За борт!

— У тебя аллергия на укусы насекомых? — обратилась к нему Криста с нескрываемым сочувствием.

— Не знаю, но этого нельзя исключать, — ответил Хольгер.

— Неисправимый старый ипохондрик, — съязвил Маттиас. — Мама с такой любовью приготовила стол на открытом воздухе! В саду мне все напоминает о беззаботных летних воскресеньях в детстве.

— А мне нет, — огрызнулась Лидия. — Папа редко бывал с нами, у него всегда были какие-то дела, маме приходилось готовить на много ртов, а мы все время ссорились. Как-то раз Эллен нашла под вишней мышь и так заревела, что я пролила ведро воды.

— Боже мой, — вздохнула Хильдегард. — Мыши, пауки, осы… В конце концов, это же природа! Иногда я себя спрашиваю, в кого вы пошли такими чувствительными? Уж точно не в меня.

— Можно мне немного рома в кофе? — спросил Арно, вешая пиджак на спинку стула. — Помню, что когда-то здесь угощали восхитительным фарисеем, естественно, с горкой сливок сверху.

Эллен ринулась исполнять желание, но Хольгер ухватил ее за рукав: по его словам, он привез с собой нечто лучшее и попросил у Маттиаса ключ от машины. В багажнике лежала огромная дорожная сумка. Все внимание гостей было приковано к ней. Хольгер выложил на стул две розовые рубашки, кожаную сумку для туалетных принадлежностей и пижаму с вышитой надписью «I love you baby». При этом из сумки прямо на землю выпали какие-то пакетики.

— Ах, вот оно что! Морин положила мне для вас подарки, — объявил он, сам тому немало удивившись, и стал раздавать кому мятные конфеты, кому песочное печенье, а Хильдегард — кухонное полотенце с нарисованными цветами и надписью «Wild Flowers of Britain». Из самых глубин сумки Хольгер торжественно извлек заботливо укутанную в свитер бутылку. — Итак, перед вами чистейший односолодовый скотч!

— Сомневаюсь, что твоя пуританка снабдила мужа в дорогу таким провиантом, — саркастически заметила Лидия, чем вызвала смех у тех, кто был знаком со строгими нравами Морин.

Едва он откупорил бутылку, к нему потянулись чашки и с кофе, и с чаем. Еще бы! Кому не хотелось капельку настоящего виски!

— Какая жалость, что приходится разбавлять, — с прискорбием заметил Хольгер. И, решительно выплеснув кофе на траву, наполнил свою чашку чистым виски. — Дома мне так расслабиться ни за что не дадут!

— Эллен принесет тебе рюмку, — не без колкости прокомментировала Хильдегард.

— Ерунда! — ответил Хольгер и от души отхлебнул. — Мы же не на чаепитии в саду Букингемского дворца! Кстати, о Британии. Не хотите послушать шотландскую песню?

— Только, пожалуйста, не «Лох-Ломонд», я всегда плачу, когда ее слышу, — попросила Лидия.

Хольгер кивнул и сполз со стула, хотя и без того был ненамного его выше, и затянул «Любовь как роза красная».

— Роберт Бернс, — узнала Ортруд и протянула свою пустую чашку в направлении бутылки с виски.

Пропевший последнюю ноту певец был вознагражден довольно дружными аплодисментами, а Лидия даже воскликнула:

— Браво! Брависсимо! Поднимем чашки за нашего одаренного исполнителя!

Герд Дорнфельд скромно намекнул, что лучше все-таки чокаться вином и что у него в машине — целый ящик. Бригитта помогла принести бокалы, и вот теперь все могли торжественно выпить за здоровье и талант разомлевшего от счастья певца.

Маттиас взял слово:

— Выпьем за прекраснейший на свете сад и за нашу любимую маму! Многих ей лет! Без нее нас бы вообще не было!

— И за генетический анализ, — буркнула Лидия. — Без него у нас бы не было нового брата и повода праздновать.

Даже скромно державшийся до этого Арно заметно оживился и пожелал узнать подробнее, каким образом с помощью лабораторных исследований можно выйти на след тайны. Маттиас с Гердом рассказали остальным о том, как встретились в первый раз и как между ними возникла спонтанная симпатия, потом поведали о посещении лаборатории и благоприятном результате. Эллен призналась, что поначалу не доверяла Герду и что ее дочь приняла Герда за представителя фирмы, торгующей пылесосами. Хильдегард держалась подчеркнуто сдержанно и напряженно поглядывала то на одного, то на другого.

Но тут вмешалась Лидия и спросила своим трубным голосом:

— А насколько вообще можно доверять этим результатам? Как быть с пробой дочери Эллен? Маттиас, ну и хитрец же ты! Разве не ты говорил, что тест Амалии дал отрицательный результат?

— Ну да, кое-что не совсем понятно, — стал простодушно оправдываться Маттиас и тем самым непроизвольно привел в действие детонатор бомбы. — Амалия, по идее, должна хотя бы чуточку приходиться родственницей Герду, но, как ни странно, исследование этого не подтвердило. И поэтому, чтобы быть уверенными до конца, мы отправили еще пробу Эллен. Однако снова получили неутешительный результат. Так же, как и у Амалии, проба Эллен, по утверждению врачей, генетически не соответствует нашим.

После такого признания все сразу умолкли и уткнулись в перепачканные тарелки — кто с нескрываемым удивлением, кто глубоко задумавшись, а кто и смутившись. Эллен побледнела и тихо произнесла:

— Я давно подозревала, что меня подкинули и родители воспитали как родную.

— Этого просто-напросто не может быть, — запротестовала Криста. — Именно ты вся пошла в маму! И я точно помню, как она тебя вынашивала.

Теперь все внимание гостей обратилось на Хильдегард, побелевшую как мел. Вопрос, вертевшийся у всех на языке, озвучила Лидия:

— Так Эллен — подкидыш?

— Это наверняка лабораторная ошибка, — попытался исправить ситуацию Маттиас.

— Нет, — сказала разом осунувшаяся Хильдегард. — Это правда! Я знала, что когда-нибудь это откроется! У Эллен — другой отец.

Салфетка выпала у нее из рук, она резко вскочила и на удивление проворно убежала в дом. Несколько секунд все сидели словно парализованные, потом Криста бросилась за матерью. И только Ортруд, весело рассмеявшись, прокомментировала ситуацию в своем духе:

— Нет ничего нового под солнцем! Стоящую семью подыскал себе мой толковый муженек, ничего не скажешь!

Герд кинул в сторону жены сердитый взгляд и взял у нее бокал.

— Маттиас, как ты мог так скомпрометировать маму! — возмутился Хольгер. — Лучше бы ты попридержал язык. А теперь смотри, вот чем все обернулось!

— А я? — отчаянно воскликнула Эллен и заревела. — Кто меня утешит? За один миг я перестала быть одной из вас, теперь я только кровная сестра! И кого мне теперь считать своим отцом, если не моего папу?

Герд встал, подошел к стулу, на котором сидела Эллен, и нежно положил ей руку на плечо.

— Я и подумать не мог, во что это выльется, и поверь, ни в коем случае не хотел, чтобы так все повернулось, — заверил он. — Даже не знаю теперь, чем могу искупить свою вину.

Совершенно растерявшаяся и сконфуженная Эллен тоже не знала. Эх, если бы только она не отказалась пройти генетический анализ во время первого визита Герда! Если бы лабораторному анализу подверглась только ее проба, а не Маттиаса, все было бы в корне иначе: Герд убедился бы, что он не родственник семье Тункель, а бедная мама не потеряла бы голову.