Юрек Рутц, Юрек Рутц, Юрек Рутц
Шрифт:
– Юрек Рутц называл вечную мерзлоту крионикой для бедняков, - сказал Байрон.
– Нет, - ответил я.
– Ничего подобного. Не существует вечной мерзлоты, которая обладала бы подходящей температурой. Кроме того, в условиях глобального потепления, вечная мерзлота на Аляске исчезает. Тает.
– Может быть, - произнес Байрон.
– Но я добрался аж до скальной породы, и там сплошная мерзлота! Готов спорить: потребуется немало времени, чтобы все это растаяло.
– Это безумие, - сказал я.
– Вы подумали о ледяных кристаллах? Чем вы воспользуетесь для защиты от переохлаждения?
– Вы об ожогах холодом?
– Спросил
– Мы с Юреком Рутцем все рассчитали. Я погружу его голову в сахарный раствор и помещу в герметичную упаковку. Примерно так же делается мороженая лососина. Так что потом голова оттает без проблем.
– Вы собираетесь заморозить ее в холодильнике?
– Нет, мне не придется. Мы просто подождем достаточных холодов. Когда температура упадет до сорока или пятидесяти градусов ниже нуля, мы вынесем ее на крыльцо и оставим там на пару часов. Этого должно хватить. Заетм мы опустим ее в колодец и завалим его камнями. Надежнее пирамид! Оглянувшись, он бросил взгляд на Юрека Рутца.
– Разве не так, Рутц?
Я тоже посмотрел на Юрека. Он спал. Тогда я сказал:
– А что заставляет вас думать, будто он умрет именно в то время, когда на дворе будет минус сорок-пятьдесят градусов?
В ответ Байрон П. Буттитль подмигнул.
Тут Эмма Рутц решила, что Байрон выложил мне достаточно секретов и спросила его, готов ли Юрек к купанию. После того, как Байрон выкатил кресло с Юреком Рутцем из комнаты, она повернулась ко мне:
– Вы женаты, мистер Марусек?
– Раньше был. Но не сложилось.
– Мне очень жаль. Надеюсь, в ближайшее время вам суждено кого-нибудь встретить. Вы хоть пытаетесь найти?
– Да, конечно, - сказал я.
– Но Аляску вряд ли можно назвать раем для одиноких женщин.
– Да, я слышала об этом.
– Поднявшись, она покопалась в ящике стола и достала чековую книжку.
– Нынче молодым трудно объяснить, что это такое провести всю жизнь с одним человеком. По-моему, это грустно.
– По-моему, тоже.
Она выписала чек и протянула его мне. Он был на сто долларов.
– Считайте это авансом.
Я отдал его обратно.
– Я больше не собираюсь писать эпитафий.
– Тогда это вам за уже проделанную работу, - и она снова протянула мне чек.
И я взял. Я аккуратно сложил чек пополам и спрятал его в карман рубашки. Мы, писатели, настоящие вещи пишем не для денег, а ради бессмертия. Эта работа принесла мне около двадцати центов в час.
– Но, прошу вас, не сдавайтесь, - продолжала Эмма.
– Теперь, когда вы знаете все...
– Теперь стало еще хуже. Кроме того, я не умею писать эпитафий.
– Еще как умеете! Просто вам нужно немного поменять стиль. Вот, попробуйте. Повторяйте за мной: Юрек Рутц.
– Юрек Рутц.
– Вот видите? Видите, как просто!
* * *
Вот так, мистер Дозуа. Одни открывают кометы, а другие расчленяют и едят маленьких детей. К бессмертию ведет множество путей. В начале этого письма я обещал сделать Вам предложение. Сейчас я его сделаю, так что потерпите еще немного.
