Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля
Шрифт:
«Слушали: о приеме в члены ВЛКСМ Ю. А. Гагарина.
Рекомендуют: Т. А. Чугунов, А. В. Новгородцев.
Постановили: принять в члены ВЛКСМ Юрия Алексеевича Гагарина, 1934 года рождения, образование шесть классов, русского, ученика-литейщика ремесленного училища № 10».
Первый комсомольский билет Юрия Гагарина, видимо, не сохранился – во время учебы в авиационном училище ему выдали новый, с № 02959544; дата выдачи указана 20 января 1956 года.
Из-за высокой занятости свое намерение получить семилетнее образование в вечерней школе рабочей молодежи Юрий отложил на потом. Однако ему об этом напомнили. В том же декабре в Люберцы приехала навестить сына Анна Тимофеевна. Ее появление хорошо запомнилось друзьям Юрия, и через много лет Тимофей Чугунов напишет:
«Она встретилась с нашим мастером и воспитателем общежития. Они показали ей кабинеты учебного корпуса, спортзал, столовую и здравпункт. Познакомилась с журналами
Анна Тимофеевна на прощание нам сказала: „Ребята, учитесь хорошо, дисциплину не нарушайте, слушайтесь своих учителей. ‹…› Обязательно идите учиться в седьмой класс. А ты, Юра, обещал нам учиться в вечерней школе, когда уезжал из дома в училище. Слово свое, сынок, надо выполнять“. Юре в эти минуты пришлось покраснеть от упреков мамы. Он дал слово, что обязательно пойдет учиться в седьмой класс в 1950 году и закончит его с отличием. Свое слово Юра сдержал».
Хотя Юрий и жил в Люберцах, он оставался под контролем родственников. На выходные юноша приезжал в поселок Клязьма (ныне входит в город Пушкино Московской области), где жила семья Марии Тимофеевны Дюковой (урожденной Матвеевой), старшей сестры Анны Тимофеевны. Там он помогал по дому и отдыхал вместе с двоюродной сестрой Надеждой и двоюродным братом Владимиром. Надежда Кирилловна Щекочихина (урожденная Дюкова) позднее вспоминала (запись от 23 февраля 1983 года):
«Юра всегда приезжал в форменной одежде, выглядел стройным, подтянутым, в гимнастерке, подпоясанной ремнем. На гимнастерке любил носить значки, полученные им за спортивные достижения. ‹…› Однажды Юра приехал сильно расстроенный: во время работы в литейном цехе брызги расплавленного металла попали на спецодежду и прожгли ее. Пришлось ее латать. Помню, привез Юра свою первую самостоятельную работу – чернильницу, которую отлил своими руками из металла. Точно такую же чернильницу отвез в Гжатск, она сейчас находится в музее города Гагарина.
Новый, 1950 год Юра встречал вместе с нами. Но не было среди нас мамы – она в ту ночь дежурила в поликлинике. Незадолго до наступления Нового года мы оделись и пошли к ней на работу. Когда подошли к поликлинике, Юра оставил нас за углом, а сам постучался в дверь. Вышла санитарка, Юра жалобно сказал: „Мамка рожает“. Тут же на пороге появилась одетая, с медицинской сумкой в руках, мама. Мы подхватили ее под руки и за несколько минут привели домой к праздничному столу. Как нам было весело тогда, всё нас смешило. Мы пели, танцевали, шутили. Юра любил петь, с чувством пропел тогда длинную партизанскую песню: „Ой, туманы мои растуманы, ой, родные поля и леса, уходили на фронт партизаны, уходили на фронт на врага…“ И мне стало понятно, что в памяти Юры еще свежи годы войны, годы немецкой оккупации, когда дети несли бремя войны наряду со взрослыми».
От родственников в те праздничные дни Гагарин отправился в Москву. Дирекция училища наградила лучших учащихся поездкой 3 января 1950 года на новогоднюю елку в Колонный зал Дома Союзов. Нужно помнить, что многие из первокурсников всё еще оставались детьми (от четырнадцати до шестнадцати лет), причем прожившими всю жизнь в провинции, и для них подобное мероприятие было грандиозным событием. Юра и его друзья на всю жизнь запомнили аттракционы, игры и, конечно, праздничный хоровод.
После каникул, которые Гагарин провел в Гжатске, жизнь вернулась в прежнюю колею. Молодые ремесленники набирались производственного опыта и к весне включились в настоящее производство. Тимофей Чугунов вспоминал:
«Мастер поручал Гагарину сложные работы. Он с ними справлялся полностью, но были и трудности. Отливка шестерни с литым зубом поставила Юру в тупик. Мастер наблюдал за работой и видел его ошибки при уплотнении формовочной смеси в опоке, но ничего не сказал. Только к концу смены Гагарину удалось получить годную отливку. Мастер похвалил Гагарина и поставил в журнале отличную оценку. При подведении итогов за рабочую смену мастер сказал: „Юра Гагарин сегодня при отливке шестерни с литым зубом проявил рабочую смекалку и настойчивость. Берите с него пример!“ Юра, опустив голову, тихо проговорил: „В группе многие так работают, что тут особенного?“ ‹…›
Работали добросовестно. Большинство ребят выполняло производственное задание на сто и выше процентов. Брака заметно поубавилось. За годную продукцию начали выдавать нам зарплату по заводской ведомости. С этого времени стали себя считать „рабочими“, но впереди еще год учебы».
Как же выглядела работа Гагарина и его товарищей?
