Юность Бабы-Яги

– Подруга-то ничего? – с военной прямотой спросил Шурец. – А то друг у меня, – он подмигнул в этот момент Вадиму, – персона красивая, любимец женщин.

– Ничего-ничего, совсем ничего! – продолжала радоваться Зина. – Ему понравится.

– Ну и где ж вы дежурите в новогоднюю ночь? – запоздало поинтересовался Шурец.

– А ты что, совсем не помнишь, где я работаю? – так же запоздало упрекнула Зина.

– Не-а, – не раскаянно, а даже несколько нагловато ответил стихотворец. – Так ведь, Зин, сколько месяцев прошло! «Где наша первая встреча, – пропел он фальшиво, но кокетливо. – Первая, будто случайная».

– Где этот памятный вечер? – подхватила Зина, звонко рассмеявшись.

Дуэт состоялся при полном и многообещающем взаимопонимании. Оставалось уточнить детали.

– Так где? – переспросил Саша.

– Да в «Кащенко» же! – празднично вскричала Зина, как будто по меньшей мере приглашала на елку в Кремлевский дворец.

– Где-где?! – Шурец аж привстал со своего стула.

– Ну в «Кащенко», – упала духом Зина. – Что, не приедете?

– Подожди-подожди, в каком «Кащенко»? В том самом?

– Ну конечно, а в каком же еще! В сумасшедшем, блин, доме я работаю! Медсестрой. Ясно? Ну надо же, блин, все боятся, кого ни позови! – посетовала она, стремительно теряя остатки веселости.

– Саш, а ты ведь в первый раз, как узнал, очень смеялся и даже сказал, что когда-нибудь навестишь меня на работе. – Она помолчала. – Так приедете или нет? Тут бояться-то нечего… И постели есть свободные… – сказала Зина значительно. – Чистые… – зачем-то добавила она еще один аргумент в пользу приезда. Но добавила совсем уже упавшим голосом. – Ну? Едете? Или нам тут вдвоем с подругой-красавицей куковать? А?

– Погоди минутку, – несколько ошеломленно отозвался Шурец, – сейчас с другом посоветуюсь.

– Ну давай, – устало промолвила Зина, – советуйся.

Саша прикрыл трубку рукой и поведал Вадиму недостающие, но очень важные детали разговора, как то: две хорошенькие девушки, медсестры, впрочем, вторую не видал, говорю со слов и по рекомендации, но дежурят в сумасшедшем доме и зовут прямо туда.

– А почему «но»? – рассудительно попыхтел трубкой Вадим. – Это может быть даже забавно. Куда забавнее, чем то, куда мы собирались. Такого Нового года у меня по крайней мере не было никогда. Когда мы еще туда попадем? Хотя конечно… При нашем образе жизни, – тут же возразил он сам себе с похвальной самокритичностью. – Здравый смысл подсказывает мне, что…

Но тут Вадим оборвал сам себя и не стал продолжать мудрого диалога со своим здравым смыслом, ибо на том конце провода ждали. Ждали грустно и терпеливо.

– Все! Едем! – Вадим решительно встал с уютного кресла. – Мы же все-таки поэты и авантюристы, а не обыкновенная дряблая пьянь какая-нибудь, верно? Все! Одеваемся и едем!

– В смирительные рубашки одеваемся? – весело пошутил Саша.

– Наоборот, – серьезно ответил Вадим. – В парадное. Ты одет черт-те как. У меня есть два смокинга. Фигуры у нас почти одинаковые, тебе подойдет. Именно так поедем в дурдом – в смокингах и бабочках. Быстро спрашивай, как побыстрее добраться и что привезти.

– Мы едем! – сказал Саша в трубку и услышал с той стороны радостный девичий визг.

Новый год, хоть и без фейерверков, обещал во всяком случае невиданное приключение.

Виолетта

Как пелось в известной эстрадной песенке, «любовь, похожая на сон» посетила бедного Марио и стала, соответственно, диктовать ему безрассудное поведение, которое тоже было похожим на сон. Совершить рыцарский подвиг такого рода, какой совершил Марио во имя дамы своего сердца и заодно для ее нескладной подруги, он бы не смог никогда, находясь в здравом уме и твердой памяти.