В тот момент мне следовало направиться прямо в полицию, но что я мог им предложить кроме пустопорожней болтовни и многообещающих подмигиваний? В штате Аляска нет закона, запрещающего людям умирать у себя дома. Как и закона, запрещающего быть похороненным, в данном случае, у себя на заднем дворе. Так что я оставил мысль о полиции, положил деньги в банк и постарался
забыть о Юреке Рутце. Но мои мысли упрямо возвращались к нему, и я понимал, что не освобожусь от этого никогда, пока не попытаюсь написать эпитафию еще раз. И тогда я установил кухонный таймер на один час и сказал себе: буду писать, пока он не зазвонит, после чего закончу с этим делом навсегда. Интересно, что часа мне не понадобилось. Окончательный вариант эпитафии родился минут через десять.Теперь свободный, я вернулся к нормальной жизни. На носу было Рождество, новогодние праздники и вторая часть лыжного сезона. Как раз наступила Ла Нинья, и погода была необычно мягкой. Я не вспоминал про Юрека Рутца до середины января, пока через Комитет общественного планирования не узнал о том, что Музей Авиации подписал с властями Аляски новое десятилетнее соглашение. Они отвергли предложение четы Рутц.
Я позвонил Эмме Рутц.
– С Новым Годом, - сказал я.
– Как поживаете? Как здоровье Юрека Рутца?
– Едва держится, - ответила она. Он может уйти в любую минуту, но Байрон десять раз на дню зачитывает ему погодные сводки. Мы полагаем, что он знает: ему еще рано сдаваться.
Я рассказал ей, что слышал о делах с Музеем Авиации. Эмма ответила, что это не имеет значения: они разрабатывали другие планы. Я спросил, какие. Например, сообщение о тяжелой утрате в виде письма, распространяемого по цепочке, сказала Эмма. Пирамида. Только вместо денег вы посылаете имя умершего. И если никто не прервет цепочку, это имя узнают миллионы людей.
Я сказал, что, по-моему, это может сработать.
– А еще в Интернете есть наш сайт, - продолжала она.
– Его создал Байрон. Он говорит, что в программке чтения новостей, что бы это ни означало, нужно указать адрес news://news.sff.net/sff.people.yurek-rutz.
Она выдала мне еще ряд идей, прежде чем спросила, есть ли у меня еще эпитафии. Чтобы найти нужную, мне потребовалось перерыть кучу бумаг, но когда я прочел ее вслух, Эмма, к моей радости, сразу ее одобрила, сказав, что эпитафия просто превосходна. Она заставила меня прочитать ее несколько раз, чтобы записать на бумаге. И пообещала сегодня же переслать по почте чек на оставшиеся девятьсот долларов. Я не мог поверить такой удаче.
Перед тем, как повесить трубку, я задал ей вопрос, который не давал мне покоя:
– Скажите, а что будет, когда в 2051 году его разморозят, вылечат синдром Альцгеймера и вырастят ему новое тело? Разве он не будет чувствовать себя одиноким?
– Ну... Думаю, нет, - сказала Эмма.
– Когда подойдет мое время, мы сможем найти в его колодце немного места и для моей бедной головы.
Я должен был догадаться сам.
– Что ж, удачи вам, миссис Рутц, - сказал я.
– Очень надеюсь, что ваша затея сработает и все закончится хорошо для вас обоих.
Я чуть не добавил, что не буду удивлен, если до того, как Байрон П. Буттитль сам заберется в герметичную упаковку, там, внизу, наберется целый набор для боулинга.
Я начал было прощаться, но Эмма остановила меня:
– Не хотите ли выслушать следующее предложение?
– Извините, - рассмеялся я, - но у меня и так дел по горло.
– Вы полностью уверены?
– Да.
– Жаль, потому что Мемориальный фонд Юрека Рутца изъявляет желание выплачивать вам комиссионные в размере ста долларов за каждое упоминание имени Юрека Рутца в ваших рассказах, появившихся в книжных либо журнальных изданиях.
- Telegram
- Viber
- Skype
- ВКонтакте