Ювелирные сокровища Российского императорского двора
Шрифт:
Российские императоры всегда были ответственными людьми. Кроме того, они были богатейшими людьми своего времени. Поэтому к своему неизбежному уходу из жизни они готовились и на юридическом уровне, составляя завещания. При этом основную часть документов составляла именно материальная часть, в которой детально расписывалась собственность движимая и недвижимая, распределяемая между детьми и ближайшими родственниками. Поэтому кроме политических заветов преемникам в завещаниях российских императоров подводились и «финансовые» итоги жизни.
Отметим, что завещания, как правило, составлялись в острые моменты жизни российских монархов и их жен, когда они считали необходимым распорядиться своим состоянием. Например, Николай I составил первый вариант завещания в 1831 г., когда на Россию обрушилась эпидемия холеры. Следующий вариант император составил в 1835 г., собираясь отправиться в инспекционную поездку по Польше, на территории которой русские войска в 1831 г. подавили
На протяжении всего XVIII в., когда вопрос о передаче власти решался, как правило, в ходе переворотов, жанр завещаний был не в чести. Даже после достаточно спокойного тридцатичетырехлетнего царствования Екатерины II, ее сын Павел Петрович бросил завещание умирающей матери в огонь. Свое завещание Павел I составил в 1788 г., будучи еще цесаревичем, и не менял его вплоть до своей смерти в марте 1801 г. [681]
Тем не менее в описи Коронных бриллиантов (1838 г.) встречаются упоминания и о вещах, доставшихся детям Павла I после его смерти. Обычно вещи «на память» распределялись именно по завещанию. Так, после смерти великого князя Константина Николаевича летом 1831 г. в Бриллиантовую комнату (5 декабря при письме министра Императорского двора за № 4350) были «получены вещи для хранения с Коронными бриллиантами по завещанию Государя Императора Павла I, принадлежащие покойному Государю Цесаревичу Константину Павловичу»:
681
РГИА. Ф. 468. Оп. 46. Д. 114 // Завещание великого князя Павла Петровича. 1788.
1. «№ 613. Два перстня украшенные бриллиантами с вырезанными на камнях портретами императора Павла Петровича и Марии Федоровны». В 1850-х гг. их передали в Галерею драгоценностей Зимнего дворца.
2. «№ 614. Аметистовый прибор на фрак, состоящий из 14 кистей с бантами, две кисти круглые с петлицею и одна пуговица с петлицею на шляпу (3816 руб.)». [682]
В XIX в., когда эпоха дворцовых переворотов окончательно ушла в прошлое, пожалуй, первым человеком, который заложил фундамент традиции детального распределения своих вещей среди близких, стала императрица Мария Федоровна, умершая 12 ноября 1828 г.
682
РГИА. Ф. 468. Оп. 43. Д. 1025. № 613–614 // Книга Коронных брильянтов, брильянтовых вещей и жемчугов.
У нее, как и у ее предшественников, имелось несколько вариантов завещания. Одно из них составлено в тревожном для России 1812 г. Последний вариант завещания императрица подписала за год до смерти в 1827 г., но и он дополнялся и изменялся многократно.
Согласно воле императрицы распределению среди близких и дальних родственников подлежали как личные вещи, так и ювелирная коллекция Марии Федоровны. В контексте интересующей нас темы, прежде всего, выделим те ювелирные изделия, которые Мария Федоровна передавала близким людям с точным указанием об их дальнейшем причислении к числу коронных драгоценностей (табл. 53):
Таблица 53
Как мы видим, драгоценных вещей, причисляемых к коронным бриллиантам, было немного. По описи, составленной в 1838 г., судьба этих вещей отчетливо прослеживается. Так, «большой камень» из бриллиантового ожерелья императрицы Марии Федоровны, доставшийся ее второму сыну, великому князю Константину Павловичу, возвратили «в казну» в 1831 г., после того как великий князь Константин Павлович умер в Витебске от холеры 15 июня 1831 г. По завещанию указанный камень передавался Николаю I, однако тот принял решение сразу же передать его в число коронных камней. Поведение императора было исполнено, и «при письме г-на Министра Императорского Двора 8 декабря 1831 г. за № 4154» бриллиант весом 166/32 карата, оцененный в 13 000 руб., внесли в опись коронных камней под № 19. Большая часть упомянутых вещей, имеющих мемориальное значение, была передана во второй половине XIX в. в Галерею драгоценностей Императорского Эрмитажа.