Сам космонавт описывал ее предельно кратко: «Мастер привел нас в механизированный литейный цех. Там из белого чугуна отливали средние и мелкие детали к машинам. Водил он нас и к термическим печам, показывал производство отжига, объяснял, как хрупкий металл превращается в вязкий, ковкий чугун. ‹…› Вскоре меня определили к станку – учили специальности формовщика. Рядом со станком двигался конвейер. Мы делаем формы, ставим стержни, накрываем опоку – и на конвейер».
Здесь пропущены важные моменты, поэтому за подробностями мы обратимся к книге профессора Александра Павловича Гавриленко «Механическая технология металлов. Литейное дело», впервые опубликованной в 1903 году и неоднократно переиздававшейся в советские времена с исправлениями и дополнениями. Как мы видим из описаний выше, производство на заводе было уже значительно механизировано по сравнению с довоенным, однако будущим ремесленникам давали в том числе основы специальности, то есть прививали навыки ручной работы, общая последовательность которой не менялась с конца XIX века. Сначала в особой машине изготавливается формовочная смесь – специальный песок, глина или так называемая «масса» (смесь огнеупорной глины с кварцем, графитом или коксом). Затем по соответствующим чертежам выпускается модель будущей детали – обычно из дерева, поскольку оно дешево и широко распространено. При проектировании модели следует учитывать удобство ее извлечения из смеси без нарушения правильности отпечатка. Следующий этап – набивка смесью опок, то есть ящиков, в которые устанавливается модель. Опоки тоже изготавливают из дерева, а при массовом производстве – из чугуна. Обычно их делают сборными, скрепляя отдельные части шпильками, скобами и клиньями. Литейщик размещает опоку на формовочную («подмодельную») доску, соединяет и тщательно фиксирует части, а внутрь кладет готовую модель так, чтобы она соприкасалась своей разъемной поверхностью с доской. Убедившись, что всё готово, он просеивает смесь мелким ситом и аккуратно наполняет ею опоку, работая двумя инструментами: набойником с клинообразным концом и трамбовкой с плоской насадкой – тот и другой инструменты имеют ручку, длина которой зависит от того, сидит или стоит литейщик. Кстати, на знаменитой фотографии Юрия Гагарина в роли ремесленника он как раз держит в руках трамбовку с плоской насадкой. В зависимости от качества металла и размера будущего изделия смесь либо смачивают, либо оставляют сухой. Понятно, что от работника здесь требуется большой навык, поскольку плотность набивки определяет, как пройдет литье. Для облегчения выхода газов смесь протыкают толстой проволокой, делая в ней вентиляционные канавки, которые заполняются коксовой золой. После того как опока с моделью набита, ее накрывают другой («основной») доской, которую скрепляют струбцинами с нижней формовочной; затем всю получившуюся конструкцию переворачивают. Литейщик убирает струбцины и формовочную доску, смахивает отставшую мелочь щеткой, выравнивает смесь гладилкой, втыкает в нее модель литника, через который будет втекать раскаленный металл, и модель выпора, через который выйдет его избыток. Если модель изделия состоит из двух половин, то они соединяются; если из одной, то можно сразу приступать к установке и набивке верхней опоки, предварительно посыпав нижнюю разделительным белым песком. Излишки смеси сгребаются металлической линейкой или цилиндрической частью трамбовки. Окончив набивку, верхнюю опоку снимают и кладут в сторону. Теперь работник аккуратно вытаскивает из уплотненной смеси модели изделия, литника и выпора, с помощью специальных крючков убирает сор, который мог попасть в полученный отпечаток-форму, припыляет древесным углем для предотвращения пригорания смеси. Чтобы при заливке раскаленного металла форма не «поплыла», ее дополнительно укрепляют железными стержнями, смазанными для большей связи со смесью жидкой глиной или тестом. На заключительном этапе работник накрывает нижнюю опоку верхней и соединяет их скобами – форма готова к заливке металлом.
Как видите, процесс многоэтапный и весьма творческий. Профессор Гавриленко отмечал, что качество полученного изделия очень сильно зависит от мастерства и даже таланта литейщика, ведь при извлечении модели форма всегда немного повреждается, поэтому, чтобы избежать малейшего брака, он должен внимательно изучить отпечаток в смеси и поправить дефекты пальцами, гладилками или специальными приспособлениями: например, испорченные зубья шестерни, о которой шла речь выше, можно «спасти», вставляя модель отдельного зуба в нужное место формы. При этом настоящий мастер мог подготовить от семидесяти до ста опок за рабочий день (речь идет, конечно, о самых простых формах).
Из воспоминаний товарищей Гагарина видно, что их обучали не только ручной формовке, но и машинной. Для нее в то время использовались пневматические трамбовки, модельные машины с односторонним и двусторонним прессованием, а также специальные машины для формирования сердечников и зубчатых колес. Они, конечно, сильно облегчали литейщикам работу, однако, как вскоре показала практика, навыки ручной формовки Гагарину и его друзьям тоже пригодились.
За продукцию, соответствующую стандартам качества, учащимся начисляли «получку», то есть заработную плату, которая составляла 300 рублей в деньгах 1947 года – вдвое меньше средней зарплаты того времени. Но для вчерашних школьников и это были огромные деньги. Они даже не знали, на что их потратить. Юрий, как свидетельствуют его друзья, решил отправлять половину заработка матери в Гжатск, что выглядит вполне естественным: с одной стороны, он знал, каким подспорьем его деньги станут для семьи, с другой – ему хотелось показать родителям свою полезность и правильность выбора.