Юные натуралисты в краеведческой экспедиции

Пришлось итти другими путями и кликнуть клич: „Ребята, тащи старые газеты, коробки, банки, склянки! Несите все, что мало-мальски может быть использовано в экспедиции!"

В ожидании массового притока „снаряжения" мы выделили двоих товарищей в хранители его.

Одна из кружковых комнат превратилась в склад принесенного ребятами материала. Вон в уголке лежат ровненькие, похожие друг на друга коробочки из-под лекарств, рядом с ними— "большие коробки с знакомыми надписями: „Скороход" и „Севзапторг", всевозможные банки и баночки, а тут пачки газет: „Известия", „Правда", „Красная". Газеты предназначены для сушки растений: их надо разрезать, придерживаясь соответствующего размера. Специалистом по этой части является Нюра— сейчас вокруг нее обрезки газет и бумажная пыль.

На широком балконе Биостанции тоже идет работа: делают линь для измерения глубин (рис. 1). Миша расширяет отверстия у свинцовых пломб. Кирилл вяжет через каждый метр узлы на крепком английском шпагате, затем надевает на них

пломбы и заклепывает. Шум изрядный. Эта работа-требует опыта, но и тут находятся специалисты.

Под верандой собрались наши „литейщики"—делают отвесы. Форма прямо в земле, а плавят металл импровизированной паяльной лампой—„чижиком".

Девочки шьют мешки для сачков; им же поручено приготовление походных сумок и других вещей подобного рода.

Надо торопиться: до отъезда осталось не так уж много времени. Все горячей идет работа по снаряжению, постепенно приближаясь к концу. Уже готов поблескивающий своей белой поверхностью „диск Секки", которым мы будем определять прозрачность воды. Рядом с ним лежит „батометр “—плод долгой работы Жени и Коли. Это— простая бутылка, оплетенная предохранительной веревочной сеткой и снабженная пробкой, остро-, умно приспособленной для открывания под водой на любой глубине. На сачках красуются новые мешки. Только-что склеенные ботанические папки еще не успели просохнуть...

Время бежит незаметно, и невольно опасаешься, что снаряжение не поспеет к отъезду,

В Репьи

Через три дня едем...

Спешно заколачиваются ящики, увязываются пакеты. Здесь чинят лопату, там кто-то насаживает топор на топорище, но главная работа кипит в комнате кружка, где идет упаковка.' Куча тюков, ящиков и пакетов все растет и растет.

Только к вечеру приводим все в порядок: чинно выстроились в ряд ящики со снаряжением, заваленные тюками с крупой, сахаром, мукой и другими съестными припасами.

Все готово. Завтра в путь.

С половины девятого ребята начали сходиться на вокзал. К девяти часам все были в сборе, но почему-то запоздала подвода с вещами. Поезд уходит через три четверти часа, а ведь нужно еще перенести вещи в самый конец платформы и наконец погрузить в вагон,

Но вот и подвода. Вдруг новая заминка— не дайэт вагона. Только вчера мы получили разрешение за подписью начальника станции, а сегодня новый дежурный и он не хочет предоставить нам вагон.

До отхода поезда каких-нибудь десять минут, а весь багаж еще на перроне. Ждать больше невозможно, и мы спешно грузимся в ближайший, наполовину пустой вагон. Тесновато, но все же лучше, чем остаться в Ленинграде. Последний ящик—в вагоне, с посадкой покончено. Пот льется ручьями, но настроение приподнятое. Первые препятствия уже побеждены.

Едем!

Поезд идёт полным ходом. За окном мелькают телеграфные столбы и железнодорожные будки. Все реже остановки. Один за другим появляются и исчезают дачные поселки. Поля и огороды сменяются лесом, зеленеющими холмами и кочковатыми болотами.

Незаметно проходят три часа, в течение которых мы проехали 120 километров.

