Ювелир. Тень Серафима

Вскоре дело будет закрыто, а заговор, наоборот, раскрыт. А пока нужно доложить правителю о промежуточных результатах.

Глава особой службы бросил взгляд на часы, к верхней части которых притянулись последние полупрозрачные крупинки, и молча встал из-за стола.

Допрос был окончен.

***

…Однако бой на этом не прекратился. Увы, инквизиторы были не из тех, кто легко отступается от намеченных целей. Не намереваясь упускать жертву, они незамедлительно пустились в погоню.

Краем глаза Себастьян глянул назад, обозревая сменившуюся диспозицию и подмечая новые детали. Упустив пару мгновений, адепты святой службы отстали, но полученное преимущество было скоротечным. Привычные к суровым боям в Лесах и Пустошах, ликвидаторы могли потягаться в выносливости и скорости с нелюдями, а потому не вызывало сомнений, что вскоре они настигнут беглеца.

Серафим глубоко вдохнул пронизывающий ветер Ледума, ощущая его силу в своих венах. Ветер плескался в прозрачной крови сильфов, делая их похожими на себя, переменчивыми и не совсем реальными. Сильфы были легки, как весенний бриз, который менял направление играючи, не задумываясь и не привязываясь ни к чему на свете. Он увлекал их с собой, подобно ароматным цветам яблони, манящим и недосягаемым, живущим только в полете. Очарование сильфов позволяло им завладевать душами всех мыслящих существ, хоть они и не желали этого, как не желали вообще никакого обладания. Но считалось, что коснуться сердец самих дивных созданий невозможно. Мир улыбался и с нежностью смотрел на своих бесприютных детей, как никто другой понимающих самую сущность свободы. Жестокую, горькую сущность, постичь которую жаждали и одновременно боялись все прочие расы. Свобода - ревнивая спутница, не терпящая компании. Абсолютно свободен был только тот, у кого ничего нет.

Позади раздался одинокий выстрел. Себастьян даже вздрогнул от неожиданности: неужели настолько дорога инквизиторам скромная шкурка сильфа, что ради её добычи они не погнушались воспользоваться благами проклинаемого ими прогресса? Однако звук выстрела был какой-то странный, похожий скорее на хлопок, да и пуля против ожиданий не просвистела поблизости. Ювелир обернулся, уже смутно подозревая подвох, но всё еще не понимая, в чем он состоит.

За его спиной в небо устремилась восходящая звезда сигнальной ракеты. Поднявшись по крутой дуге, она достигла в своей траектории наивысшей точки и, вспыхнув ослепительным ярко-желтым светом, рассыпалась ворохом переливающейся янтарной пыли.

Вот, значит, как. Одна группа не справилась с его поимкой, и Инквизиторы подали знак товарищам, обозначая точное местонахождение жертвы. Ну, сейчас сюда сбежится вся святая братия Ледума, обрадованная подвернувшейся возможностью помахать мечами.

Это означало только одно: неплохо бы испариться отсюда куда подальше.

Намереваясь воплотить своё желание в жизнь, Себастьян постарался отрешиться от окружающей действительности и исчезнуть, но натолкнулся на непредвиденную и неодолимую преграду.

Пространство искрило и словно бы отталкивало его, не пуская в спасительную пустоту. Ювелир затряс головой, будто ударившись лбом о невидимую стену, аж в глазах потемнело. Что еще за напасть?!

Похоже, становится действительно жарко.

Разбираться с этими чудесами не было времени, поэтому, не сбавляя скорости, Себастьян промчался по улице и свернул в ближайшую подворотню. Церковь находилась, конечно, не на самой окраине города, но где-то рядом. В таких старых районах Ледум изобиловал запутанными узкими улочками, темными кривыми проулками и неожиданными тупиками. Вкупе с отсутствием стражей порядка такое положение дел в принципе способствовало благополучному избавлению от погони, однако всё было не так-то просто. Инквизиторы следовали за ювелиром, как привязанные. Хотя их не было видно - слава Изначальному!
– прямо за спиной, Себастьян чувствовал, что они безошибочно идут по следу, как свора гончих на лове. Кроме того, в ответ на поданный предводителем ликвидаторов сигнал в разных концах города в небо были запущены еще несколько ракет. Ювелир сразу уловил закономерность их запуска: самая первая ракета выполняла роль центра, а остальные как бы охватывали кольцом некую область вокруг, образовывая сеть.

Снова он оказался в окружении.

Но истинный ужас случившегося дошел до Себастьяна минутой-другой позже, когда, петляя, как заяц в мешанине городских задворок, он вдруг наткнулся сразу на двух человек, корчившихся в судорогах на мостовой. Несчастные задыхались и кашляли, исходя кровью. Тела жертв словно ломала незримая жестокая рука, а на губах обильно выступала странная грязно-желтая пена. Наметанный взгляд ювелира немедленно определил в них Искаженных, - еще издали, еще прежде, чем затихли последние хрипы, - страшные предсмертные хрипы. Его собственное головокружение, которое сильф принял за последствия неудачной попытки изменить сущность, не спешило прекращаться, хуже того - с каждым шагом усиливалось.