У Марио был друг, вернее коллега, который занимался тем же, что и Марио, но был значительно менее успешным менеджером, чем наш новоявленный рыцарь. Зависть к процветающему бизнесу Марио ела его уже немало лет, но отношения оставались формально приятельскими: общие уик-энды, гольф-клуб, совместные вечеринки – все было улыбчиво и приветливо. Дело в том, что у друга этого был свой личный самолет, а у Марио его не было. Может, потому-то бизнес Марио и развивался хорошо, что он к личным самолетам и другим предметам роскоши относился прохладно, и главным интересом для него было дело. Но при возникших обстоятельствах личный самолет сильно бы пригодился.

А для чего нужен был личный самолет? А для того, чтобы на нем и вывезти из страны Виолетту с подругой. Друг, Марио, Вета и подруга Лена – только в этом скромном составе – нереально, это не пройдет: все на виду и каждого персонально станут проверять. А вот, допустим, с командой игроков в гольф можно. В общем разномастном сборище игроков, их жен и подруг – можно попытаться. Но только надо организовать этот выезд, договориться с командами той страны, куда поедут, и еще много чего. Хлопотно, конечно, но решаемо, и, думается, для друга никакой особой проблемы в том не было. Однако он все представил так, будто эти оргвопросы решаются титаническим трудом. Для чего? А чтобы иметь моральные основания обратиться к Марио со встречной просьбой. Скромной такой, пустяшной даже просьбишкой об ответной услуге, а именно – отдать ему треть своего бизнеса в Европе. Предложение наглое и бессовестное. Но надо же! Разумный, деловой, временами даже жестокий в делах, суперрациональный Марио поступает здесь как какой-нибудь сумасброд, пускающий на ветер целые состояния. Короче, с поистине русским размахом действует Марио. Он соглашается, да еще с легкостью, которая даже озадачивает «друга» и заставляет его подозревать, что тут кроется какой-то подвох. А подвоха не было: Марио любил самозабвенно, и никаких денег для любимой ему было уже не жалко. Скажи ему кто-нибудь год назад, что он так может поступить, Марио рассмеялся бы этому человеку в лицо, но теперь…

Вот что, граждане, делает любовь, а если еще учесть, что это был лишь первый шаг к финансовому падению пылкого бизнесмена, то становится даже жалко его, внезапно ослепшего рулевого красивой яхты, попавшей в шторм и обреченной затонуть, несмотря на ультрасовременное оборудование. Стихия страсти – ведь тоже шторм своего рода.

Все удалось с первой же попытки. В большой компании гольфистов подруги перелетели в Стокгольм. Как уж там их прятали и протаскивали, или вообще обошлось без прятанья (поскольку границы большинства европейских стран иногда настолько открыты, что даже паспортов никто не требует) – все эти подробности для нашего рассказа значения не имеют. Важен результат. А результат был таков: девушки нелегально прибыли в Стокгольм, и Марио вместе с ними. Затем им были куплены самые дорогие авиабилеты в Москву, при наличии которых в Швеции просроченные бельгийские визы мало кого интересуют. Ну, а в Москве уже свои, общегражданские паспорта. Что же касается просроченных виз в загранпаспортах на российской границе, то как-нибудь объяснятся – ведь домой же вернулись, никуда не бегут, пусть дома их и накажут, если так надо. А вообще-то Марио дал денег, и дал порядочно, так что в Москве со своими пограничниками можно было договориться. Марио прощался с Ветой в Стокгольме почти со слезами, он боялся, что она не вернется. Напрасно боялся. Чтобы Вета да не вернулась к своей любимой золотой рыбке, которую ловила-ловила и тут наконец поймала – да вы что! Невозможно даже предположить такое.

– Ничего так и не накопила на своей работе в баре, – жаловалась она Марио, – придется домой возвращаться ни с чем.

Марио был возмущен: как это ни с чем? Вот 10 тысяч долларов. Мог бы дать и больше, но на таможне и так могут возникнуть проблемы, рисковать ни к чему.

– К тому же, – улыбался бедный итальянец сквозь пелену подступающих слез, – эта скромная сумма – залог того, что ты вернешься, вернешься ко мне хотя бы потому, что тебя будет здесь ждать гораздо большее, чем 10 тысяч.

Вета поначалу деньги брать отказывалась, ибо честь русской девушки, которая отдалась исключительно по любви, а не за какие-то паршивые деньги, яростно протестовала против предложения возлюбленного. Но выхода другого не было, пришлось взять, однако с оговоркой, что это только взаймы. Когда она вернется, она эти деньги отработает и вернет.

– Конечно, конечно, – улыбнулся Марио, восхищаясь Ветиным бескорыстием и одновременно засовывая ей в карман куртки пачку ассигнаций, в то время, как корыстная неудачница Лена жадно следила взглядом за маршрутом этой самой пачки.