ЮнМи. Сны о чём-то лучшем

"Да она меня заколдовывает! — вяло подумал я, не имея никакой возможности сопротивляться. — Она же самая настоящая шаманка!"

Кажется, нам рассказывали, что на развитие этого жанра повлияли в том числе и шаманские заговоры древних корейцев, в чем я, глядя на сцену, имел сомнительное счастье убедиться. Да какая опера, это же настоящее камлание! Бубна в руках разве что не хватает.

— Оо, идже шимбонсунын пичуль поге доль гощида, — прошептала мне в ухо ИнЧжон. — Гаджан шиннанын сунган.

Я, разумеется, ничего не понял, но всё равно изобразил улыбку, согласно кивнул и по довольному взгляду ИнЧжон догадался, что именно такой реакции от меня она и ждала.

Мы вновь уставились на сцену. ИнЧжон с жадным интересом, а я — преодолевая мучительное желание закрыть уши ладонями. Ким НаНи страдала на сцене, словно подвергающаяся истязаниям партизанка, попавшая в плен к японским оккупантам. И я невольно страдал вместе с ней. Мне казалось, что это и меня сейчас пытают, мучают, протыкают насквозь колом, и вытягивают жилы. Чёрт, как жаль, что я совершенно не помню сюжет этой "Повести о Симчхон". Так хотя бы понимал, что происходит и на что этот персонаж жалуется. ИнЧжон что-то говорила про прозрение… И тут актриса страшно растопырила глаза, в зале радостно засмеялись и захлопали… А я только чудом удержался от того, чтобы глаза не закрыть.

Концерт Navilera Gugak Hanmadang — Ким Нани — сцена из "Повести о Симчхон")

https://www.youtube.com/watch?v=yPc0bqK-lLk

(Или можно посмотреть на сайте "Кореяпедия", страница "Повесть о Симчхон")

"Пытка апельсинами" продолжалась от силы минут десять, но у меня было полное ощущение, что прошёл по меньшей мере час. И когда после поклона актрисы публика разразилась аплодисментами, я ещё какое-то время сидел, не в силах стряхнуть с себя некое подобие транса.

— Ну как, ЮнМи-я-а, тебе понравилось? — подозрительно вкрадчиво спросила ИнЧжон, когда мы в окружении оживлённо обсуждающих представление зрителей наконец добрались до выхода. — Согласись, это было восхитительно.

И уставилась на меня, надеясь, видимо, услышать мои восторженные ахи-охи.

— Ты знаешь, ИнЧжон-ян… — выдавил я, помотав головой и чудовищным усилием воли вернув себе способность понимать и говорить по-корейски. — Впечатление у меня, откровенно признаться, довольно неоднозначное… Что с тобой?

ИнЧжон с покрасневшим лицом зажимала одной рукой рот, а другой махала в мою сторону, словно хотела меня прогнать. Не сразу до меня дошло, что она просто изо всех сил пытается сдержать смех. Кончилось тем, что обессилев в борьбе с рвущимся из неё весельем, она прислонилась к стене и сползала по ней вниз, не обращая внимания на то, как это выглядит в глазах окружающих.

— Аха-ха! — наконец не выдержала она, расхохотавшись во весь голос. — Ой, не могу! Ой, держите меня все! Юна, ты… Ты… Твоё лицо… Ой, божечки! Чюгинда! (Я сейчас умру!) Где мой телефон? Девчонки меня не простят, если я это не сниму… И-и-и-и-и!

И начала, зараза такая, всхлипывая и подвывая, фоткать меня с разных сторон.

Что такого она увидела в моём лице? Я подошёл к стеклянным дверям и посмотрел на своё отражение. Ну, подумаешь, волосы немного дыбятся, словно после удара током, и глаза выпучились, говоря словами одной моей подруги, как у бешенной кильки. Что такого-то? У нормального русского человека после прослушивания пхансори ещё и не так лицо может перекосить. Жив остался, уже хорошо. А то, что ошарашен слегка, так это скоро пройдёт. Я, конечно, слегка преувеличиваю, но ИнЧжон в самом деле повеселилась всласть. Она, как выяснилось чуть позже, догадывалась о такой моей реакции. Был у неё похожий опыт, когда она ходила на четырёхчасовой (!) концерт пхансори с делегацией студентов-музыкантов из России… Блин, вот так разведчики и палятся: кричат при родах "мамочка" по-русски и чумеют, слушая "корейскую оперу". Я ещё легко отделался, четыре часа меня без сомнения определили бы прямым ходом в психушку.

* * *

Тот же вечер два часа спустя. Общежитие группы "Корона".

Устав хихикать и разглядывать обалделую физиономию ЮнМи, девушки лежат без сил, кто на диване, кто просто на полу.

— Никогда я ещё так много не смеялась, — признаётся БоРам. Она ещё раз смотрит на фото в телефоне, но сил на смех больше нет.

— Как вы думаете, девочки, к ней теперь вернётся вдохновение? — спрашивает ХёМин, безуспешно пытаясь стереть с глаз потёкшую от смеха тушь.

ДжиХён, которая весьма скептически относится к увлечению ИнДжон пхансори, переворачивается на живот и вздыхает:

— Боюсь, как бы оно у неё после этого совсем не пропало.

И тут из соседней комнаты до них доносится какой-то топот, хлопки в ладони и громкий голос ЮнМи.

Столпившимся в дверях девушкам открывается следующая поражающая воображение картина.

ЮнМи, сидя на стуле перед синтезатором, отбивает одной ногой и ладонями незамысловатый, но очень громкий ритм и с закрытыми глазами самозабвенно голосит, выкрикивая что-то вроде рэпа на английском:

…Singing your song

All over the place

We will, we will rock you. (Sing it!)

We will, we will rock you. (Everybody!)

We will, we will rock you. (Hmm!)

We will, we will rock you. (Alright!)

— Да, — слегка испуганно признаётся ИнДжон. — Похоже я перестаралась. Наверное, лучше было бы сводить её в филармонию.

* * *

Исправительное учреждение "Анян"

— СонХо, ЧуЮн, живо в восьмую камеру! Там что-то неладное творится. Похоже драка. Только этого нам не хватало перед проверкой из министерства.

По тюремному коридору гулко топают тяжёлые шаги спешащих охранниц. Из-за дверей восьмой камеры и в самом деле доносятся дикие вопли, крики, почти звериное рычание и даже что-то до ужаса похожее на предсмертные стоны человека, которого подвергают удушению. Как назло один из замков опять заедает — сколько раз ведь просили заменить! — но вот наконец дверь распахивается, и охранницы буквально врываются в камеру, занося над головами дубинки:

— Отставить! Прекратить драку! Все на пол! Живо!..

— А что такое? — удивлённо оглядываются на них спокойно сидящие на кроватях зэчки. — Что случилось?

— Что случилось?! — яростно вопрошает СонХо, старшая смены. — Они ещё спрашивают! Это у вас что случилось? Кто начал драку, признавайтесь? Чего опять не поделили, дурынды малолетние?

— Какая драка? Не было никакой драки. С чего вы взяли-то? — удивляется БонСу.

— А кто тогда здесь кричал, рычал и стонал?

— Да это Агдан исполняла нам пхансори, — показывает БонСу на стоящую у дальней стены ЮнМи. — Отрывок из "Повести о Симчхон". Прозрение Шим Бон-са. А вы что подумали?