Ювенилия Дюбуа
Шрифт:
Если бы посторонний человек мог заглянуть через плечо, то увидел бы небольшую фотографию (как с паспорта), где Гришу «щёлкнули» на улице. Щёки его были набиты булкой, нос недовольно морщился.
— У нас на родине, Григорий, — начал объяснять задумчивый Союз Демьянович, — уже как полсотни лет на документах распечатывают фотографию владельца этих самых документов. ГОСТ такой.
— И нахуй он нужен?
— Нууууу. — Затянул старик.
— Чтобы люди из этого ГОСТа получали свои деньги. А так им особое нечем заняться, насколько мне известно. Кушать все хотят. — Встрял учтиво
— Понятно. Так, посмотрим, что мне там причитается… — Гриша пролистал свой договор до последней страницы. Он долго всматривался. Повисла напряженная тишина. Если уж этого наглого хулигана устроит сумма, то других и подавно. Так думал каждый из присутствующих. — И это все, как там вас, Фёдор?
— Да, это ваше вознаграждение уже с учётом налога.
— Налог на секретный контракт? Не кажется ли вам совсем уж абсурдным брать налог и с этого? Учитывая, что дело, можно сказать, личное. — Возмутился Срокин.
— Налог берётся со всего, так уж устроен мир. — Спокойно пояснил Абсманов, изучая свой маникюр.
— Если это окончательная сумма, — заорал Гриша, — то я! Я чертовски всем доволен!
Женская часть с облегчением выдохнула вместе с Мышкиным. Гундяева просто передёрнуло.
— Ладно, молодой человек, вы счастливы и всё такое, но отдайте не принадлежащие вам документы их владельцам. Мы тоже хотим порадоваться. — Быстро проговорил Леонид, облизывая пересохшие губы.
— О! А давайте, а давайте я буду описывать по фоткам ваши рожи, а вы все будете угадывать про кого я говорю? — Воодушевился своим ребячеством подросток.
— Что за детский сад? Вы уже взрослый. — Возмутилась Золотова. — Так ведите себя подобающим образом. Неужели вы хотите тянуть резину, держа нас тут лишние минуты?
— Ну пожалууууйстаааа. Время мы хоть и потратили впустую, так повеселимся напоследок. — Взмолился юноша.
— Вы ведь корчили из себя дерзкого мачо, а теперь что? Предлагаете какой-то детский лепет… — Это уже Соловьёв меланхолично вставил свои резкие пять копеек, действие [ЦЕНЗУРА] быстро выветривалось.
— Господи, да это просто одинокий ребёнок, чего вы какие все злые… — Заступился Союз Демьянович.
— НУ-КА ЗАТКНУЛИСЬ ВСЕ НАХУЙ! НАШЛИСЬ ХРЕНОВЫ ВЗРОСЫЛЕ! ДА Я КАК ЛУЧШЕ ХОТЕЛ, ВАШИ УНЫЛЫЕ РОЖИ ПОВЕСЕЛИТЬ, ХОТЬ КАК-ТО СКРАСИТЬ ВСЮ ЭТУ УНЫЛУЮ ЕБАНИНУ! А ВЫ, НЕБЛОГАДАРНЫЕ УРОДЫ ХРЕНОВЫ! ВЫ… ВЫ…
— Ну что вы человека обижаете, в самом деле? — С весёлой серьёзностью обратился Срокин к присутствующим. — Мне вот взаимно скучно, знаете ли, я даже буду рад, если этот молодой человек опишет меня со всей своей невоспитанной харизмой!
— Я бы тоже послушала. — Поддержала Дина.
— Вы правда этого хотите? — Гриша начал театрально изображать душевную благодарность.
— Ну, давайте послушаем, давайте… — Вымолвил Абсманов, смирившись, что ещё на лишних пять минут он задержится здесь, в этой неприятно прокуренной мышеловке.
