Южная Африка. Прогулки на краю света

7

Питермарицбург, столицу Наталя, я нашел изнемогающим от полуденного зноя. За столиками кафе сидели люди, одетые в пляжные костюмы, а индусы-официанты разносили им напитки со льдом. Весь город вибрировал от треска цикад в садах.

Теперь, когда я достаточно удалился от границы первоначальной колонии, мысли мои обратились к центральному событию в истории Южной Африки: к Великому Треку и последующему возникновению трех новых провинций. Имена двоих участников того исторического похода — Герта Марица и Пита Ретифа — увековечены в названии натальской столицы.

Раньше я уже касался темы формирования нового типа бура — жителя приграничной полосы, который практически сразу же после основания Капской колонии покинул Кейптаун и пустился в кочевье вместе со своими стадами. До 30-х годов девятнадцатого столетия трекбуры совершали длительные переходы в восточном направлении, но двигались параллельно морскому побережью, не делая попыток пересечь горные хребты, которые отделяли их от нынешней территории Свободного государства и Трансвааля. Сюда забирались лишь немногие европейцы из числа охотников и миссионеров.

Появление английских переселенцев 1820-го по времени совпало со знаменательным моментом в южноафриканской истории: бурский трек натолкнулся на встречное движение племен банту, мигрировавших с востока на запад. Результатом стали кровавые «кафрские» войны. Отныне все попытки буров проникнуть дальше на восток наталкивались на сопротивление воинственных племен банту, и преодолеть этот барьер оказалось не под силу. Если буры хотели продолжить свой трек, им следовало перевалить через горные цепи и устремиться на центральные равнины континента. Именно так они и намеревались поступить. Существовал и еще один фактор, который подтолкнул буров к этому решению. Дело в том, что голландские переселенцы терпели всяческие притеснения со стороны британской администрации Капской колонии. Поэтому в среде буров все чаще возникала мысль о том, чтобы выйти из-под юрисдикции британского правительства. И они видели лишь один путь для реализации своей мечты: покинуть территорию Колонии и искать новые земли, где они смогут осесть и спокойно жить в соответствии с собственными законами. И не сказать ведь, чтобы между бурами и английскими переселенцами существовала какая-то особая рознь. Напротив, совместное участие в «кафрских» войнах, когда британцы и буры плечом к плечу сражались с чернокожими дикарями, сильно сплотило два народа. Они стали чуть ли не лучшими друзьями! Известно, что несколько английских переселенцев 1820-го женились на бурских девушках и приняли участие в Великом Треке. Двое из них — Джон и Томас Монтгомери хорошо нам известны благодаря своим дневникам и воспоминаниям, которые впоследствии были опубликованы профессором К. Дж. Уисом из Блумфонтейна. Если что и раздражало буров, так это бесцеремонный контроль, который пытался навязать Уайтхолл. Не последнюю роль также сыграло поведение некоторых английских миссионеров, которые весьма нелицеприятно отзывались о бурах в своих донесениях в Лондон. Вряд ли голландцам было приятно узнать, что их характеризуют как тупых и жестоких варваров. Последней же каплей, переполнившей чашу терпения, стало неожиданное высказывание лорда Гленелга о том, что «…первоначальная правота находится на стороне завоеванных, а не завоевателей…» Одним росчерком пера сей лондонский политик уничтожил все территориальные приобретения Колонии за последние пятнадцать месяцев (а можно представить, каких жертв это стоило бурам!) и приказал губернатору Капа восстановить границы в том виде, в каком они существовали до «кафрской» войны 1835–1836 годов. Это событие стало переломным моментом в отношениях буров с английской администрацией! Они решили покинуть пределы Колонии, в которой отчаялись отыскать понимание и справедливость.

Как мы уже говорили, французская революция и промышленный переворот в Англии мало затронули буров. В сердцах этих людей до сих пор пылал огонь Реформации. Практически единственной книгой, которую они читали на протяжении столетия, оставался Ветхий Завет. И вот суровое старозаветное племя переселенцев снялось с места и двинулось прочь из Колонии. Движение это было сродни библейскому исходу: буры уходили в полном составе — со своими семьями, слугами мужского и женского пола, а также со своими «стадами и всякого рода животными». Я почти уверен, что в душе они себя ощущали богоизбранным народом.

Скорость исхода определялась скоростью движения быков, ибо буры путешествовали на тяжелых повозках, которые тащили упряжки из шестнадцати быков. В вагоныбыло загружено все имущество, которое буры нажили за предыдущие годы. Наверное, американцам эта картина показалась бы очень знакомой: точно так же выглядел их собственный поход на Дикий Запад.

Бурский вагонв той же степени являлся порождением фронтира, что и сам бур. Он представлял собой европейскую фермерскую повозку, адаптированную к условиям Африки. Этот корабль степей был на удивление маленьким (всего двенадцать футов в длину) и перемещался на четырех тяжелых колесах с обитыми железом ободами. Над горизонтальной поверхностью повозки крепились полукруглые обручи, на который натягивали парусиновый тент или навес. Верхнюю часть этого навеса покрывали краской, чтобы защищать от дождя; нижняя же часть для лучшей вентиляции оставалась некрашеной. Несмотря на кажущуюся массивность конструкции, вагондовольно легко разбирался (например, при форсировании горного перевала), а затем столь же легко собирался.

