За барной стойкой

– Интересно, – хмыкнул он и сделал глоток.

– Как вам? – спросил Арнур, наблюдая за реакцией клиента.

– Довольно-таки мягкий вкус для кофе.

– Да, это благодаря особенности его заварки. При низкой температуре хуже растворяются кислоты и масла входящие в состав кофейных зерен. От того получается такой мягкий и легкий вкус, раскрывающий совсем иные дескрипторы этого прекрасного напитка.

– Как вас зовут? – мужчина заинтересованно посмотрел на бармена.

– Арнур.

– Меня Дияр, – он протянул руку, Арнур пожал в ответ. – Странно такое спрашивать у человека на рабочем месте, но… – пристальный взгляд прямо в глаза. – Тебе не нужна работа?

– Благодарю за заинтересованность в моей персоне, но нет, спасибо, – вежливо ответил Арнур.

– Жаль, очень, очень жаль, – он залпом допил кофе и стакан тяжело опустился на стойку.

Арнур только что отказал потенциальному работодателю и потому чувствовал себя весьма неуютно. Исходя из сложившейся ситуации он никак не мог спросить что-же гложет душу этого мужчины. А у него явно были какие-то проблемы. Откуда он это узнал? Ну, знаете, некая профессиональная чуйка, или как-то так.

– Знаешь, Арнур… – прозвучала коронная фраза всех, скажем так, таинственных посетителей с некой загадкой на душе.

***

Мой отец был военным. Строгим, очень строгим человеком. Он придерживался своих принципов, норм и правил. Требовал их беспрекословного исполнения ото всех окружающих его. В особенном порядке – свою семью.

Военная форма. Его гардероб исключал какую-либо другую одежду. Даже на обычные прогулки со своей семьей он выходил в камуфляжных штанах и футболке цвета хаки.

Человек до мозга и костей пропитанный уставом. И этот самый устав предназначался и для нас с мамой. Я будто бы родился в казарме. В семь утра подъем в одиннадцать вечера отбой. Четко выверенная жизнь по расписанию.

 Нет, вы не подумайте, я не то, чтобы жалуюсь на жизнь или на своего отца. Он был хорошим человеком.

Да, именно сейчас, после того как его не стало в прошлом году. Я начал осознавать, что мне его не хватает.

Отец всегда мертвой хваткой держал ситуацию под своим контролем. Про таких людей говорят «как за каменной стеной». Эта стена пуленепробиваема в случае моего отца. Я понимаю почему мама выбрала его, ведь такой надежности позавидовал бы кто угодно.

Мама. Надо будет навестить её. Она больше всех пострадала от его смерти. Когда живешь всю жизнь полагаясь на другого человека, отвыкаешь самостоятельно принимать какие-либо решения. Она, наверное, никогда и не думала о жизни без него. Просто не могла предположить, что он уйдет раньше, чем она. Но, жизнь по итогу, не такая оптимистичная и предсказуемая, как хотелось бы.

Здесь в Семее, еще в детские годы, мне тогда лет девять было, я дружил с одной девочкой. То ли на год, то ли на два младше меня. Мы с ней гуляли, держась за руки, я защищал её от хулиганов. В этом, наверное, я подражал отцу. Стоял каменной стеной, прикрывая тех, кто мне дорог.

Помню, как мы частенько играли в «Знамя». Ну, знаешь, когда есть две команды и, соответственно, два знамени. Нужно сохранить своё и забрать чужое к себе на «базу». Во время игры она постоянно меня поддерживала, крича: «Давай, Дияр, у тебя всё получится, ты сможешь!». И я мог, я всё мог в такие моменты.

***

– Арнур, три Мартини Бьянко для второго столика! – выкрикнула официантка, с именем Оксана на бейдже, перебив рассказ посетителя.

– Минутку, – спокойно ответил Арнур.

– А налей-ка мне еще твоего чудотворного кофе, пожалуйста, – разглядывая пустой бокал сказал Дияр.

– Да, конечно.

Арнур первым делом нагрузил поднос Оксаны. Та молча, одобрительно махнув головой, удалилась к компании девушек за вторым столиком. Арнур наполнил бокал холодным кофе. Стеклянное донышко опустилось на деревянную поверхность барной стойки.

***

Когда мне исполнилось десять лет, я должен был перейти в пятый класс. Однако, из-за службы, отца перевели в другую военную часть и нам пришлось переехать. В Павлодаре меня отправили в областную специализированную кадетскую школу. Отец непременно хотел, чтобы я пошел по его стопам, а мое мнение вовсе не учитывалось.

Я никогда не любил жизнь по уставу, однако понимая, что мне от этого уже никуда не деться, приходилось попросту смириться.

«Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?», – спрашивали родители своих детей, а те в ответ воображали, как будут полицейскими, космонавтами, поварами или банкирами. А я знал, что буду военным и мечтать о чем-либо другом не имело никакого смысла.

Так всё и вышло. Кадетская школа, потом армия, затем работа по контракту. С утра до вечера, двадцать четыре на семь: военная форма, устав, служба и так, казалось, до бесконечности. Сотни раз хотелось уйти, но хватало одного телефонного звонка и строгого голоса отца по ту сторону линии.

Я уже не был тем мальчиком, который полностью зависел от него. Однако его власти хватало, чтобы управлять и взрослым мной. Так и не смог и не успел рассказать ему, как мне всё это претило.

После его похорон я ушел из армии. Выбросил военную форму и заполнил шкаф обычной гражданской одеждой. Сел на кровати и стал бороться с мыслями о предательстве. Предательстве к отцу, к его наследию в моем лице. Мне всегда казалось, что он будет ужасно зол на меня, если я выскажу ему свое мнение. Но, теперь я так и не узнаю какова была бы его реакция.

Мама сказала, что он будет рад просто тому, что я буду счастлив. И я поверил. Наверное, эта моя вера построена только на том, чтобы успокоить самого себя. Да и всё равно, если честно. Мне так спокойнее, а значит это правильный выбор.

Распрощавшись с чувством вины меня посетила пустота. Я отказался от навязанной отцом жизни, сделал то, что всегда хотел. А что делать дальше? У меня не имелось ответа на поставленный самому себе вопрос.

Друг посоветовал развеяться и посетить пару тройку стран в надежде на поиск, наверное, самого себя. Я побывал в Шри-Ланке, Индии, Кении и Армении. Именно из этих стран Казахстан импортирует чай. Всегда любил чай, и решил, что будет полезно и интересно посетить плантации и побольше узнать о его происхождении.

Объехав эти страны, я смог познакомиться с уймой интересных личностей и обрести новых друзей. А самое главное, увидел бескрайние поля чайных растений. Ковром заполонившие равнины и предгорье. Зеленая мантия, покрывшая землю.

Один старец в Армении, который всю жизнь продолжал дело своих предков выращивая горные травы в своём огороде, на мой вопрос «что такое счастье?», дал мне следующий ответ:

«– Что такое счастье, говоришь? Хм, интересный вопрос, – прутом он пошевелил брёвна в камине. – Счастье познается в плохом и хорошем одновременно. Невозможно быть счастливым, когда у тебя всё плохо, так и невозможно, когда у тебя постоянно всё хорошо. Это как с едой, – он протянул мне чашку черного чая. – Пей.