Юнлинг

Блин, она даже не обернулась сразу, лишь ниже опустила голову, продолжая идти. Только когда ее догнал Избранный, девочка остановилась и, бросив на меня взгляд, повернулась к нему. Стояли не то чтобы далеко, но и разговаривали довольно тихо, да и не пытался я что-либо услышать. Вот уж во что мне не хочется влезать, так это в данный конкретный разговор. Но не судьба.

– Дакари! Ну хоть ты ей объясни!

Крик души, не иначе. Что ж, пойдем, побеседуем.

– Привет, Шпилька, - подошел я к ним.

Слабый кивок от девочки, вот и все, чего я удостоился. Даже не посмотрела на меня. То ли я в чем-то провинился, то ли ей стыдно.

– Она хочет уйти из Ордена, Дакари, объясни ей, что это ошибка.

– Оу, - помолчал я, глядя на девочку. Хм, судя по ощущениям в Силе, никаких негативных эмоций в мою сторону она не ощущает. А так...

– "Оу"? И это все?

– Скайуокер, - перевел я на него взгляд.
– Как ты думаешь, что я тут делаю?

– Ее ждешь, видимо, - ответил он, слегка раздраженно.
– Стоп. Ты ведь не мог знать, что она...
– замолчал он.

– Слишком очевидный итог, - вздохнул я, вновь глянув на молчащую девочку. Только на этот раз она все же подняла на меня взгляд.
– Либо недоверие к Ордену, либо к себе.

– Я должна, - заговорила, наконец, Шпилька, - разобраться в себе.

– Ты ни в чем не виновата, ученица. В чем тут разбираться?

– Если даже совет...
– начала она, но была прервана Скайуокером:

– Имеет право на ошибку. Великая Сила, да никто из них даже не знал тебя толком.

– Ты, правда, не понимаешь, Скайуокер?

– Да что тут понимать? Да, все сложно, но уходить из Ордена, - он аж руки в стороны развел от переполнявших его эмоций.

– Если тебя назвали тупой бантой, - начал я ему объяснять, - дай обидчику в морду. Если назвали опять - сломай ему колено. В третий раз можешь вообще все кости переломать. Но если даже после этого тебя продолжают так называть - вставай на четвереньки и иди пастись, ибо ты и есть тупая банта. Недоверие Шпильке выказали слишком многие и слишком уважаемые разумные, чтобы она не задумалась: "А так ли со мной все нормально?" Наша малышка, - положил я ей руку на голову, - слишком ответственная и добрая. Представь, что у тебя есть очень дорогой человек, но все вокруг говорят, что ты чудовище, которое однажды сорвется и убьет его. Все. Говорят. Одно. И то же. Тут волей-неволей задумаешься: "А не держаться ли мне подальше от него?" Хотя бы пока не получится разобраться в себе и удостовериться, что все это ерунда.

– Я... понимаю, - выдавил из себя Скайуокер.
– Но... Прости меня, Асока, - прикрыл он ладонью лицо.
– Прости.

– Не надо, Энакин, - погладила она его по плечу.
– Все нормально.

– Выше нос, - усмехнулся я.
– Никто ведь не говорит, что Шпилька уходит в самоизгнание. Никто не запрещает нам видеться.

– Да причем здесь это?
– произнес Избранный устало.

– При том, что Орден - не центр галактики, - ответил я иронично.
– И она не вертится вокруг него. Пока мы живы, возможно, что угодно. Главное, не забиваться в угол.

Помолчали.

– Ты прав, - нарушил тишину Скайуокер.
– Абсолютно прав. Шпилька, - запнулся он.
– Я понимаю тебя. И твой выбор понимаю. Сейчас мы разойдемся, но обещай, что завтра-послезавтра мы встретимся. Я не буду тебя переубеждать, но о будущем поговорить надо.

– Обещаю, - кивнула Асока.

– Все, - сказал Энакин, прикрыв глаза и глубоко вздохнув.
– Расходимся. И, Дакари, спасибо.

– Всегда пж, - пожал я плечами.

– Что, - удивился он?

– Пожалуйста, Скайуокер. Всегда, пожалуйста.

– "Пж", - покачал он головой. И не говоря больше не слова, развернулся и пошагал обратно в Храм.

Понаблюдав за его спиной, повернулся к Асоке.

