Юный техник, 2004 № 05

Ярмольчук с моделью своего шаропоезда. Фото 30-х годов XX века.

Изобретатель, по сути, воспользовался принципом подшипника. Словно бы развернув его наружное кольцо в желоб-рельс, Ярмольчук предложил пустить по нему шары-колеса, а на них в особых вилках «положить» вагоны. Шары — полые, в каждом — электромотор и механизм для привода. Вагоны на двух таких колесах можно было наклонять вбок, и словно ванька-встанька они возвращались в прежнее положение — так точно изобретатель расположил центр тяжести. Не мог поезд и сойти с рельсов даже на крутых поворотах — не позволял желоб.

Идея понравилась, и вскоре энтузиасты помогли Ярмольчуку создать в Московском институте инженеров железнодорожного транспорта небольшую модель шаропоезда. Испытания прошли успешно вопреки недоверию скептиков.

Поддержал изобретателя и нарком В. Куйбышев. В марте 1931 года он увидел опытную установку, а в апреле коллегия Наркомата путей сообщения признала необходимым в кратчайший срок построить шаровагон и шародром для испытаний. И вот по северянинскому кольцу-желобу побежали почти настоящие вагоны.

Современников поражала скорость даже модели.

А ведь настоящий поезд на реальной трассе должен был разгоняться до 300 километров в час. По тем временам — невиданное достижение.

Изумляла и скорость исполнения решений. Уже в октябре 1931 года был сооружен шародром, начались первые испытания. А в августе 1933 года Совнарком принял новое постановление: «О строительстве опытной железной дороги по системе Ярмольчука Н. Г. в направлении Москва — Ногинск».

Был задуман и новый полигон для скоростей в 180 километров в час. Но, увы, ни одному из этих планов не суждено было осуществиться…

Почему?

Одно время полагали, что всему виной — политика. Куйбышева вскоре не стало, а его преемники не захотели больше водиться с его ставленником. Однако на самом деле беда заключалась скорее в другом. Все шло отлично, пока шли испытания моделей в условиях полигона. Но как только эксперименты стали выходить за пределы лаборатории, тут же стали выявляться многочисленные недостатки проекта. Строительство путей-желобов обходилось на порядок дороже, чем обычных рельсовых путей. Не удалось толком решить проблему перевода шаропоезда с одного пути на другой — создать надежные стрелочные переходы так и не удалось.

Кроме того, в условиях российской зимы желоб моментально забивался снегом, счистить который стоило немалых трудов. А если не чистить, под шарами снег уплотнялся, поезд начинал прыгать по буграм, грозя разнести весь лоток.

Пробовали было оставлять в дне лотка отверстия ля стока дождевой воды, чтобы было куда сбрасывать снег. Однако эти отверстия тут же начинали играть роль своеобразных стыков (не говоря уже о стыках настоящих) — поезд на них начинало трясти как в лихорадке. Какие уж тут скорости!..

И хотя Ярмольчук пытался было развить свое изобретение, предлагая проекты шаромобилей и шаросудов, им постепенно перестали интересоваться. А надвигавшаяся война окончательно отодвинула шаропоезд на задворки истории.

Впрочем, после войны, в 70-е годы прошлого века, была сделана еще одна попытка претворить идею шарбвого движителя в жизнь.

Изобретатель Олег Кашаров предложил поставить на шаровые колеса вездеходы для тундры. Такие пневматики сверхнизкого давления, по идее, обеспечат не только высокую проходимость машины, но и сохранят легкоранимую поверхность тундры. Ведь машина на таких колесах имеет меньшее удельное давление на грунт, чем человек в сапогах.

Ныне это изобретение в модернизированном виде использовано на вездеходах со сверхбаллонами. (Описание одной из таких машин дано нами в «ЮТ» № 3 за 2004 г.) Однако заменить такие пневматики шаровыми конструкторы все не решаются. Уж слишком тяжелыми получаются шаровые колеса.

Поменять хотя бы одно из них в случае прокола в полевых условиях вряд ли удастся. Да и «запаска» занимает слишком много места в багажнике. Кроме того, конструкцию самого вездехода придется основательно переделывать. Ведь ныне такие машины делают чаще всего на основе узлов стандартных автомобилей.

Г. МАЛЬЦЕВ

УДИВИТЕЛЬНО, НО ФАКТ! Как муха шпионам помогла…

Подслушивающий прибор, построенный «по патенту» мухи-паразита Ormia ochracea, размером с пылинку. Тем не менее, он позволит услышать, пнем земля полнится», за десятки километров.

Помните, былинные герои, чтобы услышать, нет ли поблизости врага, прикладывали ухо к земле? Ныне существуют и специальные приборы — геофоны, — которые позволяют услышать, например, в каком месте вытекает жидкость из прохудившегося подземного водо- или нефтепровода. Однако ни ухо человека, ни геофон не смогут потягаться по чувствительности с «Ормиафоном». Так американские ученые во главе с Рональдом Майлзом предложили назвать специализированное микроскопическое устройство, которое они создают по заданию Пентагона.

«Представьте себе картину, — предлагает Майлз, — с пролетевшего самолета рассыпаются мириады песчинок. По внешнему виду они практически ничем не отличаются от природной пыли, но имеют существенное отличие — это «умная пыль»…»

То есть, говоря иначе, каждая «песчинка» представляет собой чувствительный датчик. Наступит солдат на нее — ив эфир тотчас полетит соответствующий сигнал. Он будет принят записывающей аппаратурой на борту самолета-разведчика вместе с координатами места, откуда был подан. Причем по характеру сигнала можно будет понять, оказалась ли «песчинка» под пятой солдатского башмака, прошел ли это мирный житель или проехал, скажем, танк.

Даже если источник шума не вступил в непосредственный контакт с «песчинкой», все равно произведенный акустический сигнал будет зафиксирован и проанализирован…

И такое микроустройство удалось создать благодаря тому, что исследователи детально ознакомились с микроскопическими сенсорными устройствами Ormia ochracea — мухи-паразита, обитающей на юге Америки.

Вообще-то говоря, об уникальных слуховых способностях этой мухи ученым-биоакустикам было известно еще с 60-х годов прошлого века. Однако лишь недавно Рональду Майлзу и его коллегам удалось детально разобраться в устройстве уникального слухового аппарата мухи, а потом и скопировать его.

Мушиным самкам отменный слух нужен для того, чтобы по стрекоту издалека слышать и находить кузнечиков. Относясь к категории насекомых-наездников, эта муха находит кузнечика, атакует его и откладывает прямо в его тело свои яйца, из которых вылупятся затем личинки.

Поскольку атака происходит чаще всего ночью, понятно, что муха в своей охоте полагается не столько на зрение, сколько на слух. Причем эта муха, размер которой не превышает нескольких миллиметров, а ее барабанные перепонки находятся вообще на расстоянии в полмиллиметра друг от друга, не только отлично слышит, но и может с большой точностью определить направление на источник звука.