Z – значит Зомби (сборник)

– Здесь всегда так было? – поинтересовался Янин. – Или лифт построили для ваших задач?

– Первый лифт изготовили на Металлическом заводе для чумной лаборатории, – охотно ответил Красовский. – Поднимали лошадей. На их крови делали вакцины и сыворотки. Конечно, тот исторический лифт не сохранился, но готовый проем удалось использовать.

Они вошли под сводчат ые облезлые стены. На полу валялся мелкий строительный мусор. В открытые амбразуры задувал сильный свежий ветер с залива, развеивая гнилостный запах.

– Ого! – сказал Янин. – Здесь даже граффити сохранились!

Тут полковник увидел первый бокс и приостановился. Мобильный бокс представлял собой металлическую клетку с площадью основания два на три метра, оборудованную контейнерным шасси и небольшим тамбуром с лестницей. Голый зет внутри не мог слоняться от стены к стене – он лежал на полу ничком, жестко прикованный за конечности и шею. Но, разумеется, оставался активным, при появлении людей задергался всем телом и застонал: громко, с утробными всхлипами. Кожа у зет была серой, как оберточная бумага, и казалась такой же сухой. Янин напрягся, пальцы потянулись к кобуре. Впрочем, полковник быстро спохватился и сложил руки на груди.

– Зачем они все время стонут? – поинтересовался Янин.

– Промежуточная сигналь ная, – сказал Красовский.

– Не понимаю. Можете пояснить?

– Первой сигнальной системой располагают все животные. Система условных и безусловных рефлексов. Вторая сигнальная присуща только человеку. Фактически это наше сознание, способное формировать умозрительные образы при получении информации. И, конечно, наука давно заметила, что животные способны обмениваться информацией, а некоторые – интерпретировать ее. Например, дельфины договариваются о встрече в конкретном месте. Пчелы и муравьи сообщают сородичам направление движения к пище, это называется кинетическое кодирование. В общем, было признано, что некоторые живые виды обладают зооглосией, то есть зачатками второй сигнальной системы. Я полагаю, стоны зет той же природы: паразит сообщает другим о появлении добычи. Так они координируют свои действия. Возможно, в них есть что-то еще, но тут должен разбираться зоопсихолог. А такого специалиста найти сложнее, чем даже опытного паразитолога.<

> Красовский опустил прозрачный щиток шлема, поднял воротник и шагнул к боксу. Опять позвенел связкой, отмыкая замок тамбура. Янин с интересом наблюдал за его действиями. Через минуту Красовский оказался внутри, присел над зет, который начал биться коленкам и локтями, пытаясь вырваться из стальных захватов. Красовский извлек из нагрудного кармана контейнер, напоминающий винтовочный патрон, отвинтил крышку, вытряхнул короткий шприц с толстой иглой, снял с кончика защитный колпачок и, примерившись, вонзил иглу в позвоночник мертвяка у основания шеи. Зет затрепыхался еще энергичнее – бессмысленный клубок рефлексов. Янин гулко сглотнул, но не отвернулся. Красовский набрал в шприц коричневую жидкость и аккуратно, действие за действием, собрал свое медицинское оборудование. Встал и покинул бокс.

– Ловко, – признал Янин. – Кто это был?.. Я хочу спросить, откуда этот… пациент?

– Я называю их особями, – сказал Красовский, поднимая щи ток. – Этот из последней партии перед двадцать вторым июня. Коллега-эпидемиолог, между прочим. Его укусили в лагере для гастарбайтеров под Сестрорецком.

– Вы так легко об этом говорите?

– А как мне об этом говорить? Коллега умер. Мне жаль. Но все мы умрем. В моей профессии приходится быть циничным. Да и в вашей, господин полковник. Разве не так?

Янин промолчал. Они двинулись дальше по каземату – к следующему боксу. На грязном полу были видны следы от колес шасси.

– Сколько здесь… особей? – спросил полковник.

– Семнадцать. Хотя в принципе три яруса вместили бы и тысячу боксов. Но больше нам сделать не успели. На финальном этапе начались проблемы с финансированием. Увы, руководство не сумело оценить важность нашей работы… В дальней части стоят два бокса с самыми старыми особями из доступных. Еще с бешеного рейса. Там мало материала уцелело, но я сохраняю их как эталон для сравнит ельного анализа с новичками. Важно проследить, как меняется симбиотическое взаимодействие зообиотика и носителя, появляются ли новые формы взаимодействия. Важно набирать статистику по морфологии и генетике паразита. Исследовательских задач очень много. И есть опасность, что мы просто не справимся с растущим объемом данных…