Управлял повозкой мужчина, который, вооружившись длинным кнутом, сидел на переднем ящике (или кисте).Впрочем, он гораздо чаще пользовался собственным голосом, чем кнутом. Буру-погонщику не было нужды стегать быков, ибо он знал норов каждого из животных и прекрасно умел с ними управляться. Обычно двух наиболее сильных быков ставили по обе стороны от оглобли у самой повозки. Перед ними попарно выстраивались остальные, и возглавляли упряжку лидеры — два самых умных (или же самых опытных) быка. Чтобы быть уверенным, что упряжка никуда не свернет, вперед пускали специального человека — вурлопера(то есть впереди идущего), который контролировал движение при помощи кожаного поводка, накинутого на рога лидеров. Обычно эту роль исполнял маленький готтентотский мальчик. Вот так выглядела стандартная бычья упряжка. И надо сказать, ничто так не радовало сердце бура, как хорошо укомплектованная упряжка!

Внутри вагонов ехали старики и маленькие дети. Все остальные двигались пешком или верхом на лошадях. При средней скорости обоза две-три мили в час это не представляло особой сложности. Более того, на ходу буры еще успевали делать сотню необходимых дел. Не следует забывать, что они гнали с собой огромные стада, и весь этот скот нужно было пасти, охранять и в случае надобности лечить. Животные подчистую съедали траву, оставляя за собой широкие темные участки голой земли. Отдельные конные отряды иногда вырывались вперед — разведывали дорогу или охотились, но основная масса двигалась вместе с караваном. Мужчины ехали рядом с вагонами,держа наготове кремниевые ружья.

Когда по бушу движется несколько сотен повозок вместе со «стадами и всякого рода животными», со стороны это может казаться хаотической и неуправляемой миграцией. Однако такое впечатление обманчиво. Бурский трек отличался весьма слаженной организацией. В ее основе лежала многолетняя практика ведения пограничных войн, а также опыт построения оборонительных лагерей, когда по первому сигналу тревоги все повозки выстраивались кругом (или прямоугольником) и таким образом образовывали неприступную крепость. Навыки были отработаны до автоматизма. Пожив в условиях Фронтира, буры быстро научились на любую опасность реагировать на манер ежей.

Внутрисемейная дисциплина тоже поддерживалась на высоком уровне. Ошибочно было бы считать, что путешествие обернулось сплошными каникулами для детей. Отнюдь! На стоянках — которые случались не так уж редко — те были обязаны посещать уроки. В Треке действовала настоящая школа под открытым небом. И в дальнейшем повзрослевшие буры доказали, что не напрасно розги плясали по их спинам.

Перейдя вброд Оранжевую реку, треккеры очутились на южном крае Верхнего Вельда — огромного Африканского плато, лежавшего выше уровня Столовой горы. К западу плато незначительно понижалось, так что все реки текли в сторону Атлантического океана. Взору первопроходцев предстала безграничная земля, усеянная крутыми холмами. По мере продвижения на север холмы эти сглаживались и переходили в бескрайние травянистые равнины, над которыми летали тысячи непуганых птиц. А поскольку именно пастбища и были целью буров, то, наверное, здешние края им очень понравились. У них был лишь один недостаток — малая удаленность от Капской колонии.

Могло показаться странным, что столь плодородные земли никем не заселены. Увы, данный факт имел простое (и трагическое) объяснение: совсем недавно здесь прошлась карающая десница смерти. Незадолго до прихода треккеров территория, на которой ныне расположены Родезия, Свободное государство и Трансвааль, стала ареной опустошительных межплеменных войн. На протяжении почти сорока лет представители различных племен банту истребляли друг друга. По подсчетам некоторых специалистов, в ходе этих конфликтов было уничтожено не менее полутора миллионов человек. Зачинщиками войны стали зулусы, на тот момент представлявшие куда более могущественную силу, нежели немногочисленные европейские колонисты. Опустошение и смерть, которые они принесли на бескрайние просторы Верхнего Вельда, не поддаются осмыслению. И уж во всяком случае это никак не согласуется с идиллической картиной мирной жизни, которую якобы вело коренное население Африки до прихода белого человека.

8

Возникает вопрос: а знали ли треккеры, где располагается их Земля Обетованная? Или же шли наугад?

На самом деле еще за несколько лет до Великого Трека в разные концы вельда разослали смельчаков с заданием разведать дальние земли. Примерно в то же самое время две партии трекбуров покинули Колонию и двинулись в северном направлении. Одна из них была подчистую истреблена чернокожими дикарями. Вторая же — изрядно прореженная лихорадкой и мухами цеце — сумела преодолеть горы с их головокружительными пропастями и спуститься к португальскому поселению на берегу Делагоа-Бей. Однако радость путешественников оказалась преждевременной, ибо они попали из огня в полымя — в тех краях свирепствовала малярия, она собрала обильную жатву среди вновь прибывших буров. Несколько оставшихся в живых человек на первом же корабле покинули негостеприимные берега Делагоа-Бей.