Ювенилия Дюбуа

Сегодняшним утром мне хотелось бы проверить уверенность в своём соединении с миром, так как нормально уснуть я не смог. Каждую секунду, в тайне ночного покрова, я чувствовал силу притяжения и неудобство. Как иногда тяжело быть человеком! Вообще, частенько. Человек от фразы: выживай или умри. Даже в наше время вон как все работают. Телевизор сам себя не купит.

Господи, какой бред. И всё из-за отсутствия сна. После двадцати пяти лет заканчивается бесплатная версия существования с подслащенным доступом и начинается реальная жизнь со всеми прелестями. Мне так нравится (нет), что после «весёлой» ночки я чувствую себя не как «сэдбой» из журнала для девочек, а как протухшее яйцо, которое даже поленились выкинуть на помойку. Чёрт с ним. Тут происходят важные события. Я снова ем лапшу и пью сомнительный чай. Каждый раз, снова и снова мой ум попадает в ловушку ожидания. Вот бы спокойненько лежать как нормальные люди до часа приезда, но нет, со свойственной пунктуальностью, у меня уже убран матрас, бельё успешно сдано, а сумки стоят на низком старте. Ехать остаётся каких-то полтора часа, но когда начинаешь сосредотачиваться и ждать приезда, то этот час начинает безумно растягиваться. Наручные часы становятся предателями, глаза туда же. Вот зачем вы смотрите каждую минуту? Да и ладно. У меня тут важное дело, я это уже сказал? Ем лапшу и пью сомнительный чай с сомнительным видом. Это игра в гляделки? Чай намекает, что он победит, добавив к своей сомнительности отвратительный остывший вкус, но здесь ваш верный слуга очень криво начинает улыбаться. Да, я смог переиграть подкрашенную воду, мысленно ответив ей, что я вот уже давно остывший, да и вкус потерял сразу, как решил по дурости начать курить с ровесниками в кустах. Чистая победа жалости к себе, зато теперь можно со спокойной душой вылить из кружки содержимое и немного пошиковать.

У меня есть такой вот красный мешочек, а там собралось много ненавистной мелочи. Изначально она должна была достаться беднякам, но как-то не срослось, а это значит, что я куплю обычный пакетик чёрного чая за рекордно огромную сумму, но что поделать? Уж больно хочется горяченького.

Вот он, золотой пакетик листового мусора, который используют во благо крупные компании. И два пакетика сахара. В фирменной оправе с большим количество сахара. Это я так, не возмущаюсь, чисто наблюдение.

Пока я пью свой золотой-обычный чай и смотрю в окно, мне подкрадывается сомнение, правильно ли я поступил, решив бросить свой привычный быт и погрузиться, так сказать, в быт прошлых лет. Сомнения рассеиваются, когда поезд подъезжает к перрону, и краем глаза я вижу маму с папой.

Отец сдержанно улыбается, у матери на глазах слёзы. Долгожданная встреча достойных людей с таким вот чучелом как я. Да, такова правда. А ещё правда в том, что я искренне рад снова обнять этих замечательных людей. Кто бы что не говорил, но любой человек любит своих родных, даже если они будут самыми плохими, всё равно. Я не знаю, что это: гены, инстинкт или привязанность, но какая-то тонкая нить держит эмоциональные верёвки в диапазоне этих несовершенных лиц, но для внутренней оценки — они лучшие и самые светлые.

Дамы и господа, вы говорили, что бога нельзя увидеть, но я заявляю вам обратное. Ваши родители и являются вашим персональным высшим существом, благодаря общим усилиям которых вы и смогли сделать такое элементарное умозаключение. Как всё просто, не правда ли? А кто со мной не согласен, тот со мной не согласен. Какая разница, в самом деле, сейчас тут моё пространство и правила.

Даю сам себе обещание, что впредь больше не буду вечно спорить с родными на темы, где у нас возникают несостыковки, перестану повышать голос, да и вообще, пора менять полностью свой внутренний мир. Но уже через пять минут в машине начинается жара на фоне политического вопроса. Я с радостью начинаю не сдерживать своё обещание и вступаю в серьёзные трения. Хоть я и грозно выгляжу в такой момент, а голос мой звучит повелительно и грубо, но внутри себя я улыбаюсь, получая действительно высшее удовольствие, что могу вот так вот просто снова спорить и орать на людей, которые для меня являются всем и я надеюсь, они это знают и чувствуют, так как за всю свою жизнь я никогда по-настоящему не испытывал к ним негативных чувств.

Правила социальной жизни нужно уметь определять, нужно уметь в них играть и поддерживать видимость своей нормальности. Это следующий критерий, который рождается в голове, когда матушка всё же перекричала меня, сказав не гавкать и дать ей спокойно доехать до дома. И действительно, если не быть совсем идиотом, то скоро начинаешь понимать абсурдность оценочных суждений. Толстый — худой. Высокий — низкий. Умный — тупой. Белый — черный. Рука — жопа. С каких пор человек так яро выбирает себе кого-то для ненависти и презрения? С древних. Ладно, ответ прост. Но когда сила слова, могущество сознания и прогресс достигли таких высот, то не кажется ли человечеству немного странным, что вся эта хрень до сих пор осталась? Как можно быть такими тупыми? Я не понимаю.