Некоторая часть ювелирных вещей передавалась Марией Федоровной своим близким на определенных условиях, преимущественно предусматривавших передачу этих вещей в рамках определенной семейной линии дома Романовых (табл. 54):
Таблица 54
Любопытно,
что по оставленным вещам реконструируется отношение императрицы Марии Федоровны к окружавшим ее лицам. Вне всякого сомнения, ювелирных украшений у императрицы было достаточно, и всем внучкам можно было укомплектовать одинаковые ювелирные наборы. Однако императрица составила разные комплекты драгоценных вещей. Так, великой княжне Ольге Николаевне досталось почти вдвое больше вещей в память о бабушке, чем ее старшей сестре. При этом стоит добавить, что на момент составления завещания Марии Николаевне было 8 лет, Ольге Николаевне – 5 лет, Александре Николаевне – 2 года и Марии Михайловне – 2 года. Бабушка-императрица, конечно, любила всех своих внучек, но немного по-разному… (табл. 55).Таблица 55
Некоторых из своих юных наследниц Мария Федоровна стремилась облагодетельствовать. Так, своей «европейской» племяннице Екатерине, «которой я интересуюсь в настоящее время в особенности, так как она несчастлива», императрица завещала достаточно дорогую вещь: «Привеску к ожерелью с гранатами, которую прошу осыпать бриллиантами так, чтобы ценность ее доходила до 10 000 руб.».
Остальные ювелирные вещи носили исключительно памятный характер, и большая их часть теряется в последующие годы. Часть из этих вещей хранится по сей день в Галерее драгоценностей Государственного Эрмитажа. Например, среди этих вещей имелась группа мемориальных драгоценностей, к которым приложили руку сами императрицы Екатерина II и Мария Федоровна: «Портрет покойного императора Александра, гравированный мною» [683] ; «Медальон, осыпанный бриллиантами, с бумажными каме, работы покойной императрицы Екатерины (в настоящее время он без бриллиантов, которые оправлены теперь с гранатом и которые следует снова вставить)»; «Медальон с портретом покойного императора Павла, сделанным из воска по камню, гравированному мною»; «Медальон с оттиском портрета сына моего, императора Александра, гравированного мною» [684] .
683
Императрице Александре Федоровне.
684
Последние три вещи завещались дочери Марии Федоровны великой княгине Анне Павловне.
Портреты великих князей Александра и Константина Павловичей. Великая княгиня Мария Федоровна. 1791 г. Агат-оникс, золото. Подарок Екатерине II от великой княгини Марии Федоровны
Портрет великого князя Павла Петровича. Великая княгиня Мария Федоровна. 1790 г. Агат-оникс, золото. Подарок Екатерине II от великой княгини Марии Федоровны
В отдельных записях Мария Федоровна подчеркивает, что эта вещь была куплена «на мои собственные деньги». Под «собственными деньгами» имеется в виду годовое жалованье, которое выплачивалось Марии Федоровне из Государственного казначейства сначала как цесаревне, а затем как императрице. Так, Мария Федоровна завещала своей дочери, великой княгине Марии Павловне (Веймарской), «мой прелестный рубин, купленный в 1806 г.».
Среди памятных вещей было много изделий «с волосами» или «из волос». Это давняя европейская традиция, восходящая к раннему Средневековью, была востребована при Российском Императорском дворе. Например, Александре Федоровне был завещан «золотой браслет с волосами генерала Ламсдорфа». Следует пояснить, что граф Матвей Иванович Ламсдорф был воспитателем Николая I (когда маленький Николай проявлял упрямство, его воспитатель считал себя вправе приложить будущего монарха головой о стену). Дочь Николая I, великая княгиня Ольга Николаевна получила от бабушки «браслет с волосами ее брата и с изображением его имени, сделанным из цветных камней». Под «братом» имелся в виду будущий Александр II. Горничной Марии Федоровны подарили «золотой медальон для волос с вензелем «M.F.» из голубой эмали; волосяные серьги в виде маленьких шариков».