Южный Урал, № 2—3
Шрифт:
С е м е н К а р п у ш к и н, рабочий.
С е к р е т а р ь д и р е к т о р а.
Действие происходит на Урале, в наши дни. Между вторым и третьим действием проходит пять месяцев.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Комната в большом и просторном доме Буториных. Двери: входная, во внутренние комнаты и слева — в комнату Ильи, отделенную перегородкой. Добротная старая мебель. На правой стороне, среди семейных фотографий, выделяется портрет погибшего на фронте старшего сына Михаила, Героя Советского Союза. За окном, на фоне бледного осеннего
О л ь г а С а м с о н о в н а. Ходит и ходит…
В а с и л и й. Поршень…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Большое дело задумал, вот и ходит.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Всю ночь у него свет горел. Совсем себя парень изведет.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Сдюжит, не хилого рода.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Я-то уж, было, обрадовалась, когда он машину свою кончил: отдохнет теперь. А ему все перерыва нету.
Входит Илья. Подходит к телефону, который стоит в углу на круглом столике, набирает номер.
И л ь я (набирает номер.) Иван Петрович? Докладываю… Выверил. В рабочих расчетах никаких отклонений не было. Всю ночь просидел. Да… Значит, опять неувязка. Что? Вместе? Тогда до завтра. До свидания. (Опускает трубку.)
О л ь г а С а м с о н о в н а. Неужто снова машиной своей занимаешься?
В а с и л и й. Гениальное изобретение.
И л ь я (резко повертываясь к Василию). Сколько лет существует перфоратор? Десятки! А ты его то так, то этак переделываешь… То колонку к нему, то каретку… Да большая ли польза? (Уходит в свою комнату.)
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Если б он один!.. А то… Никонов-то ведь — не только главный наш инженер, он еще, если ты хочешь знать, и кандидат наук, ученый.
В а с и л и й. Дружила галка с пескарем…
Максим Федосеевич входит в комнату Ильи.
И л ь я. Понимаешь, отец, бурю вчера на втором участке. Порода ужасная. Не камень — броня. И вдруг чувствую: штанга под рукой дрожит как-то необычно. В чем дело? Оказывается, коронки сразу на трех бурах сели. Сменил буры. Приходит Никонов. Рассказываю. «Гадкий, говорит, признак. А ну, бури еще». Бурю час, другой, кончается смена — чуем: горелой резиной пахнет. Разобрали, посмотрели — обмотка на всех четырех моторах загорелась. Ночью расчеты проверил. Моторы горят потому, что слишком высокая скорость вращения. А коронки садятся потому, что сплав, из которого сделаны, мягковат. Здесь и неувязка…
Н а с т е н ь к а (вдохновенно). А если так: тверже сплав и меньше скорость, а?
И л ь я (с улыбкой). Только и всего.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Скоро сказка сказывается… (Вздыхает.)
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Действуй, сын, действуй… К Ивану Петровичу прислушивайся. (Пауза.)
Про то и я давно мыслю, как нашему брату горняку труд облегчить да больше руды на-гора выдавать. С вашей машиной на руднике большие надежды связывают.И л ь я. Пытаемся оправдать.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. А что это тебя вчера вечером Ефимушкин искал? Свиделись вы с ним?
И л ь я. Виделись… Я у него рекомендацию попросил. Ну, вот, он вчера…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Обещает?
И л ь я. Да. Иван Петрович и Ястребов уже дали. Теперь только Ефимушкин…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Добро, добро. Хватит в кандидатах ходить. Слышь, Оля, еще один орел в нашей семье. (Шутливо толкает Илью в бок.) Ты, да я, да мы с тобой.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Будь бы Мишенька жив — трое было бы… (Пауза.) Вступай, сынок. (Выходит.)
И л ь я (сурово). Слушаюсь, мама.
В а с и л и й (читает). «И в душе Василия Буторина созрела высокая мечта»… Ишь ты!
Н а с т е н ь к а. А такое вот фото я у Малаши видела.
В а с и л и й. Неужели?
Н а с т е н ь к а. Честное комсомольское. (Спохватившись.) Ой, опять я честное комсомольское по пустякам дала…
В а с и л и й. Какие же тут пустяки?.. Тут… тут… Прямо, значит, у Малаши и видела?
Н а с т е н ь к а. Ага. У нее тоже альбомчик есть, только не такой, как у тебя, не из газет, а такой, знаешь, с фотографиями… (Выбегает, Василий — за нею).
И л ь я. И вот хочется в честь этого… Понимаешь, отец? (Восторженно.) Член партии! А членом этой партии был Ленин. И Сталин — тоже член партии. Это же… надо быть достойным товарищем, а?!
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Хотя бы приблизительно.
И л ь я. А мечта у меня… даже говорить как-то неудобно!
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. А ты… будто как про себя.
И л ь я. Не сочти, отец, что хвалюсь я, но, знаешь, хочется сделать такое, чтобы вот… Сталин заметил!
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Чего ж тут неудобного? Сейчас оно… почитай, у каждого такая же думка.
Входят Настенька и Василий.
В а с и л и й. Ну, а других ты там… значит, ну… других в ее альбоме ты не видела?
Н а с т е н ь к а. Каких же это других?
В а с и л и й. Ну, что значит — каких? Вообще…
Н а с т е н ь к а. Почему же, есть у нее там и папа, и мама, и тетушки всякие.
В а с и л и й. А… а дядюшки там, случаем, нет?
Н а с т е н ь к а. Вот не присматривалась. Кажется, лишь ваша милость.
В а с и л и й. Сомневаюсь. Холодновата она что-то.
Н а с т е н ь к а. Значит, есть причина.
В а с и л и й. Убей — не вижу.
Входит Ольга Самсоновна.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Максим! Где ты тут? (Максим Федосеевич выходит из комнаты Ильи.) Вы там про то да про другое, а я про свое. Дом ремонтировать надо, Максим. Как построили, так десять лет без ремонту. Который раз уж про то трублю…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Прикидываю, Оля, прикидываю.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Все бы вам прикидывать. Мужиков полон дом.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Самим тут не обойтись. Работа серьезная. (Выходит.)