Ясное дело, так уж устроена психика человека. Как только он научился оставлять лучшие кусочки мамонта себе и чинам на «подарки». Но, неужели в расцвет понимания себя у вас, господа тролли, есть время на чужую жизнь? Перестаньте вы уже оскорблять несчастных [ЦЕНЗУРА], которые вас не трогают. Хватит смеяться над толстяками. Начните уже, наконец, жить и так короткую жизнь, которая может оборваться в любой момент. Да, здесь нет высшего смысла, зато есть возможность испытать широкий (по человеческим меркам) спектр наслаждений и эмоций. Жизнь для подобного и дана. И я бы сказал, что этот фактор даже главнее природной тяги к размножению, хотя, казалось бы. И вот мой аргумент: пока новая жизнь не является физическим воплощением, то и потенциального обоснования для её появления просто нет. Если бы люди земли перестали вдруг размножаться, то никто бы не расстроился. Разве что только куча бактерий, которые и являются, в сущности, нашими хозяевами. Сидят в своих гнусных пердящих биологических машинах и размножаются, создавая колонии. Правда, у любой технологии есть свои минусы. В контексте человека — это сознание, но ты, читатель и так это знал. Хороший мальчик или девочка, или кто ты там?

Мысли прерываются. Мы на месте. Я не сказал об этом, но зимой маленькие города очень красивы. Снег вообще украшает разрушенные просторы. Вот и зимние ботинки пришлись к столу. Я очень нежно отталкиваю заботливые руки и тащу свои сумки сам. Своя ноша, что тут скажешь?

3 декабря

Весь вчерашний день был убит на косметические процедуры. Я бы не сказал, что это традиция, но как только были приобретены билеты, включился странный механизм грязнули. Я перестал стричь ногти, бриться и подравнивать волосы. Кто-то может грешить на приметы, но хочу сразу оборвать такую линию суждений и заявить, механика данного действа скрывает другие мотивы. Проанализировав свой поступок, я пришел к выводу, что главной причиной такого «нечистого» бездействия является некое отождествление себя с местом. В тот момент, как я понял, что съёмное жильё больше не является для меня домом, и что впереди меня ждёт жизнь на новом-старом месте, то и процесс «скрабирования» перенёсся в место, где моя ухоженность придётся кстати. И чем больше я буду в запущенности, тем больше будет моё наслаждение, когда я смогу привести себя в порядок.

Многие традиции, даже самые мифические, имеют практический характер. Например, (не забывайте, это только предположение людей в белых халатах) у пророка М-а была височная эпилепсия, как и у И-а Х-а, и Фёдора Михайловича Д. Я ни в коем случае ничего не утверждаю на сто процентов, но так говорят учёные. А из-за височной эпилепсии люди начинают видеть галлюцинации, связанные с религиозными мотивами. Вопрос состоит в другом: а является ли такая эпилепсия болезнью, а не способом видеть чуть больше, чем есть на самом деле? Вопрос сложный. Или вот, например, коров в Индии перестали есть и сделали их священными именно тогда, когда возникла серьёзная проблема со скотом. А как ещё оголодавший народ заставить не забивать скотину? А после традиция уже прижилась. И таких случаев много. Но кодекс человека, если вам так угодно, обязывает придавать всему мифологизм и романтизм, иначе, что за жизнь бы тогда была?

Когда я привёл себя в порядок, то испытал ожидаемое блаженство. Теперь без длинных обломанных ногтей можно почесать за ухом, не рискуя сковырнуть ранки. Это меня сильно радует.

Следующим серьёзным испытанием стали книги. Много, много книг. Причём основная библиотека очень серьёзно упакована ещё с прошлого раза. У меня случился неплохой такой бзик, и я запечатал каждую книгу в отдельную бумагу, чтобы пыль не скапливалась, а корешки не выгорали на солнце. А теперь пришлось беспощадно срывать всю тайну, оголяя перерожденные тела деревьев с мыслями шрёдингерских авторов. Приятное занятие, хотя ближе к концу я конкретно измотался.

Следующий бзик случился в тот же момент, когда я решил ограничить свою библиотеку пятью рядами полок и ни одной больше, а с учётом того, что я привёз ещё новых друзей, то пришлось устроить самосуд, выбирая тех несчастных, кто уже не попадёт в мою безупречную коллекцию.

Ближе к ночи всё было кончено. Лучшие из лучших рядами стояли на полке, продутые и умытые. А оставшиеся ребята покоились на отдельной полке, ожидая или продажи, или дарственных взносов. Я ведь не изверг выкидывать такие драгоценности.

Смотря на проделанный труд, я вдруг подумал о своём внутреннем одиночестве и об абсурдности жизни. Чем мы люди, собственно, занимаемся?

Много всего понапридумывали, понимаете ли, себе и теперь играем вот. Я люблю и всю абсурдность, и бесчестие. Самое главное — принять всё без остатка. Нельзя любить жизнь, не интересуясь смертью. Невозможно насладиться победой, не сделав кого-то проигравшим. Подобная зона отчуждения не имеет границ в плане выражения, трактовок и возможностей. Всему должно быть место. Некоторые вещи специально созданы, чтобы их хотели. Другие существуют, чтобы их ненавидели. И когда человек научится принимать в дар всё, что ему может перепасть, то только тогда он обретёт покой и равновесие. Я не хочу сказать, что я такой весь из себя шибко умный и просветлённый. Далеко нет. Но сам путь принятия — это уже большой шаг для путешествия, где конечного пути просто не существует.