За что сражались советские люди. «Русский НЕ должен умереть»
Шрифт:
Кроме того, в некоторых оккупированных районах вместо поголовного заключения в лагеря всех трудоспособных мужчин были применены более дифференцированные подходы. Например, командующий 26-м армейским корпусом генерал Альберт Водриг распорядился разделить население на подведомственной ему территории по трем категориям.
В первую входили государственные и партийные деятели, члены местных и районных Советов народных депутатов и «лица, внесенные в списки партизан». При выявлении их немедленно расстреливали.
Во вторую категорию входили коммунисты, комсомольцы, председатели колхозов и совхозов, «лица, не имеющие постоянного места жительства», лица, которые скрывают хозяйственные ценности и призывают к неподчинению оккупационным властям. Их ждал концлагерь.
К третьей категории относились жители, которые «открыто проявляли пассивное сопротивление», уклонялись от принудительных работ или участвовали во встречах и собраниях. По отношению к ним применялись «арест и избиение», в случае повторного задержания – заключение в концлагерь. [356]
356
Мюллер
Однако вскоре подобные проявления сомнительного гуманизма были пресечены, а немецкие войска получили приказ от изоляции наиболее активной части советского населения в лагерях перейти к акциям уничтожения.
Приказ был получен от высшего военного командования. Ровно через месяц после вторжения в Советский Союз фельдмаршал Кейтель подписал директиву, касающуюся населения оккупированных территорий. «Войск, выделенных для несения службы охраны в занятых восточных районах, – писал Кейтель, – хватит для выполнения задач лишь в том случае, если всякое сопротивление будет ликвидироваться не путем судебного наказания виновных, а распространением со стороны оккупационных властей такого страха и ужаса, который отобьет у населения всякое желание противодействовать… Командующие должны изыскивать средства для обеспечения порядка в охраняемых районах, не запрашивая новых охранных частей, а применяя соответствующие драконовские меры». [357]
357
Преступные цели… С. 62–63; ОГБ. Т. 2. Кн. 1. С. 638–639; Война Германии против Советского Союза. С. 82.
Еще через два дня штаб ОКХ конкретизировал эти указания. Командующие войсками тыла групп армий получили специальные указания об обращении с гражданским населением и военнопленными.
Большое расширение оперативного пространства на Востоке, коварство и своеобразие большевистского противника, особенно на чисто русских территориях, уже с самого начала требует обширных и эффективных мер, чтобы управлять занятой территорией и использовать ее.
Стало известно, что не везде еще действуют с нужной строгостью. Частично это объясняется недостаточной еще до сих пор обученностью вновь привлеченных и используемых учреждений и войск…
Необходимое быстрое умиротворение страны возможно достичь только в том случае, если всякая угроза со стороны враждебно настроенного гражданского населения будет беспощадно пресечена. Любая снисходительность и нерешительность – это слабость, представляющая собой опасность…
Там, где возникает пассивное сопротивление или же где при завалах дорог, стрельбе, нападениях и прочих актах саботажа сразу обнаружить виновных и указанным образом покарать их не удается, следует незамедлительно прибегать к коллективным насильственным мерам на основании приказа офицера, занимающего служебное положение командира батальона и выше. Категорически указывается на то, что предварительный арест заложников для предотвращения возможных незаконностей не требуется. Население отвечает за спокойствие на своей территории без особых предупреждений и арестов…
Всякая поддержка или помощь со стороны гражданского населения партизанам, бродячим солдатам и т. д. точно так же карается, как партизанщина.
Подозрительные элементы, которые не уличены в тяжких преступлениях, но по своим убеждениям и поведению представляются опасными, должны быть переданы оперативным группам, то есть отрядам полиции безопасности и СД. Передвижение гражданских лиц без соответствующих пропусков следует прекратить. [358]
358
ОГБ. Т. 2. Кн. 1. С. 641–642.
Практически одновременно схожую директиву под названием «Основные задачи по прочесыванию и контролю в заболоченных местностях» выпустил и рейхсфюрер СС. «Если население с национальной точки зрения враждебно, а в расовом и человеческом отношении неполноценно или даже, как это бывает в местах среди болот, состоит из осевших там преступников, которые, возможно, поддерживают партизан, то все они подлежат расстрелу», – указывал Гиммлер. [359]
Таким образом, и использовавшиеся для охраны тыла части вермахта, и подразделения СС получили одну и ту же задачу – расстреливать как можно больше народу. Неудивительно поэтому, что солдаты вермахта и эсэсовцы тесно сотрудничали. В белорусском городе Августове, например, расстрелы проводились совместно: кроме эсэсовцев к ним привлекался разведотряд 87-й пехотной дивизии. Ефрейтор Фриц Гойзелер вспоминал: «Как-то за один день было расстреляно 269 человек. Это были белорусы, русские, евреи и поляки, в том числе 14 женщин и девушек. Приговоренные к смерти группами по 25 человек подводились ко рву… и их по двое расстреливали… Если кто-нибудь еще оставался жив, то его доканчивали эсэсовцы». [360]
359
Кнопп Г. СС: Черная инквизиция. С. 208.
