Юность разбойника

Слева от тропинки чернела рассыпчатая земля — пашня. Земля уже подсохла, ждет пахарей. Если идти вдоль речки, вверх по течению, — придешь к домам, а между ними теплые проулки и целые стайки мальчишек…

Ергуш смотрел в ту сторону, приставив ладонь козырьком к глазам. Разглядел за пашнями низкий вербняк, в вербняке мелькают темные фигуры. Ноги у них от колен и ниже белые — босиком ходят.

— Вон ребята играют, — показал Ергуш Рудко. — Бежим туда!

Он побежал, таща за собой Рудко. Рудко сопел, спотыкался, еле поспевал. Долго бежали, задохнулись, пошли шагом, потом побежали опять. Остановились у самого вербняка.

Заросли верб окружали болото. По болоту бродили несколько мальчиков. Они держались ближе к берегу, наклонялись, погружали руки в воду по самые плечи: искали подводные норы. Вытаскивали оттуда лягушек, обычно сцепившихся попарно, бросали на траву, кричали друг другу:

— Вон еще! Гадость какая!..

А на траве стояли другие мальчики, с раскрытыми перочинными ножами. Они убивали лягушек, отрезали им задние лапки и обдирали их.

— Зачем это вам? — спросил их Ергуш. — Губите животных, грех это!

— А тебе чего? Откуда ты? — обернулся к Ергушу старший рыжеволосый мальчик. — Дуй домой!

— Рыжик, дай ему! — закричали сразу несколько мальчишек. — Двинь его! Наподдай!

Рыжик захватил в пригоршню несколько дохлых лягушек и бросил в Ергуша. Одна ударила Рудко по лицу, он заревел.

— Ну погоди, косой, не пыжься, — сказал ему сквозь зубы Ергуш. — Пойдешь мимо нас!..

Он взял ревущего Рудко и поволок прочь от болота.

Мальчишки кричали им вслед:

— Сопляк! Паршивец! Лягушек боится! А ну подойди, отколочу!

Ергуш не обращал на них внимания.

— Не реви, — сказал он Рудко. — Я этому рыжему припомню… Как пойдет мимо нас, прутом его отхлещу.

Рудко успокоился, улыбнулся сквозь слезы. Ему понравилась мысль отхлестать Рыжика прутом по голым ногам.

ЛЕТУЧИЕ МЫШИ

В дуплистых деревьях Леска раньше срока проснулись летучие мыши. Зима была необычайно долгой, и вот они вылетели однажды под вечер, ранней весной. Кружились над Воляркой, пищали, щелкали острыми зубками.

На Волярке уже пробилась трава. От большой ледяной плиты осталась маленькая лепешка — в тени старых лип, у самой опушки Леска. Летучие мыши, испуганные блеском заката, слетелись ближе к деревьям и кружились над ледяной лепешкой.

Увидел их Нацко. Он разглядывал на деревьях большие вороньи гнезда, когда запищала летучая мышь. Она метнулась через гущу веток, вылетела на лужайку и присоединилась к остальным. Это было так таинственно, что мороз по спине пробежал…

Нацко помчался за Ергушем.

— Такие большие, с ворону, — рассказывал он. — А уши у них как лопухи… Низко летают, можно поймать.

— Если поймаю двух, одну отдам тебе, — обещал Ергуш.

И они побежали. Ергуш впереди, Нацко за ним. Пересекли Гать, потом пробежали по мостику, по Катрене под плодовыми деревьями. И — через Волярку, к Леску.

Летучие мыши носились на высоте пяти — десяти метров. Никаких ушей у них Ергуш не разглядел, и были они ничуть не больше обыкновенных летучих мышей. «Обманул меня Нацко», — подумал он, но простил этот маленький обман. Стал думать, как бы поймать летучую мышь.

— Давай наломаем ледышек и будем бросать в них, — шепнул он Нацко.

Лед был ломкий, вода из-под него ушла. Он легко дробился под каблуками. Мальчики разбили лед ногами, насбирали ледышек, стали изо всех сил бросать в мышей.

Ледышки свистели и жужжали в воздухе, как большие белые оводы. Голодные мыши кидались на них, схватывали, щелкали зубками.

Если в летучую мышь попадала ледышка побольше и удар был сильнее, мышь теряла равновесие, падала к земле; но над самой землей, оправившись, снова взлетала.

— Надо гуще бросать! — сказал Ергуш.

Они заготовили целую кучку ледышек и стали метать их пригоршнями. Несколько летучих мышей вместе с падающими льдинками спустились до самой земли. Тут Ергуш подскочил, накрыл их шапкой.

— Одна маленькая, две большие. Бери большую, — предложил Ергуш.

Бедные зверьки ползали по льду, не могли взлететь. Ергушу стало их жалко. Он вынул из кармана кусок хлеба, раскрошил, покормил свою мышку.

— Ой, она меня укусила! — закричал Нацко.

Он прыгал, тряс рукой, стонал.

— Есть хочет, — сказал Нацко. — Дадим ей хлеба.

И он ловко всунул кусочек в щелкающие зубки.

Когда стемнело, мальчики решили отнести летучих мышей в дупло большой липы. Взяли зверьков в шапки, выстелили дупло сухими листьями, уложили мышей. И ушли — молчаливые, довольные. Ведь им удалось потрогать руками, вблизи разглядеть таинственных летучих мышей. Быть может, никто еще не держал их в руках. Вылетают они уже в потемках, таинственно попискивают. Женщины и девчонки боятся их — запутаются в волосах, волосы выдерут. А Ергуш и Нацко их нисколько не боятся!

— Может, это простая мышь, только старая, — рассуждал по дороге Ергуш. — Выросли у нее крылья, вот и летает. Я бы тоже летал, если б у меня были крылья…

СВИНОЙ КЛЫК

После обеда Ергуш встретился со Штефаном Фашангой. Стояли они на мосту перед Гатью. Ольховка вздулась, поднялась в берегах. Вода лизала балки моста. Светилась желтовато, шумела, гудела.

— Сходить бы нам в деревню, — думал вслух Штево. — Мальчишки там драчуны, сидят на бревнах у фабрики.

— Задираются без причины, — подхватил Ергуш. — Недавно у болота лягушками в меня кидались.

Штево вытащил из кармана изогнутый клык свиньи:

— Вот этим двинь под ребра — и хватит с них.

Ергуш осмотрел клык, зажал в руке, приладился, как удобнее держать, и сунул к себе в карман.

— Пошли, — сказал он Штефану.

Двинулись тропинкой через Катрену, вдоль Ольховки. Местами вода разлилась, прогрызла тропинку; вода скользила по траве и снова возвращалась в свое русло. Мальчики перепрыгивали через заблудившиеся струйки реки.