Всё встало на свои места - ракеты служили не только и не столько призывом для остальных братьев, ожидающих сигнала. Проклятая желтая пыль, просыпанная над городом щедрой россыпью, содержала в себе некие активные вещества, скорее всего, смесь порошков драгоценных камней и ядовитых растений Виросы. Себастьян и прежде слыхал о секретных разработках Инквизиции, направленных сугубо на борьбу с нелюдями, но эта широкомасштабная демонстрация достигнутых результатов превзошла все мыслимые ожидания. Судя по всему, для чистокровного человека парящая в воздухе желтая дрянь была совершенно безвредна, а вот для остальных… Частицы этой пыли, разносимые ветром, оседали на коже, волосах, проникали в легкие и с кислородом - прямиком в кровь. Для Искаженных полученная доза оказывалась смертельной уже после пары-тройки вдохов. А что же, черт подери, станет с ним? Уже сейчас все особые способности, характерные для расы сильфов, оказались недоступны. Лишившись их, ювелир чувствовал себя так, будто оглох на одно ухо и ослеп на один глаз. А дальше, сомневаться не приходилось, будет только хуже.

Воздух был мутен и непрозрачен от крутящейся в нем золотистой взвеси, бесстыдно лезущей в глаза, нос, уши, за шиворот и под рубаху. Себастьян всё еще пытался спастись бегством, ощущая, что теряет, безнадежно теряет ощущение времени и пространства, реальности и вымысла, материи и энергии, причин и следствий. Сам смысл происходящего утрачивался с каждым мигом.

Густое марево, в которое обратился этот подлый, похожий на лабиринт город, утягивало куда-то вглубь, заставляло закрыть глаза и покорно опрокинуться в подступающее, как прилив, небытие, но ювелир из последних сил сопротивлялся, не переставая бежать - или плестись?
– куда-то, куда вело его внутреннее чутье. Бесстыдно смеясь тысячами голосов, город-мираж кружился вокруг в колдовской пляске, в чертовом хороводе, путая следы и сбивая с толку, - а может, это просто кружилась его голова. Соображать в таком состоянии было крайне трудно, но одно не вызывало сомнений - чтобы выжить, нужно вырваться за пределы воздействия токсичного порошка. Учитывая размах проведенной святой службой операции, это однозначно означало - вырваться за пределы Ледума.

На улицах меж тем происходила непередаваемая суматоха и сумбур. Напуганные необычным туманом жители вели себя крайне противоречиво: часть высыпала наружу и беспорядочно металась от дома к дому, сея панику, часть, напротив, пыталась скрыться от загадочной напасти за дверями и ставнями. Всеобщее внимание привлекали несчастные, которые внезапно падали наземь и начинали биться в агонии. В целом, жадные до зрелищ жители Ледума были довольны таким представлением. Зевак не смутили даже внезапно появившиеся инквизиторы, которые хватали и уводили всех, кто им казался подозрительным.

Это была настоящая облава. Себастьян не сомневался, что он, уж конечно, не был единственной причиной творящегося вокруг беспредела. Операция была задумана заранее и лишь “удачно” совпала с его преследованиями. Инквизиторов было много, они сыпались отовсюду, как горох из прогнившего дырявого мешка, прямо на головы несчастных Искаженных. Интересно, переживет ли Альбер этот черный для “Нового мира” день? Не исключено, учитывая его колоссальный опыт выживания. Но наступление светлого будущего, на которое так уповал глава Искаженных, уж точно откладывалось на неопределенный срок: значительная часть его паствы, окончив страдания, отравится сегодня к праотцам. Возможно, и София в том числе. Ювелир хотел было определить своё отношение к такому исходу, но это оказалось невозможно.

Внезапно удача улыбнулась сильфу - так широко и ласково, что тот поначалу не поверил своим глазам. Неподалеку ювелир заметил редкий в этих краях кэб. Похоже, кэбмен и сам не понимал, как его занесло в такую дыру, и теперь пытался как можно скорее убраться подобру-поздорову. Здесь их желания счастливо совпадали. Сунув опешившему мужику золотой и пригрозив для убедительности револьвером, Себастьян прямо-таки ввалился внутрь и велел что есть духу гнать на окраину.

Самое время, потому что уже в следующую минуту силы окончательно оставили его. Жестокие конвульсии выгнули тело ювелира дугой, и большую часть пути сильф даже не осознавал. Сознание заполнило цоканье по мостовой конских копыт, свист кучерского кнута и смутные крики беснующейся толпы.