— Что ж, раз такое дело, то не смею откладывать нашу игру! — Ехидно воскликнул Гриша, натягивая довольную лыбу. Он взял самый верхний договор, долго всматривался, всё так же улыбаясь, а потом,
подняв взгляд и обведя весь стол хищным взглядом, начал описывать человека на свой лад. — Так. Это ебучий немолодой глист…— О! Это же вот этот парень, что с мамой сидит! — Радостно перебил Срокин.
— Я ещё не договорил. У старого ебучего глиста есть очки и pidorskaya стрижка…
— О! Тогда это я! — Ещё веселее воскликнул Срокин.
— Совершенно верно, как хорошо я вас описал! — Завопил радостно Гриша. — А теперь официальное вручение. — И с этими словами кинул договор Михаилу через стол, прямо в лицо.
— Ах ты, мелкий ублюдок! Можно было и поаккуратнее. Ты, походу, не знаешь, как вручают что-то официальное…
— Вы походу тоже не знаете. — Вмешался Соловьёв. — А я вот знаю. И там швыряют похлеще, только чуть более иносказательно.
— Не отвлекаемся, следующий! — Гриша изучил фотографию. — Господи, это снова сраный глист, только не такой бойкий, а унылый, что говно во время расстройства живота!
— Я знаю, знаю, это вот этот вот мужчина, с толстой оправой. Как его там… как вас зовут? — Угадал Леонид, указывая на Гундяева.
— Алексей Константинович, и я не думаю, что по описанию имели ввиду м…
— Чистое попадание! Держите, мужчина! — Подросток аналогично кинул договор в лицо Алексею, правда тот не смог ловко поймать скреплённую бумагу, та упала на пол.
— Какой же я глист…
— Ха-ха-ха. — Не выдержала Дина, со стыдливо извиняющимся взглядом.
— И ещё… Гундя, верно? Тут мне звонили из аэропорта, просили вам передать, чтобы вы вернули два иллюминатора от самолёта, а то они не могут начать выполнение рейса. Едем дальше! Хм, хм. Так, ну у неё есть сиськи, это точно. Зачётные такие, я просто уверен, что они ещё стоят, хоть наш герой уже не молод…
— Давай ещё деталей. Тут всё же не одна дама, и обе в отличной форме. — Отозвался Соловьёв.
— Ну, она не заглатывает члены за деньги! Ахаххахахах!
— Что за грубость, просто отвратительно! — Закричала покрасневшая Ольга. — Это даже не сексизм, хуже!
— Вы не в Европе, так что простите, тут уж, как говорится, ничего не попишешь. — Соловьёв становился всё более колким. — И да, это описывают вас.
— Воспитанный мужчина никогда так про свою женщину, а тем более про чужую, не будет говорить! И дело тут не в Европе вашей проклятой! — Союз Демьянович оживился.
— Вот у человека интересная особенность, не женщин любить и обожать, а кусок земли. — Это уже Леонид.
— Простите, но это описание не моей матери. Она-то по части заглатывания членов ещё та мастерица. — Огрызнулся Тимур, отпихивая руку матери с плеча.
— ТИМУР! ПРО РОДНУЮ МАТЬ ТАК! ТЫ ХОЧЕШЬ МЕНЯ СО СВЕТУ СЖИТЬ?
— Вот это подробности! — Восхитился Гриша. — Не знал! Но да, это ЗОЛОТОВА, ЛЮБИТЕЛЬНИЦА ЗАГЛАТЫВАТЬ ЧЛЕНЫ, ОЛЬГА! — И в женщину полетел договор.
— Воу, вот так да… был бы я [ЦЕНЗУРА], обязательно опробовал… — В шутку пропищал Миша.
— Прекратите это унижение, я требую уважения! — Всё распылялась Ольга, но народ в комнате улыбался, не воспринимая её слова всерьёз. Тимур успел получить свою порцию пощёчины.