360
РАВО. Т. 24 (13). Кн. 2. С. 46.
Штаб ОКХ сетовал на «недостаточную
обученность войск», из-за которой оккупационные части порою не проявлял и должной свирепости. Поэтому для солдат использовавшихся в тылу частей вермахта начали проводиться специальные курсы, где им разъясняли принципы деятельности на оккупированных советских территориях. «На курсах, – рассказывал старший ефрейтор вермахта Рецлав Рейнград, – было даже организовано несколько лекций руководящих работников германской тайной полевой полиции, которые прямо утверждали, что народы Советского Союза, и в особенности русские, являются неполноценными и должны быть в подавляющем большинстве уничтожены, а в значительной своей части использованы в качестве рабов. Эти указания исходили из политики германского правительства в отношении народа оккупированных территорий, и надо признать, что в практической работе каждым военнослужащим германской армии, в том числе и мною, неуклонно выполнялись». [361]361
МНП. Вар. 1. Т. 5. С. 87.
Впрочем, летом сорок первого основные усилия СС и охранных частей вермахта были отвлечены на уничтожение военнопленных и евреев; очередь населявших оккупированные земли русских, белорусских и украинских недочеловеков еще не пришла.
Проводившиеся акции уничтожения местного населения носили пока не столько массовый, сколько целевой характер: уничтожались граждане, в чьей преданности советской власти не приходилось сомневаться.
Мирные жители, повешенные гитлеровцами.
Впрочем, даже те, кто к советской власти особых симпатий не испытывал, скоро начинали понимать, что немцы относятся к ним как к каким-то животным. Поступки оккупантов говорили яснее любой пропаганды. «Еще что не могу забыть, – рассказывала жительница украинского поселка Буков. – По улице идут двое детей, лет четырех и двух, сзади на бричке немецкий комендант. Дети отпрянули, но немец успел схватить маленького за ручки и со всего размаха бросил в придорожную канаву. Сломал малышу руку». [362]
362
Я это видел… С. 207.
В центре Харькова нацисты убили 12-летнего мальчика. Мальчишка спрятал в сарае двух красноармейцев. Кто-то выдал, его пытали, отрубая по очереди пальцы. Сейчас на этом месте – мемориал, одну из могил которого называют «детской». [363]
Шли грабежи: тыловые части не собирались отказываться от своей доли трофеев. «В г. Любани офицеры и солдаты бродят по домам местных жителей в поисках патефонов и швейных машин, проявляя к их розыску особое рвение, – докладывала в Центр советская разведка. – Награбленные вещи отправляют посылками в Германию». [364] Грабили даже в относительно лояльных к оккупантам прибалтийских республиках; там масштабы грабежа оказались настолько велики, что даже встревожили начальника генштаба сухопутных войск. Гальдер записал в дневнике: «Полковник Галль (начальник штаба первого военного округа) явился для доклада… Он сообщил о весьма прискорбных фактах грабежей, производимых немецкими солдатами в Литве, и об отправке ими добытых таким образом „трофеев“ домой». [365]
363
Я это видел… С. 29.
364
ОГБ. Т. 2. Кн. 2. С. 280.
365
Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 3. С. 145.
«Местное население, – докладывала партизанская разведка, – стонет от непосильного грабежа оккупантов. Передовые части, проходя через населенный пункт, иногда местным крестьянам (дер. Ивановское Калининская область) раздают кооперативное имущество, но вторые эшелоны, идя за первыми, это все отбирают. У населения дер. Поповка, Ореховка немцы забрали скот, теплую одежду, белье, и это не как единичный факт, а как массовое… То первое впечатление, которое воспроизвели немцы на местное население, как „хороших“, исчезает как миф». [366]
366
Лубянка в дни битвы за Москву. С. 149–150.
Продолжались изнасилования; правда, и они приобрели организованный характер. Из мест дислокации частей вермахта время от времени в окрестные населенные пункты отправлялись «охотничьи экспедиции». «Мы отправились в село Рождествено близ Гатчины, – рассказывал служивший на Северском аэродроме рядовой Петер Шубер. – У нас было задание: привезти девушек господам офицерам. Мы удачно провели операцию, оцепив все дома. Мы набрали полный грузовик девушек. Всю ночь девушек держали господа офицеры, но утром выдали их нам – солдатам». [367]
367
Эренбург И.Г. Война, 1941–1945. С. 548.