Собеседники подошли к очередному боксу. Мертвяк в нем оказался женщиной – наверное, когда-то, судя по правильной фигуре, она вызывала влечение, но сейчас ворочающееся изломанное тело, покрытое темными пятнами, с торчащей из локтя сломанной костью лишь отпугивало. Красовский направился к тамбуру, продолжая говорить:

– Поэтому я уверен, что ускорить процесс можно через поиск явных аномалий. Мы уже знаем этиологию и клинику. Хорошо представляем себе, как выглядит классический вариант инфицирования, какова зависимость инкубационного периода от количества попавших в кровь паразитов. То есть основа у нас есть. – Красовский склони лся над прикованной женщиной и вытащил новый шприц. – Теперь нам нужно расширять знание о зет. И любые отклонения от стандартной схемы могут сказать нам, в каком направлении двигаться.

– Метод немецкого ученого Тыка? – щегольнул эрудицией Янин.

– Не совсем. – Красовский воткнул шприц; зет с громкими всхлипывающими стонами начала биться лбом о пластиковый пол бокса. – Расскажу вам короткую историю в качестве примера, – Красовскому пришлось повысить голос. – После падения Рима европейские народы на некоторое время утратили представление о нормах санитарии. Сразу начались эпидемии, в основном из-за кишечных инфекций. И вот такая интересная деталь: среди зараженных с гарантией выживали те, у кого наличествовал мутантный ген муковисцидоза. У современных людей его наличие провоцирует тяжелые легочные болезни: пневмонию или бронхит. Но если бы мутантного гена не было у предков, то все эти люди просто не появились бы на свет. – Красовский завершил пр оцедуру и покинул бокс. – Понимаете, полковник, даже родные братья только с виду похожи, любой генный набор уникален. Возможно, внутри нас есть ген, который позволит сдерживать зообиотика, не даст ему стирать человеческую личность. Тогда мы получим полноценного симбионта, который, как я и говорил вчера, будет бессмертным суперменом.

– Значит, вам нужны особи с иным поведением? – спросил Янин.

Красовский остановился.

– Совершенно верно, – подтвердил он. – Подумайте. Может быть, там, – неопределенный жест в сторону амбразур, – вам приходилось видеть нечто странное?

Пункт связи

«Орлан» шел на километровой высоте, и Петергоф был под ним, как на ладони. Обычно в это время года там было не протолкнуться от туристов, работали фонтаны, проспект был забит разнокалиберным транспортом. Теперь и город, и музей-заповедник выглядели так, будто бы подверглись налету вражеских бомбардировщиков: часть зданий и Большой дворец выгорели дотла, в парке еще дымились очаги, тут и там в беспорядке стояли брошенные впопыхах машины. И, конечно же, среди этого разгрома небольшими группами бродили зет – с завидным упорством прочесывали местность в поисках добычи.

– Хорошо у вас тут все оборудовано, – похвалил Янин, который осмотрелся, прежде чем сесть в кресло рядом с оператором Левкиным. – Основательно. Сразу видно, что готовились.

– Готовились, – ворчливо повторил Красовский. – Только, как всегда, оказались не готовы…

Он опять просидел до утра за секвенатором, расшифровывая свежие образцы и проглядывая отчеты о сравнении «ридов» с «золотым стандартом», полученные из «облака». В итоге не успел отдохнуть и теперь боролся с сонливостью. Самое правильное было бы доверить рутинную работ у одному из подчиненных, тому же ординатору Смирнову, но Красовский не преувеличивал, рассказывая лицеистам о проблемах лаборатории: квалифицированных микробиологов, разбирающихся в генетике паразитов, было до обидного мало, причем не только в России. Сам Красовский еще восемь месяцев назад занимался эволюцией беспозвоночных, причем имел дело в основном с отпечатками в древних породах, а не с верткими тварями, которыми кишит любой водоем. И ни один из его лаборантов не обладал достаточным опытом, чтобы интуитивно определять верное направление в изысканиях. Когда-нибудь они, конечно, научатся, но сейчас просто нет времени повышать их профессиональный уровень – все придется делать самому.

– Теперь правее, – посоветовал Янин оператору.

– Я знаю местность, – огрызнулся Левкин. – Это мой город.

– Не надо нервничать, – благодушно сказал полковник, в отличие от Красовского он был в приподнятом настроении. – Делаем общее дело. П олезное дело!

Оператор положил беспилотник на крыло, задавая вираж в направлении санатория «Петродворец».

– Спроси Тима, видно ли ему, – потребовал Красовский.

– Майор, – сказал Левкин, наклонившись к микрофону. – Вам все видно?