Южный коридор

— Понял, — сказал Джон. — А как быть с женщиной?

— Она вместе с Боланом. Не возвращайся без них, Джон.

Джон кивнул и быстро зашагал к дому.

Домино остался один. Он не мог поверить. Просто не мог... Впервые за много лет ему хотелось орать во все горло и рвать на себе волосы. Болан! Он, он все это устроил! Но как, как он сумел заварить такую кашу? Как он это сделал?

Раньше подобные истории о Болане звучали для Домино как типичный уголовно-романтический треп. Но теперь было не до романтики, над его головой сгущались грозные тучи, которые обещали вот-вот разразиться смертельным ураганом.

Впервые в жизни Домино ощутил страх. Не тот страх, с каким постоянно живет любой человек мафии. Нет, в первый раз за свою внушительную криминальную карьеру Домино испытал страх поражения.

Неужели ему суждено вернуться к своим боссам с пустыми руками? От этой мысли Домино невольно содрогнулся.

К черту Болана! Не за Боланом его сюда послали, и Домино не виноват, что тот стал у него на пути. Конечно, до него нужно добраться, но не это теперь главное.

Первым делом он должен был найти Скапа и двух женщин. А голова Болана никуда от него не денется. Раньше или позже Домино, самый черный из всех тузов, раздобудет ее. Желательно — говорящую.

Он подозвал к себе пару головорезов и приказал подать машину.

* * *

Как только особняк Скьяпарелли скрылся из вида, Эклфилд наклонился к переднему сиденью и сказал водителю:

— Включи рацию на девятнадцатый канал и передай мне микрофон.

На водительском канале было очень шумно. Эклфилд немного выждал, а потом вклинился:

— Привет, это Кричащий Орел. Меня слышит Большой Брат?

С удивлением и радостью он услышал немедленный ответ.

— Да. Привет, Орел.

— Перейдем на семерку.

— Десять-четыре. Переключаюсь.

Водитель переключил рацию на седьмой канал.

— Говорит Кричащий Орел, — повторил Эклфилд в микрофон.

— Да. Здесь посвободнее. Слушаю вас.

— Как прошла операция, Большой Брат?

— Отлично, — отозвался уверенный голос. — Как по маслу. Спасибо вам и вашим ребятам.

— Рад слышать. У меня тоже есть отличная новость.

— Вы уверены, что она годится для эфира?

— Да, если не очень распространяться. Можете себе представить, один наш общий знакомый вызвался погостить у меня на вилле!

— Почему бы и нет? Известный человек в Атланте?

— Даже очень. Вас это не удивляет?

— Я этого почти ожидал, Орел. Надеюсь, вы подберете ему комнату поспокойнее — в последнее время он предпочитает тишину.

— Я постараюсь.

— А еще обратите внимание на вашу колонну. Мне кажется, у нее малость подрос хвост.

— Десять-четыре. Мы с этим разберемся. Что вы думаете о моем постояльце?

— Вероятно, ему немного не по себе. Сейчас у его друзей большие неприятности. Можете справиться об этом у нашего столичного друга.

— Так и сделаю. Если вам что-нибудь понадобится, Большой Брат, свяжитесь со мной немедленно.

— Понял. Пока.

Эклфилд вздохнул и возвратил микрофон водителю.

— О чем это вы болтали? — недовольно проворчал Скьяпарелли. — Думаете, никто вас не понял?

— Не очень-то кипятитесь, мистер, — обрезал его Эклфилд. — А не то я остановлю машину, и катитесь на все четыре стороны.

— Ты слышал, что сказал твой шеф? Подбери мне местечко поспокойнее.

Эклфилд ухмыльнулся и почувствовал сильное искушение рассказать Скапу, кто такой на самом деле «Большой Брат». Но он быстро с этим справился: если бы правда о событиях этого дня дошла до его начальства, юному Дэвиду вряд ли удалось бы самому избежать «спокойного местечка» за прочной решеткой.

— Не волнуйтесь, — сказал Эклфилд. — Я вас глубоко упрячу.

— Чем глубже, тем лучше, сынок, — пробормотал Скьяпарелли.

— За стол и кров придется заплатить, — напомнил федерал.

— Я расскажу тебе такое, сынок, что хватит с лихвой.

— Вам можно верить?

— Конечно — до тех пор, пока я верю тебе, сынок.

Юный Дэвид все еще не верил в свою удачу. К нему в руки попал такой козырь, о котором можно было только мечтать, — один из главарей мафии, готовый давать показания. И все благодаря братству!

— Впереди что-то не так, — встревоженно сообщил водитель.

Эклфилд бросил взгляд на дорогу и закричал:

— Не останавливайся! Объезжай!

Перед ними три автомобиля стали друг за другом поперек дороги, полностью перегородив проезжую часть.

Автомобиль Эклфилда вылетел за обочину и зарылся в густых зарослях. Кругом послышались непрерывные автоматные очереди, и в машину ударил град сердитых пуль. В считанные мгновения вся удача юного Дэвида разом испарилась, а вернулась на землю лишь потоками теплой липкой крови да ужасным осознанием полного краха.

Над головой беспомощно болтался микрофон. Эклфилд потянулся к нему, нажал кнопку и прошептал:

— Десятъ-тридцатъ три, Большой Брат. В двух минутах к западу — десять-тридцатъ четыре.

Эклфилд сам не понимал, зачем он это сделал. Может быть, он хотел предупредить Болана о своем провале? Может быть, это было признание того, что путь Палача — единственно правильный? Или юный Дэвид прощался со своим недавно обретенным братством?

В такие минуты человек не отдает себе отчета в своих поступках.

Глава 15

Для отступления Болан выбрал заброшенную дорогу, которая шла почти параллельно шоссе. Он был примерно в миле к северу от особняка, когда услышал по рации сигнал тревоги десять-тридцатъ три. В ответ на просьбу о помощи десять-тридцать четыре, Болан не раздумывая повернул на юг; одновременно он мысленно прокручивал перед глазами шоссе в поисках возможного места для засады.

Мощный двигатель автомобиля превзошел все ожидания: «корвет» безропотно вошел в сумасшедший вираж — такое Болану приходилось испытывать разве что на самолете. Низкий центр тяжести обеспечивал отличное сцепление с дорогой, и самый крутой поворот мог смутить разве что водителя, но только не это чудо техники.

Короткий отрезок пути напоминал скорее не разгон автомобиля, а запуск реактивной ракеты. «Корвет» безо всяких усилий набирал скорость. Стрелка тахометра неуклонно поднималась вверх, пересекла красную черту и очень скоро уперлась в ограничительный штифт. Опасаясь за двигатель, Болан немного сбавил газ, и стрелка снова задрожала у красной отметки.

Через тридцать секунд он прибыл на место происшествия. Сьюзи Скьяпарелли была без сознания. Незадолго до этого она оправилась от обморока, вела себя очень возбужденно, а потом снова погрузилась в прострацию. Похоже, она давно уже находилась в состоянии глубокого эмоционального стресса, и теперь такая ее «отключка» пришлась очень кстати: Болану не надо было отвлекаться на Сьюзи от куда более важных дел.