Юность Пикассо в Париже

К 1819 году, когда строительство музея было завершено, его первоначальное назначение изменилось. В нем начали выставлять полотна из собраний испанских королей: первыми сделали свой вклад в коллекцию живописи Фердинанд и Изабелла. В 1891 году началась реконструкция музея, которая продлилась несколько лет. Теперь Прадо состоит из массивного старого крыла и нового здания, созданного по проекту Рафаэля Монео, которое было построено вокруг остатков монастыря Сан-Херонимо-эль-Реаль. В наши дни в музее представлено множество картин великих мастеров.

Бесценными сокровищами Прадо были произведения трех великих испанских живописцев – Гойи, Веласкеса и Эль Греко. Эти художники сильнее других интересовали и вдохновляли Пабло. Также в музее выставлялись шедевры фламандских, голландских, немецких, французских и итальянских художников. Их работы попали в коллекцию в то время, когда страны, подарившие миру этих живописцев, все еще были частью Испанской империи.

Прадо обрел статус величайшего музея Испании вследствие антиклирикальных законов 1836 года. Монастыри и церкви потеряли право на владение многими произведениями искусства, которые теперь можно было представить широкой публике.

Пабло вошел в большой вестибюль Прадо, расположенный напротив отеля «Ритц». Он задержался в первых залах, посвященных фламандским живописцам XVII века, в том числе Питеру Паулю Рубенсу, Якобу Иордансу и Антонису ван Дейку. Юный художник никогда прежде не видел их работ – драгоценные полотна зачаровали его. Ему казалось непостижимым, что простые смертные могли создать такие шедевры.

В следующем зале Пабло обратил внимание на прекрасные работы Веласкеса, на множество написанных им портретов королевских особ. Сильнее всего юношу взволновала великолепная картина «Пряхи», в которой проявился великий талант художника в изображении света и тени. Но еще более выдающимся Пабло считал самое знаменитое полотно Веласкеса – «Менины», восхищаясь тем, как автопортрет художника за работой и отражение в зеркале короля и королевы перекликаются друг с другом в революционном взаимодействии пространства и перспектив. Впечатление от этой работы долгое время не оставляло Пабло, и он написал множество копий с этой картины, но в своей собственной, уникальной манере.

Юноша затаив дыхание ступал по музейным залам. Здесь он чувствовал себя как в храме, со стен которого льют на него свой величественный свет священные образы искусства. Наконец он подошел к зловещим и мрачным полотнам Гойи, чья живопись поражала невероятными перепадами настроений – от пасторального до ужасающего. Среди ранних шедевров придворного художника были портреты королевской семьи. Пабло сразу отметил, что Гойя не пытался польстить высочайшим особам: на картине «Семья короля Карла IV» это видно особенно отчетливо. Глядя на этот парадный портрет, юноша чувствовал отвращение, испытываемое художником к своим моделям – самодовольным реакционным деспотам. Но, с другой стороны, там же были представлены знаменитые парные полотна мастера – «Маха одетая» и «Маха обнаженная», где изображена герцогиня Альба, явно вызывавшая у него восхищение.

Пабло изучал работы Гойи в Барселоне, и ему была хорошо известна их политическая направленность, связанная с событиями 1808 года, когда народ Мадрида поднялся против оккупации страны французскими войсками. Молодому художнику были знакомы и картина Гойи «Восстание на Пуэрто-дель-Соль 2 мая 1808 года», и еще более страшная работа «Расстрел мадридских повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года».

Разглядывая эту картину, Пабло мгновенно постиг способ, которым Гойя достигал ослепительных световых эффектов, выдвигающих на первый план драматическое событие, а не детали. За счет этого приема жестокость была представлена на картине так ярко и безжалостно, как никогда прежде.

Пабло шел дальше и видел «Мрачные картины» Гойи, полные гротеска и тревоги. В этих работах, выполненных мастером в поздний период, отразились и его страдания, связанные с потерей слуха, и его отвращение к кровавой войне за независимость испанских колоний.

