Юстиниан. Великий законодатель

Предчувствия не обманули Теодахада. Юстиниан не пожелал довольствоваться предложениями, содержавшимися в первом письме. В нем не оказалось ничего ценного; войной можно было добиться гораздо большего. Петр, выполняя условия соглашения с Теодахадом, вручил императору второе письмо, содержание которого совпало с намерениями императора. Открывалась реальная перспектива захватить Италию без войны. Юстиниан принял условия и приказал Петру немедленно отправиться в Италию, чтобы подготовить все необходимое для заключения соглашения. Велизарию было предписано ждать в полной готовности, чтобы захватить Италию.

VII

Юстиниан всерьез надеялся, что соглашение будет воплощено в жизнь, но его ждало жестокое разочарование. Петр не успел вернуться в Италию, когда готы не оставили камня на камне от императорских планов: [27] По прибытии в Италию Петр убедился в том, что готские вожди взяли бразды правления в свои руки. Очевидно, они сказали Теодахаду, чтобы тот не тревожился по поводу войны. Они сами проведут столько сражений, сколько потребуется.

27

По традиции историки считают, что нерешительный Теодахад был так потрясен успехами готов в Далмации, что вновь обрел уверенность в своих силах. Такое мнение не может считаться истинным. Теодахад не мог не знать о воинской доблести своих соплеменников готов. Готские воины посмеялись бы над самой мыслью о том, что они могут проиграть войну. Другая история рассказывает нам о любопытном пророчестве: «Africa capta, Mundus peribit» (Африка падет, Мунд погибнет). Гибель Мунда в Далмации стала счастливым предзнаменованием для готов. Политические деятели обычно обращают мало внимания на подобные мотивы действий. Возможно, этот случай можно приписать архаичной аффектации со стороны Прокопия. Представляется, что на самом деле готские вожди, узнав о предательстве Теодахада, попросту отстранили его от власти и взяли бразды правления в свои руки.

Петра встретил взволнованный король, не склонный ни к отречению, ни к исполнению клятв. За его спиной стояли угрюмые готские вожди, которые управляли королем, словно марионеткой. Несмотря на посольское достоинство, Петр и его спутники были взяты под стражу.

Поначалу казалось, что готские вожди были правы. Дело не только в том, что погиб Мунд, а имперской армии пришлось спешно покинуть Далмацию. Сам Велизарий тоже отсутствовал на театре войны. Ему пришлось спешно пересечь море и отбыть в Африку, где вспыхнул военный мятеж, потребовавший его личного вмешательства. В течение месяца готы с гордостью прислушивались к гробовому молчанию из императорского дворца. Где Юстиниан? Где ужасы, которые он обещал обрушить на готские головы? Но затишье было недолгим. В мае и июне Констанций вступил в Далмацию и вновь оккупировал ее. В конце июня Велизарий пересек Мессинский пролив и высадился в Регии.

Война началась.

VIII

Некоторое время готы не могли понять, что происходит у них на глазах. Готский военачальник, руководивший обороной Мессинского пролива, перешел на сторону Велизария. Так как он приходился зятем Теодахаду, то его измена вряд ли сильно воодушевила готов. Двести сорок миль от Регия до Неаполя Велизарий, не встречая никакого сопротивления, прошел со своей армией по прибрежной дороге, сопровождаемый флотом, который шел параллельным курсом. Имперский военачальник явно не спешил. Для того чтобы преодолеть двести сорок миль, ему потребовалось более трех месяцев. Когда в октябре Велизарий подошел к Неаполю, там не было никаких готских сил, за исключением городского гарнизона.

Депутация граждан Неаполя не стала тратить время даром и вышла навстречу Велизарию. Граждане подчеркивали малозначительность своего города и уговаривали Велизария, не тратя времени на взятие Неаполя, продолжить наступление на Рим. В ответ он напомнил горожанам, что не нуждается в их советах. Готский гарнизон может с воинскими почестями покинуть город, но мирное население должно сдаться. Велизарий попытался облегчить сдачу, пообещав главе депутации полное уважение законов и обычаев города в случае благоприятного исхода переговоров. Горожане удалились в город обдумывать положение.

