Южная роза

– Но... как же... Паола... И ваша помолвка?
– спросила Габриэль удивлённо, и даже слёзы её иссякли внезапно, а на лице появилось какое-то выражение недоверия.

Он и обмануть её может, с него станется!

– Я расторг помолвку.

– Расторгли? Милость божья!
– воскликнула она и прищурилась, прижимая ладони к горящим щекам, и вытирая остатки слёз.
– Но, ведь герцог Таливерда... и закон об экспроприации... вы же.. они же отберут у вас Волхард!

– Элья! Задери меня медведь! Я прошу твоей руки, а ты говоришь про закон?
– спросил Форстер раздражённо.

Oн вытащил кольцо из коробочки, и отшвырнув её, поймал Габриэль за руку и надел кольцо на палец со словами, в которых смешались радость и горечь:

– Только попробуй снова мне отказать!

– И вы молчали!
– выдохнула она, злясь на него.

Ну что вот, что он за человек!

– Я… не верю вам... C вас станется снова меня обмануть! Или вы мне сейчас всё расскажете и поклянётесь, что никогда... никогда больше не солжёте мне!
– воскликнула она, снимая кольцо и удерживая его двумя пальцами.
– Или...

– забирайте ваше кольцо и катитесь к дьяволу?
– рассмеялся Форстер.

И она не выдержала, тоже улыбнулась ему измученно, понимая, что поверит сейчас в любую его ложь, потому что больше всего на свете хочет верить именно в это!

– Ладно! Ладно, маленькая упрямица, - он улыбнулся ей широкой тёплой улыбкой, прости меня. Прости за то, что я был таким болваном на свадьбе Таливерда, за то, что притащил тебя в Волхард. За то, что добивался тебя как ненормальный. А главное, прости меня за то, что я совсем-совсем не раскаиваюсь в этом, - он развел руками, - должен бы, но увы... С той минуты, как я поцеловал твои руки на той злосчастной свадьбе, я сам не свой. Я вёл себя как мальчишка, и как дурак, но я просто хотел, чтобы ты влюбилась в меня так же сильно, как я в тебя. Я не сказал о помолвке с Паолой, потому что всё равно собирался её расторгнуть. Но если бы ты узнала об этом… ты бы... убила меня, наверное! Или сбежала, или сделала что-то глупое, стала бы сильнее меня ненавидеть, но уж точно не влюбилась бы в меня. А мне просто нужно было немного времени. Я не мог сказать, потому что никто не должен был знать об этом, иначе мог узнать и герцог. Даже Винс не знал - я искал покупателя, Элья. Я решил продать Волхард до того, как примут закон.

– Продать Волхард?
– застыла удивлённо Габриэль.
– Чтобы не жениться на Паоле?

– Нет. Не из-за этого. Из-за тебя, - улыбнулся он, глядя в её растерянное лицо.

А Габриэль слушала и не могла поверить в подобное.

– Думаешь, я снова тебя обманываю?
– Форстер прищурился.
– Помнишь, что сказала Ромина? Без тех, кого любишь, это всего лишь кусок земли. И я осознал это в полной мере, когда ты уехала.

– И вы его продали?
– с ужасом спросила Габриэль, вспоминая слова Ромины о том, что для него потерять Волхард равносильно смерти.

– Нет, - улыбнулся Форстер, - не пришлось. Но я нашел покупателя, и даже составил купчую, а потом приехал твой отец. И тут надо сказать спасибо синьору Миранди и его саблезубому тигру.

– Моему отцу?
– это было слышать удивительнее всего.

– Видишь ли, твой отец сделал то, чего не смог сделать я, - ответил Форстер, - и его одержимость наукой и костями, сделали то, что не смогли сделать мои деньги, и связи Винсента. Узнав о моей проблеме с Волхардом, он поговорил с герцогом Сандоваль, а тот в свою очередь - с королём. Я не знал, но, оказывается, Сандоваль и Таливерда - давние враги, а король - любитель экзотики и всяких древностей. Не знаю уж какого страуса, слона или сфинкса Сандоваль подарил королю, но на следующий день Волхард объявили заповедной землёй, находящейся под охраной короны, а подобные земли не подпадают под действие закона об экспроприации. И вести раскопки на них теперь можно только археологические. Так что рудники я в итоге потерял, зато и для семьи Корнелли эти земли теперь бесполезны. Поэтому остались только овцы, синьорина Миранди, в которых, как я помню, вы ничего не понимаете.

Он подмигнул ей и усмехнулся.

– Невероятно‚ - прошептала она с ответной усмешкой, - мой отец сделал это?

– Он и саблезубый тигр, что умер миллион лет назад, - развел руками Форстер.

– Но герцог Таливерда... он же будет вам мстить за разрыв помолвки?

Обиду ему нанёс не я, а Сандоваль, обыграв его в этом вопросе, так что герцоги теперь заняты друг другом, к счастью, кажется, для нас, - ответил Форстер, а затем, снова поймав её за руку, забрал кольцо и осторожно надел на палец со словами, - ты хотела выйти замуж по любви, Элья. Помнишь, ты говорила мне это ровно год назад?

– Вы сказали, что мечтать об этом глупо для девушки в моём положении, - ответила она негромко, глядя ему в глаза, и чувствуя, как краснеет от его взгляда.

– Я говорил много всякой ерунды, - ответил он ещё тише, глядя на её губы, и не отпуская руки.
– Только у нас есть одна проблема... Тебе придётся поверить в наш священный дуб и во все те легенды, о которых ты читала в книге. Тебе придётся сменить веру, Элья... Ты готова к этому? Потому что я не могу сделать это второй раз.

– Помню, как один человек сказал... «Иногда, чтобы начать новую жизнь, приходится поменять веру», - ответила она тихо, переплетая его пальцы со своими.

– Хорошая память наша общая черта, - улыбнулся Форстер в ответ.
– Мы уедем прямо сегодня.

– Сегодня?
– воскликнула Габриэль.

– А чего ждать? Я и так слишком долго ждал, - Форстер притянул её к себе и снова поцеловал, совсем смутив.

Она спрятала лицо у него на груди, ощущая, как её окутывает запах роз и ощущение бесконечного счастья. И так они стояли ещё некоторое время, слушая, как тихо идут часы над прилавком, и наслаждаясь этим мгновеньем.

– Кстати о памяти, - спросила Габриэль наконец, отстранившись, но не отпуская Форстера, - мы можем заехать ещё в одно место?

– Конечно. Куда?

– B Кастиеру. На ярмарку...

– На ярмарку? Зачем?
– удивился Форстер.

– Прошлой осенью я... задолжала одной женщине... гадалке. А теперь пришло время вернуть этот долг, - ответила Габриэль лукаво.

– И большой долг?
– спросил Форстер с улыбкой.

– Тридцать сольдо.

КОНЕЦ.