Пабло не мог не сочувствовать Гойе. Ему было жаль великого художника, к концу жизни лишившегося слуха и оставшегося наедине со своим отчаянием. Все это он явственно почувствовал при взгляде на жуткую картину Гойи «Сатурн, пожирающий своего сына», отчетливо передающую душевный настрой художника: депрессию, вызванную реалиями бытия, старостью и печальными событиями современности.

После знакомства с работами Гойи безмерно подавленный Пабло спустился на первый этаж, где обнаружил зал с картинами фламандских мастеров XV и XVI веков. Среди них был выставлен причудливый протосюрреалистический шедевр Иеронима Босха «Сад земных наслаждений». Правда, после ужасных образов Гойи Пабло на время утерял аппетит к деталям, и поспешил в следующий зал, полный одухотворенных работ художника XIV века Эль Греко – грека, который жил и работал в Толедо.

Пабло был зачарован работами Эль Греко, его мистическими персонажами и удлиненными формами. Манера, в которой художник писал свои картины, поражала публику, привыкшую к строгой репрезентативности образов. На стенах Прадо были представлены два величайших полотна Эль Греко – «Воскресение» и «Поклонение пастухов». Эти картины, в которых своеобразие стиля художника отразилось особенно ярко, тронули Пабло до глубины души.

Картины Эль Греко, Гойи и других живописцев продолжали действовать на воображение Пабло на протяжении всей его жизни, и он постоянно использовал эти произведения, вводя их элементы в собственные работы. Он регулярно посещал Прадо и там копировал картины, делал с них наброски. Особенно часто он обращался к «Портрету матадора Пепе Илло» и офорту Гойи из серии «Капричос» под названием «Он хорошо натянут» с изображением Селестины, глядящей на чулки молодой чувственной махи.

Пабло напряженно работал, но весной 1898 года почувствовал, что заболел: зима была суровой, и он все время мерз в нетопленом Прадо. Молодой художник отправился поправлять здоровье в каталонскую деревню Хорта-де-Эбро.

Когда в начале 1899 года Пабло вернулся в Барселону, он ощутил, что, хлебнув лишений, наконец стал настоящим живописцем. Живя в одиночестве в деревне, он научился рассчитывать только на себя самого, спать на открытом воздухе, питаться чем попало. Там он выучил каталонский язык и стал довольно бегло на нем говорить.

Спустя два месяца, строго следуя своим принципам, Пабло решил покончить со школой. Он противился планам отца, который хотел по-прежнему наблюдать за его обучением. Хосе, узнав о решении Пабло, разозлился. Он не скрывал своего отношения к поведению сына, но тот был непреклонен. Открыто отклоняя отцовское давление, Пабло стал использовать фамилию матери – Пикассо. Некоторые работы того времени он подписывал «П. Р. Пикассо», а к концу 1901 года совершенно отказался от имени отца.

Глава 5 Снова в Барселоне 1899 год

Пабло вернулся в Барселону – к тесному кругу друзей и знакомых, презирающих академию. Большинство этих людей были каталонскими художниками и писателями, которые постоянно обсуждали то, как развивается искусство в Париже. Все они регулярно встречались в таверне «Четыре кота», стилизованной под знаменитое парижское кафе «Черный кот». Именно в этом оживленном и всеми любимом месте в феврале 1900 года, на сломе веков, Пабло устроил свою первую выставку.

Там были представлены работы в различных техниках, в основном небольшие, по содержанию – очень личные: главным образом портреты знакомых. Одна особенно мрачная картина маслом называлась «Последние мгновения»: на ней был изображен священник у постели умирающей женщины. Эту работу затем включили в экспозицию испанской секции на Всемирной выставке 1900 года в Париже.

Молодого художника, разумеется, не могла оставить равнодушным ночная жизнь Барселоны, где вдоль улиц ярко горели газовые лампы и по оживленным бульварам ездили красивые кареты, запряженные лошадьми. Повсюду прохаживались толпы веселых людей, одетых по последней викторианской моде; на каждом углу их зазывали в кафе и закусочные. Пабло видел там и дешевых шлюх, ищущих клиентов по барам и аллеям, и элегантно одетых дам, которые, прогуливаясь с мужьями, с недовольными минами тащили их прочь, чтобы те не смотрели на девок.