– Что-то мне подсказывает, что ты не собиралась меня предупреждать о своем уходе, - на что девочка опустила голову.
– Я ничего не говорю о твоем выборе - он только твой. Но просто взять и пропасть, не предупредив меня?
– теперь, она еще и замялась.
– Я каждый долбаный год отправляю детей на войну. Каждый, мать его, год смотрю им вслед. Думаешь, я не волнуюсь за них? Неужто было так трудно предупредить и попрощаться? По-твоему, я просто махнул бы рукой на твою пропажу? А, лучший друг пропал, фигня какая, - тут она совсем уж голову в плечи втянула.
– Знаешь, что самое паршивое? Не смотреть, как они уходят, и даже не сообщение об их смерти, а вообще никаких сообщений. Тревога нарастает каждый месяц, потом каждый день, а потом приходит понимание, что они мертвы. И тишина.

– Прости...
– промямлила она, не поднимая головы.

Вообще-то я не собирался ее отчитывать, но Скайуокер немного сбил мои планы по разговору с ней. Изначально я собирался договориться о встрече со Шпилькой на следующий день после ухода из Ордена, но наш Избранный успел забить стрелку раньше меня. Поэтому я решил немного пожурить девочку и стребовать с нее обещание о встрече после него. Но стоило только начать и... понесло. Все-таки я не врал ей и, признаться, действительно думал, что она предупредит, а тут я такой самый умный, типа, уже все понял и жду ее на выходе. Переоценил. Даже не знаю кого: себя или Асоку. И да, меня ее поведение задело.

– Держи, - достал я ключ-карту.
– Это от номера одной гостиницы, адрес я тебе скину сообщением на комлинк. Можешь жить там сколько угодно, за все уплачено, - матушка гарантирует. Точнее ее отец - мой дед, которому гостиница и принадлежит.
– И не смей пропадать. Как успокоишь Скайуокера, свяжись со мной - я тоже, знаешь ли, не железный, и меня тоже надо успокаивать.

– Детишки, - буркнула она себе под нос, беря карточку. Почувствовала, что я успокоился.

– Которых ты решила бросить, - ответил я слегка резковато.
– В конце концов, никто не мешает тебе раздумывать о высоком и здесь, на Корусанте. Сомневаюсь, что мы услышали бы, куда ты решила умотать.

– Прости, - повторилась она. Но на этот раз уже не так жалостливо, хоть и без наигранности.

– Ты, главное, не пропадай, - вздохнул я.
– Обещаешь?

– Обещаю, - кивнула она. После чего подалась вперед, обнимая меня.
– Спасибо.

– О-хо-охо, мелкая, - обнял я ее в ответ.
– Что б ты без меня делала?

В ответ она уперлась лбом мне в грудь и, кажись, начала всхлипывать. Не удивлюсь, если она только сейчас почувствовала, что вся эта история закончилась. Так мы и стояли. Асока заливала меня слезами, а я гладил очень уставшую девочку.

* * *

 Асока связалась со мной через три дня, два из которых я потратил на попытки добыть мечи Вентресс. Точнее, из той рутины, в которую я был погружен, именно это сильно выделялось. Суд над Баррис закончился очень быстро - одно заседание, и изгнанная из Ордена женщина признается виновной и приговаривается к смерти. Кстати, после этого я получил еще одно подтверждение, что я... паршивый джедай. Если вообще джедай. Дело в том, что мне пришла в голову мысль о посещении казни Баррис, но подумав, решил, что ей от этого только проще будет, она ведь уверена, что права, и, увидев меня, вполне может спрятать свой страх за гордостью. Тогда я пошел к Оби-Вану - моя мстительная натура требовала сделать ей последнюю пакость, а что может быть хуже, чем увидеть перед смертью джедая, чуть ли не всем орденом считающегося всепрощающим. Хорошо, что Кеноби не понял моего плана, а посчитал, что я действую из хороших побуждений, и идти отказался, заодно пояснив, что именно из-за возможности причинить ей боль, никто из Совета туда и не пойдет. Джедаи, мать их. Тогда-то мне и пришла в голову мысль вернуть мечи Асажж. К сожалению, Кеноби хоть и был до крайности добрым, но вот дураком его назвать нельзя. Я юлил, как мог - врать-то нельзя, но, в конце концов, пришлось признаться, что хочу их отдать Вентресс, а она, если кто забыл, считается государственным преступником. И плевать, что она ушла из КНС и больше не ученица Дуку, совершенные ей преступления это не оправдывает. Будь на месте Оби-Вана кто-нибудь иной, и меня тут же послали бы, а вот Кеноби... сам черт ногу сломит, что у него там в голове, но ответ мужчины был: "Я подумаю". Само собой, его слова меня не впечатлили - вы думаете, только я умею играть словами? Вот два дня я и занимался террором бедного Кеноби. Ну, или один день - в первый я еще находил логические доводы, а вот во второй пошел чистый прессинг.