Ютланд, брат Придона
Шрифт:
Город вырос прямо на дороге, жадно проглотив ее широко распахнутыми воротами. Ютланд замедлил бег коня, хорт тоже пошел тише, всегда чует, у самых ворот обогнали телегу, доверху нагруженную глиняными горшками, а по ту сторону город распахнулся яркий, цветущий, весь в ровных рядах аккуратных домиков с красными черепичными крышами, небольшими, но богатыми садами в каждом дворике…
Он отыскал единственный постоялый двор, хорош, нашел хозяина.
Хозяин быстро поглядел на гостя, сказал замученным голосом:
– Все так, парень… Но прибыл большой отряд из самого Вантита!.. Везут их принцессу
– Подумаешь, – сказал Ютланд.
– У меня такого позора еще не было! – воскликнул хозяин. – Чтоб я да всех гостей не разместил… Часть пришлось вообще по домам друзей распихать!
– Ладно, – ответил Ютланд. – Я могу и на земле, я артанин.
– Мешок с харчами дам, – сказал хозяин обрадованно. – Спать на земле не надо, иди во-о-он в тот дом, там моя родня, у них свободная комната. Правда, на чердаке.
– Хорошо…
– Скажешь, я послал, они все понимают! Покормят, выспишься, а утром будешь готов ехать дальше…
Городок бурлил слухами, гости из Вантита выглядят иначе, чем артане или куявы, да у них все иначе, от коней до одежды, а еще ожидается приезд гостей из какой-то дальней страны, называемой Сколотией, а здесь все они должны встретиться. В истории городка такого еще не было, чтобы сразу столько знатных гостей, все горожане высыпали на улицы и возбужденно судачат.
Ютланда приняли радушно, показали комнату, где будет спать, усадили за уставленный едой стол, а сами тут же на улицу, перемывать кости приезжим.
Ютланд подумал завистливо, что если у людей своих проблем нет, они жадно интересуются чужой, более насыщенной на их взгляд жизнью. А вот ему не до чужаков из Вантита или еще кого-либо…
Он вышел проверить, как там конь, хорт подремывает возле его стойла, сам Алац спит стоя, бросил пару горстей зерна в ясли, вернулся в дом и сразу же завалился в постель.
Снилось его последнее путешествие в Холодный Лес, а когда вынырнул из тяжелого сна, сперва решил, что все еще идет бой с крылатыми гарпиями: слышатся дикие крики, плач, а в окно полыхнуло багровое зарево пожара.
Когда понял, что всё наяву, подхватился, будто с силой пнули, сердце стучит в страхе и тревоге. За окном по улице прогрохотали копыта скачущего коня, мелькнул силуэт всадника, бросающего факел на крышу дома напротив. Следом пронесся целый отряд, алые отблески играют на вскинутых лезвиях мечей и топоров, воинственные вопли, крики испуганного люда, женский плач…
Он быстро оделся, подхватил дубинку и вышел в сени. Оттуда, приоткрыв двери, смотрел, как жители выбегают из домов и бросаются тушить дома, еще больше усиливая сумятицу и панику, мешая обороняться тем немногим, что выскочили на улицу с оружием в руках и пытаются встать в ряд.
Налетчики быстро и безжалостно рубили всех по пути, иногда врывались в некоторые дома, особо зажиточные, так что нападение, скорее всего, из-за богатой добычи…
Он видел, как из ворот постоялого двора выскочили трое в настоящих доспехах из железа, что закрывают с головы до ног, приняли бой с конными, сразу же двое нападавших вылетели из седел, но защитников забросали
топорами. Упал один, пошатнулся второй, но третий рубился отчаянно и очень умело, четверо сползли с седел с разрубленными головами, а он бросился бежать к дому с разрисованным петухом на крыше.Его нагнали новые двое, один занес над головой топор, однако вантиец ухитрился перехватить его руку и сдернул с седла, зато второй на скаку вонзил ему в спину копье, что пробило металлический панцирь и вышло острием из груди.
Вантиец ухватился одной рукой за копье, а другой замахнулся мечом. Ютланд не поверил своим глазам, когда тусклое лезвие развалило всадника почти до седла.
Шатаясь, вантиец попытался идти дальше, однако ноги подломились, он упал в двух шагах от Ютланда, древко копья торчит из спины на целый локоть.
Изо рта хлынула кровь, он повернул голову, затуманенный взгляд отыскал Ютланда. Губы шевелились, залитый кровью рот кривился в попытке что-то сказать.
Ютланд без охоты спустился с крыльца, последнюю волю умирающего надо чтить, некоторые говорят, что даже выполнять, хотя непонятно почему.
– Говори, – сказал он, – услышу.
Умирающий прошептал:
– В том доме Мелизенда… Это наше… сокровище…
По улице прогрохотали копыта еще двух запоздавших всадников. Один замахнулся копьем, целясь в Ютланда, Ютланд перехватил древко и с силой дернул. Всадник вылетел из седла, ударился о землю и затих.
Второй, что промчался уже мимо, быстро развернул коня, выхватил топор и с диким воплем понесся на мальчишку. Ютланд швырнул копье первого всадника навстречу.
Нападавший выронил топор, копье пробило его насквозь, а когда он рухнул рядом с первым, стало видно, что копье высунулось из спины.
Вантиец прохрипел:
– Не знаю… кто ты… но ты… можешь спасти Мелизенду…
Ютланд сказал недовольно:
– Кто такая Мелизенда?
– Принцесса из Вантита…
Ютланд поморщился:
– Зачем она мне?
– Отвези, – прохрипел умирающий, – отвези… обратно в Вантит…
Ютланд покачал головой, но умирающий ухватился за его пояс, Ютланд с недовольством отцепил его пальцы.
– У меня свои заботы.
– Спаси, – прошептал умирающий уже едва слышно, – и тебе откроется все…
Ютланд быстро оглянулся. Конники напавших уже промчались далеко вперед по улицам города. Встречных рубят безжалостно, везде крики, плач, отчаянные мольбы и жестокий глумливый хохот победителей. Дураки, подумал Ютланд хмуро, ясно же, что надо запереться в домах, прятаться в подвалах. Гибнут те, кто выскакивает на улицу, то ли драться, то ли спасаться бегством, будто от конного воина можно убежать.
– Забери ее, – прохрипел вантиец. – Я слышал, ты искал ответы… тебе все скажут в Вантите… И даже помогут…
Он упал лицом вниз, кровь хлынула изо рта широкой струей. Тело дрогнуло и вытянулось. Ютланд оглянулся в сторону конюшни, крикнул громко коню и хорту:
– Ждите здесь!
Ответа не было, но он знал, что все поняли и выполнят. Он взбежал в тот дом, который указал вантиец, поскользнулся в спешке на мраморном полу первой комнаты, во второй тесно от изысканной мебели, роскошных статуй вдоль стен, а третья оказалась запертой изнутри.