Современный читатель, глядя на эту ситуацию, будет охвачен страстным желанием дать горожанам совет поскорее согласиться с противником, так как им с ним по пути. Но читателю предстоит родиться через пятнадцать веков, а жители Неаполя, не предполагавшие, что их дела вызовут такой интерес потомков, принялись с жаром обсуждать сложившуюся ситуацию. Сторонники готского правления настаивали на том, что Велизарию следует предъявить такие условия сдачи, которые он, скорее всего, отвергнет. Однако Велизарий (щедрая натура) согласился с выдвинутыми условиями. Поставленные в тупик сторонники готов обратились к собранию граждан, стараясь убедить их в том, что Велизарий не сможет защитить их в случае, если они согласятся сдаться, и не сможет взять город, если они откажутся это сделать. Готы казались более страшными противниками, нежели Велизарий. Иудейская община, не испытывавшая восторга от перспективы антисемитского имперского правления, поддержала такую точку зрения. Таким образом, невзирая на все уступки, которые был готов гарантировать Велизарий, граждане Неаполя отказались сдаться и передали свое решение представителю императора.

Осада Неаполя продолжалась двадцать дней — несколько дольше, чем ожидал или мог себе позволить Велизарий. Впрочем, аргументы неаполитанцев были не совсем беспочвенны. Их город действительно не был особенно важным, и Велизарий столкнулся с большими трудностями при его взятии. Под стенами Неаполя он терял драгоценное время. Велизарий уже отдал приказ о возобновлении наступления на Рим, когда ему внезапно улыбнулось военное счастье. Имперской армии удалось перерезать систему водоснабжения города. Один из воинов, осматривая старый акведук, обнаружил, что канал, идущий в город, можно расширить так, что по нему сможет пройти человек. Потребовалось несколько дней работы, чтобы жители Неаполя, сами того не подозревал, оказались в руках Велизария.

Прежде чем отдать приказ, который означал, что с цепи будут спущены гунны, герулы и исаврийцы, Велизарий в последний раз настоял на встрече с горожанами. Он уверил граждан, что у них нет возможности устоять, и предложил сдаться, чтобы избежать ненужного кровопролития. Как и следовало ожидать, горожане не поверили имперскому полководцу и отвергли его предложение, сочтя его уловкой Велизария, на которые, как все знали, он был большой мастер.

Воины императора прошли по расширенному каналу акведука и, захватив предмостные укрепления Неаполя, значительно облегчили себе штурм. Неаполь был взят; но только к утру из него удалось отвести гуннов. Ценой энергичных усилий Велизарию удалось восстановить порядок и дисциплину. Готский гарнизон был милостиво пощажен и не имел оснований жаловаться на плохое обхождение.

IX

Падение Неаполя вызвало замешательство среди готов. Теодахад не сделал ни малейшей попытки овладеть ситуацией либо в соответствии с поставленной им целью, либо вследствие своей полной некомпетентности. Возможно, он был безумен, но всякое безумие должно иметь свои границы. Теодахад на практике проиллюстрировал поговорку о том, что лошадь можно заставить войти в воду, но нельзя заставить ее пить. Приказали королю воевать, и так он воевал.

В конце ноября в Регате, в Лациуме, была созвана встреча латинских и кампанских готов. Перед ними стояла задача чрезвычайной важности. Низлагая Теодахада, они силой пресекали славную династию Амалунгов. Теодахад был последним в этом древнем роде. В наличии не было ни одного кандидата с равными по древности корнями. Наконец, после долгих споров готы выбрали в короли человека по имени Витигис.

Исключительная слабость такого метода выбора короля была проиллюстрирована выборами Витигиса. Произвольный выбор лидера всегда предусматривает компромисс. Витигис не был человеком, в пользу которого высказалось большинство, он был человеком, против которого выступило меньшинство. Этот факт не был замечен современниками; но ему было суждено оказать сильное влияние на дальнейшую судьбу народа остготов; выборы стали маленькой шестеренкой, которой передалось вращение чудовищного колеса судьбы. Выборы Витигиса решили судьбу Италии.

Объявление о вступлении Витигиса в королевское достоинство представляет собой впечатляющий документ. Люди редко проявляют такую серьезность в рассуждениях о своих принципах, как в случаях, когда их деяния представляются шаткими им самим. Документ пространно повествует о легитимности титула Витигиса: сказано много слов о том, как его выбирали при ясном свете и при стечении народа, а не в темном углу королевской опочивальни; о том, что источником его достоинства (кроме Божественного Провидения) стало свободное волеизъявление народа. Эти фразы должны были завуалировать тот факт, что Витигис не происходит от священного рода Амалунгов или ему подобных, а является обычным человеком, который обязан короной исключительно своим подданным. Слова затушевывали тот факт, что избрание явилось нарушением старой системы, результаты чего были непредсказуемы.