Поезд останавливается. Луга. Выходим. Часть ребят выгружает багаж, часть пошла отыскивать возчиков, которые должны были приехать за нами из Репьев. Во дворе вокзала нас действительно ждут две подводы. Укладываем на них вещи и, предоставив возницам завязывать возы, приготовляемся сами. Заплечный мешок, пакетик с завтраком, кружка — все на месте! Ребят в плохой обуви, несмотря на их протесты, сажаем на телеги.

Что же, едем?

Какой там—у возниц нехватило веревок. Но они беспечно решаются трогаться. Кажется, едем... Колеса злополучных телег не сделали и двух оборотов, как упал один чемодан, за ним—второй, за ним —корзинка! Водворяем все на места, но через некоторое время повторяется та же история.

Окружив телегу, поддерживая вещи руками, медленно двигаемся вперед.. Однако без веревок не обойтись. Возы заезжают на постоялый двор, а мы, оставив их на попечении Федора Леонидовича и Кирилла, продолжаем наш путь.

Но вот Луга с ее кооперативами, чайными и ларьками остались позади. Еше два километра по шоссе-—и мы входим в лес и забываем о городе. Лес —старый, сосновый, почва — сухая, итти легко.

Солнце то выглянет, то опять спрячется за темные подозрительные тучи. Вскоре начался дождь. Мы ускоряем шаг, надвигаем шапки, поднимаем воротники, всячески стараясь защитить себя. Но через десять ‘минут на нас не остается сухой нитки. Не беда, надо привыкать: впереди нас ждут и не такие трудности.

Внезапно начавшись, дождь так же внезапно и кончился. Выглянуло солнце. Мы согреваемся, но итти стало труднее — всюду лужи и ручьи.

Входим в дубовую аллею. Сейчас будет деревня Ропти, расположенная на северном берегу Череменецкого озера.

Идем парком. Вдруг между деревьями блеснула яркая полоска воды.

— Озеро! — закричали ребята и, забыв . про усталость, побежали вперед.

Так вот тот Череменец, на котором нам предстоит жить и работать. Некоторое время стоим и любуемся его темной водой и прибрежными зарослями тростника. Но солнце уже низко над горизонтом — надо торопиться.

Идем берегом, сплошь поросшим высоким сосновым лесом. Теперь видна уже не узкая полоска воды, а большая часть озера, шириной около по-

лутора кйлбмётра, едва заметны хутора й деревни на другом' берегу. Дорога стала подниматься в гору. Приближаемся к селу Наволок, от него до нашей мызы всего три километра. От встречного крестьянина узнаем, что наши телеги только-что проехали. Некоторые ребята бросаются их догонять.

Входим в село... Среди деревни сворачиваем в какую-то калитку и попадаем в Яблоновый сад, принадлежащий совхозу. Деревья в цвету. Сад совершенно белый. Белеют стволы, вымазанные известью. Бела и земля, засыпанная лепестками цветов.

, Любоваться некогда — нужно засветло быть на месте.

Последний километр!

Среди деревьев мелькнуло белое здание. Тропинка идет, круто вверх. Выбираемся. Кругом кусты ' жасмина и сирени. Мы на поляне около белого старого дома. Приехали!

Усталые и , голодные садимся за стол, где нас ждет заботливо приготовленный Екатериной Ивановной ужин.

НА МЕСТЕ

Ёыбор ба§ы для работы §кспёдиции имеёт очень важное значение. Иные горячиё головы готовы ночевать где попало, питаться всухомятку или раскидывать палатку в лесу у костра. Но палатка нам не по средствам, а что касается до ночлега, то нельзя забывать, что каждый участник нашей экспедиции имеет очень большую нагрузку. Работая 6—8 часов на воздухе, нередко в жару или под дождем, надо иметь возможность восстановить свои силы. Если экспедиция не даст нам укрепления здоровья, то все ее достижения будут сведены на-нет прорывами в самой работе. Эти доводы Сергея Владимировича убедили наших энтузиастов „палатки¹¹ и „открытого неба¹¹ и примирили их с необходимостью провести лето в приспособленных для жилья и работы условиях. И наша мыза Репьи как нельзя лучше отвечает этим требованиях.