Ютланд, брат Придона
Шрифт:
– Что? – спросила служанка встревоженно.
– Если бы не моя дурость, – ответила Мелизенда с тяжелым вздохом, – я ехала бы сейчас с одним отважным и благородным юношей… Он заботился обо мне, защищал, спасал, а я держалась с ним как редкостная заносчивая дура! А он все благородно терпел, пока я совсем не освинела от безнаказанности… Что я за дура такая?
Служанка сказала утешающе:
– Зато красивая!
Мелизенда вздохнула еще тяжелее.
– Он и так меня долго терпел. Если бы сейчас мне довелось его увидеть, я бы попросила прощения за свою дурость, надменность, высокомерие… Он хоть и простой пастух,
Служанка сказала настойчиво:
– Наша судьба подчиняться мужчинам. Сейчас вас выдают за принца Цеденгула. Что вы можете сделать? Ничего.
– Ничего, – согласилась Мелизенда убито. – Вот был бы здесь Ют…
– А что может он?
– Он может все… А я… я сама виновата!
Слезы хлынули по ее щекам двумя блестящими ручейками. Служанка сказала утешающе:
– Ну как вы можете быть виноватой, моя красавица?
– Я капризная, – заявила Мелизенда в слезах. – Я избалованная!.. Я не терплю возражений, мне всегда кланялись и все терпели, а он… он всего лишь не терпел, вот и все.
Служанка сказала твердо:
– Вы – тцарская дочь, вам все можно.
Мелизенда всхлипнула.
– Не все, если он не захотел терпеть мой дурной характер!.. Какая же я дура, какая дура…
– Что вы говорите? – воскликнула служанка. – Вы не можете быть дурой, вы же тцарская дочь!.. Вам позволительно больше, чем другим!
Мелизенда заревела громче.
– Я тоже так думала!.. Какая же я дура, дурней меня уже и на свете не найти, сколько ни ищи…
Изображение подернулось рябью, Ютланд сжал кулаки, наклонился к самой воде, однако исчезла как Мелизенда, так и все ее окружение. Он стиснул челюсти, в груди разлилась едкая горечь. Он должен был увидеть всадника в черном плаще, он жаждал его увидеть… почему же озеро показало ему эту набитую дуру? Он же ее ненавидит, не желает видеть, он уже забыл и думать о ней…
Вниз больше катился кубарем, чем бежал или спускался по отвесным стенам, прыгал с камня на камень, с разгона перемахивал через широкие трещины.
Конь мирно дремал, хорт спит на боку, распахнув оскаленную красную пасть с белыми зубами. Ютланд сбежал к ним, шатаясь от усталости, исцарапанный.
– Поспешим, – сказал он и с трудом вскарабкался в седло.
Алац мчался через ночь, как падающая звезда по черному небу. Долины, степи и холмы мелькали, как смутные призраки, иногда сзади оставался грохот и треск, Ютланд запоздало понимал, что не успели свернуть и проломились через рощу, ну да ладно, все равно никто их не видит, а увидят – не опознают, на одну легенду о дивах будет больше…
Рассвет наступил, когда они пересекли наискось Троецарствие и ворвались в предгорье Родоп, где обитает, как сказала тогда Мелизенда, могучее и отважное племя говерлов.
Наконец открылось ровное пространство долины, словно нарочито выглаженной громадными руками богов, а там вдали вздымается огромный город из белого камня…
Солнце осветило верхушки зданий, небо чистое и глупо ясное, в город потянулись нагруженные телеги, это не просто город, а Родопс, столица, где гордо восседает чем-то там знаменитый князь Гуцурл, двоюродный дядя Мелизенды…
На этот раз величественные стены не приближались красиво и надменно, а ринулись навстречу и мгновенно ощерились
распахнутыми воротами, куда уже въезжают телеги.Ютланд гикнул, стражи не успели опомниться, как худой черный конь страшно оскалил зубы, всхрапнул так, что лошади возчиков испуганно заржали и встали как вкопанные, а они перемахнули нагруженные доверху подводы, словно сусличьи холмики, проскочили ворота и пропали за поворотом ближайшей улицы.
Один страж повернулся к другому, глаза вытаращенные, челюсть отвисла.
– Ты… видел?
– Да, – ответил другой колеблющимся, как висящая на одной петле форточка на ветру, голосом, – но я… лучше промолчу…
– Я тоже… Старшой не поверит.
– Но чертей задаст, – поддержал напарник. – Лучше смолчим.
Ютланд пронесся по улицам и переулкам, иногда их так заносило на поворотах, что задевали стены, и там оставались глубокие прорезанные полосы на камне с валиками крошки на земле, а если на дереве – с кольцами стружек…
За спиной оставался крик, как и стук копыт, а они вынеслись на площадь, на той стороне высокая железная ограда, красивые кованые ворота, ярко одетые стражи с парадными копьями.
Ютланд наклонился к уху Алаца и шепнул:
– Сможешь?
Алац презрительно фыркнул. Хорт ринулся вперед, быстро обгоняя их даже на этой скорости. Стражи только повернулись заинтересованно в их сторону, парнишка на черном коне приближается что-то слишком уж быстро, так просто не бывает…
Ютланд сжался в комок, Алац с силой ударил в землю копытами, ветер засвистел в ушах сильнее. Высокая железная ограда с торчащими остриями пик внезапно провалилась, исчезла. После долгой мучительной паузы копыта Алаца с таким треском ударили в булыжник аллеи, что там блеснули короткие злые молнии.
По обе стороны помчались пышные фруктовые деревья, богато одетые люди отпрыгивали в стороны. Ютланд зыркнул назад, разыскивая взглядом хорта, но тот уже несся впереди, показывая дорогу.
Дворец стремительно вырастал и угрожающе несся навстречу всей массой каменной громады. Ютланд хищно пригнулся, готовый к схватке, по спине пробежала дрожь, сыпануло холодом, потом огнем, явно срабатывают какие-то защитные заклятия местных магов, но он не такой, как все, и заклятия для него должны быть другие…
Люди разбегались с криком, он так резко остановил Алаца перед входом во дворец, что тот поднялся на дыбы и громко заржал, а еще и грозно ударил по воздуху копытами.
Злая дрожь снова прошла по телу, он соскочил на землю, повод на седло, крикнул звонко и страшно:
– Ждите здесь! Никому не даваться!
И ринулся бегом по ступеням. Стражи, огромные здоровяки в красивых доспехах и нарядных накидках поверх них, пытались остановить, он разбрасывал их легко и бездумно, а сам бежал через залы, стараясь отыскать тот, в котором видел в озере Мелизенду.
– Эй, – раздался сверху звучный голос, – артанин?.. Что случилось?
На третьем этаже через перила наклонился пышно одетый мужчина и с интересом всматривался в него. Тот самый, с седеющей головой, весь в золотых украшениях, только одежда не синяя, как в прошлый раз, а красная. Но бриллианты сверкают так же ярко, как и топазы, яхонты и изумруды, и вообще князь Говерл весь усыпан драгоценностями, что больше подошло бы женщине, чем мужчине.
Ютланд крикнул:
– Я к Мелизенде!