За борт!

Остекленелыми, безжизненными глазами он посмотрел на генерала Омбрикова.

— Зачем вы меня спасли? Почему не позволили умереть вместе с судном?

Омбриков видел, что Покофский переживает сильнейшее потрясение, но ему нисколько не было его жалко. Агентов КГБ учили спокойно принимать смерть. Долг превыше всяких соображений сочувствия.

— У меня нет времени на соблюдение морских церемоний, — холодно сказал он. — Благородный капитан стоит на мостике, салютуя флагу, пока судно погружается вместе с ним… какой вздор! Государственная безопасность нуждается в вас, Покофский, а мне вы нужны, чтобы опознать тела американских законодателей.

— Они, вероятно, погибли, — пробормотал Покофский.

— Тогда это нужно доказать! — безжалостно рявкнул генерал. — Мое руководство примет только несомненные доказательства их смерти. Нельзя упускать из виду, что они, возможно, еще живы и где-то плавают.

Покофский провел ладонями по лицу и вздрогнул.

— Я не могу…

Но он больше ничего не успел сказать: Омбриков грубо схватил его и потащил на открытую палубу.

— Черт побери! — крикнул он. — Ищите их!

Покофский стиснул зубы и посмотрел на страшную картину: масса обломков и сотни мужчин, женщин и детей. Он едва не задохнулся, лицо его побелело.

— Нет! — закричал он. И так быстро и неожиданно перебрался через борт, что ни Омбриков, ни экипаж не успели его остановить. Он прыгнул в воду и глубоко ушел под поверхность, так что его белый мундир не стало видно.

Шлюпки с контейнеровоза подбирали выживших, быстро заполнялись, отвозили людей и возвращались к плавучим обломкам. Море кишело разнообразным мусором, мертвыми телами людей всех возрастов и теми, кто еще цеплялся за жизнь. К счастью, вода была теплая и никому не грозила смерть от переохлаждения; да и угроза акул не материализовалась.

Одна шлюпка подошла к Джордино, и он помог матери с двумя детьми подняться в нее. Потом забрался сам и знаком попросил рулевого идти к Лорен и Питту. Они были среди последних, кого можно было вытащить.

Шлюпка подошла, и Питт крикнул наклонившейся через борт коренастой фигуре.

— Привет, — сказал он, широко улыбаясь. — Как мы рады вас видеть!

— Рад помочь, — ответил стюард, с которым Питт недавно разминулся у лифта. Он тоже улыбался, демонстрируя широкую щель между верхними зубами.

Он наклонился, схватил Лорен за запястья, без усилия вытащил из воды и посадил в шлюпку. Питт протянул руку, но стюард не обратил на это внимания.

— Простите, — сказал он, — но у нас больше нет места.

— Что… о чем вы говорите? — спросил Питт. — Шлюпка почти пустая.

— На борту моего судна вы нежелательная персона.

— Да оно не ваше!

— Мое.

Питт недоуменно смотрел на него, потом оглянулся на контейнеровоз. На борту виднелась название „Чалметта“, но с бортов контейнеров, уставленных на палубе, красные буквы кричали „Бугенвиль“. Питта словно ударили в живот.

— Наша встреча для меня — радость, мистер Питт, но, боюсь, вам она предвещает несчастье.

Питт уставился на стюарда.

— Вы меня знаете?

Улыбка превратилась в гримасу ненависти и презрения.

— Слишком хорошо. Ваше вмешательство дорого обошлось „Морским перевозкам Бугенвиль“.

— Кто вы такой? — спросил Питт, чтобы потянуть время, отчаянно оглядывая небо в поисках вертолетов.

— Не думаю, что доставлю вам такое удовлетворение, — сказал стюард голосом теплым, как айсберг.

Не слыша разговора, Лорен потянула стюарда за руку.

— Почему вы не поднимаете его на борт? Чего вы ждете?

Он повернулся и сильно ударил ее по щеке, отбросив назад; Лорен упала на двух ошеломленных спасенных.

Джордино, который стоял на корме шлюпки, бросился вперед. Матрос выхватил из-под сиденья автомат и прикладом ударил его в живот. Джордино разинул рот, хватая воздух, споткнулся и упал за борт, молотя руками по воде.

Губы стюарда напряглись; плоское желтое лицо ничего не выражало. Только глаза зло сверкали.

— Спасибо за сотрудничество, мистер Питт. Спасибо за то, что так предупредительно пришли ко мне.

— Будь ты проклят! — с вызовом ответил Питт.

Стюард поднял над головой весло.

— Бон вояж, Дирк Питт.

Весло опустилось и ударило Питта в грудь, заставив уйти под воду. Воздух вырвался из легких, страшная боль охватила грудную клетку. Он вынырнул, вскинув левую руку, чтобы отразить новый неизбежный удар. Но опоздал. Весло в руках стюарда отбило руку Питта и ударило его по голове. Голубое небо почернело; Питт потерял сознание, медленно ушел под лодку и исчез из виду.

Глава 59

Жена президента вошла в его кабинет на втором этаже, поцеловала мужа и отправилась в свою спальню. Президент сидел в мягком кожаном кресле с высокой спинкой и изучал статистические документы с последними экономическими прогнозами, делая многочисленные записи в большом желтом блокноте. Некоторые листочки он оставлял, другие отрывал и уничтожал, не закончив запись. Спустя почти три часа он снял очки и на несколько мгновений закрыл усталые глаза.

А когда снова их открыл, был не в своем кабинете в Белом доме, а в маленькой серой комнате с высоким потолком и без окон.

Он протер глаза и огляделся в тусклом свете.

Он по-прежнему был в серой комнате, но на этот раз сидел в жестком деревянном кресле; ноги привязаны к квадратным резным ножкам, руки — к подлокотникам.

Его охватил ужасный страх, он закричал, стал звать жену и охрану, но даже голос его сделался другим, более низким и хриплым.

Вскоре открылась дверь в нише стены и вошел маленький человек с худым интеллигентным лицом. У него были темные глаза, озадаченный вид, а в руке он держал шприц.

— Как мы сегодня, господин президент? — вежливо спросил он.

Удивительно, язык иностранный, а президент его понимает. Потом он услышал собственный крик:

— Я Оскар Белкая, а не президент Соединенных Штатов. Я Оскар…

Он замолкает: игла шприца погружается в его руку.

Озадаченное выражение не сходит с лица маленького человека, оно словно приклеено. Человек кивает в сторону двери; появляется другой, в тусклой тюремной одежде, и ставит на металлический стол, прикованный к полу, видеомагнитофон. Подключает аппарат к четырем розеткам в столе и выходит.