе, а через него воздействовал адамант.

— И я тоже смогу стать пилотом?

— А вот это вряд ли. То есть, пилотом сможешь, но вот таким, как мы с Тимом, — нет. Для этого нужна тяга к небу и аура голубого цвета. А твоя — золотисто-коричневая.

— И что это значит?

— Ты сможешь добиться успехов на других поприщах. Стать выдающимся конструктором или инженером. Заняться искусством. Все в твоих руках.

— И что же мне делать?

— Ну, для начала ты отправишься с нами. Дом у меня большой, места всем хватит. Вы же, я так понимаю, друзья — не разлей вода?