За что убивают Учителей

Без сомнений, храм Затмившегося Солнца был военизированным орденом.

Безошибочным чутьем Элирий всегда умел распознавать опасность, и в этот раз оно четко дало о себе знать. Вошедший был опасен, как никто другой. Видно, не зря вместо положенного по статусу духовного одеяния ученик носил легкий черненый доспех, а за поясом его покачивался хищно изогнутый клинок – столь любимая степняками сабля-гаддарэ, в позолоченных ножнах, оклеенных черной кожей. Ножны богатые, парадные, а вот сам клинок определенно боевой – от него так и веяло нечистой энергетикой смерти, тяжелым запахом крови.

Со смешанными чувствами Элирий уставился на эти драгоценные ножны, скрывающие клинок необычной формы, тонкий, словно крылышко цикады. Коготь Дракона! Красивый, но неприятный. На лезвии – сакральные узоры, насеченные черным серебром в час полного солнечного затмения. Элирий помнил все это до странности отчетливо, так отчетливо, будто точно такой же клинок вошел однажды в его собственную плоть…

Элирий погрузился в странное оцепенение: что-то в нем отозвалось и тоскливо заныло внутри грудной клетки, за шестым ребром. Один только взгляд на легендарное оружие обездвиживал и лишал воли: сияющему клинку бессознательно хотелось вручить себя. Так жертва желает оказаться на алтаре ради искупления грехов. Но это же все не на самом деле? Какие-то причудливые игры разума, не справляющегося пока с наложением двух реальностей.

Столько лет минуло!.. Неужели ручной звереныш его так возмужал? Ученик сделался похож на человека крутого нрава, который в подвластных ему землях распоряжается даже дуновением ветра, карая и милуя по своему произволу. Только чувствительный рот несколько противоречил общему образу сурового воина, сообщая о характере сложном, импульсивном и вспыльчивом.

В их первую встречу, которую Элирий так удачно вспомнил, волчонок был еще не до конца сформировавшимся подростком. Сейчас же рост его превосходил, пожалуй, рост самого Элирия в те далекие годы.

Как вышло, что волчонок вырос и превратился в дракона, который одним крылом своим закрыл Красное Солнце? Кажется, своими собственными руками взрастил он зверя, крылатую черную тварь, которая может теперь разорвать его…

Чужие пальцы без разрешения коснулись запястья, ища пульс. От неожиданности Элирий резко отдернул руку, и Черный жрец застыл, раздосадованный собственной поспешностью.

– Мессир не позволит осмотреть его? – негромко, полным беспредельного терпения голосом обратился тот, с грацией атакующего зверя опускаясь перед Элирием на колени. – Прошу прощения, но сделать это необходимо.

Пальцы вновь скользнули по нежной коже запястья – бережно, словно грубое прикосновение могло заставить Элирия исчезнуть. На сей раз он не отстранился. С великой деликатностью ученик его взялся прощупывать жемчужную нить пульса, по голосу крови определяя текущее состояние.

– Пульс стабилизировался, – кратко подытожил Черный жрец, – но по-прежнему почти неразличим. Пришло время заменить сладкий целебный настой на «Горькую слезу», которая стимулирует вашу жизненную силу. Кроме того, добавим к назначенным тинктурам экстракт цветков красного сандалового дерева, для общего укрепления.

Произнеся все это напористым, не терпящим возражения тоном, ученик и не подумал разжимать пальцы. Элирий потянул было кисть на себя, пытаясь вырвать свое запястье, свою пульсирующую кровь из крепкой хватки, но на сей раз Черный жрец без труда удержал его руку. Взгляд Элирия невольно зацепился за этот стальной обруч: сильные пальцы, созданные не для сладости молитвенных жестов, не для умиротворенного перебирания крупных бусин четок, попеременно шершавых и гладких… нет, проще представить, как они эти четки рвут. Они скорее подходят рукояти меча – пальцы воина, а не жреца. И меч – единственный бог, которому Черный жрец, по-видимому, готов был молиться.

В глазах, полных яркого золота, отразились смешанные чувства. Кажется, беспомощность и уязвимость Элирия странным образом будоражили сердце ученика.

Уже в следующий миг Великий Иерофант развернул его ладонь кверху и быстрым движением-росчерком поставил на коже знакомый магический знак, проявляющий цвет. Печать немедленно ожила и смутно засветилась красным. Едва заметно пульсировали четкие линии, проведенные пальцами ученика.

Элирий пренебрежительно фыркнул, видя столь вопиющее положение дел: в крови его почти нет цвета. Немедленно пришла на ум памятная сцена, когда сам он проверял наличие способностей волчонка… как ярко загорелся тогда проявляющий знак! Впервые он видел такое и, если честно, был поражен: слишком большая сила, нуждающаяся в строгом контроле.

– Вы вспомнили что-то из прошлого? – догадливо предположил Элиар, внимательно глядя на него. Должно быть, его новое лицо слишком невинно, чтобы скрывать эмоции: наблюдая за сменяющими друг друга искренними выражениями, ученик читает их так же легко, как открытую книгу. Кажется, потребуется тренировка, чтобы вновь научиться тонкому искусству лицемерия, церемонности и разного рода притворства. – Что бы это ни было, прошу, не делайте поспешных выводов. Жизнь Учителя была длинна и наполнена самыми разными событиями.

– Зачем ты призвал меня из небытия? – Проигнорировав эти слова, Элирий прямо задал главный беспокоящий его вопрос.

Черный жрец оставил его руку в покое и помолчал немного, прежде чем ответить.

– Это был мой долг перед вами, – совершенно серьезно сказал он наконец. – Долг как ученика.

«Не думаю, что ты задолжал мне настолько. Нет, не проси меня поверить в это».

Человек, пошедший на дикие эксперименты с Черной магией… отступник, осквернивший и исказивший саму суть его учения… кто знает, на какую еще извращенную жестокость окажется он способен? Нет, доверять волчонку решительно нельзя.

– Я принес вам подарок, – тем временем миролюбиво сообщил Элиар, надеясь несколько разрядить обстановку. – Возможно, вещь из прошлого навеет мессиру новые воспоминания и придаст сил.

С этими словами ученик извлек из рукава небольшую коробку, обернутую в старинную узорчатую бумагу цвета кармина, и протянул ему.

Элирий со сдержанным любопытством развернул тончайшую упаковку. Внутри, к его изумлению, величаво покоился алый Хвост Феникса – знаменитая магическая плеть. Его плеть.

Совершенный легонько коснулся грозного духовного оружия, и то ярко вспыхнуло: призрачные языки огня пробежали от рукояти до самого кончика и обратно. Воодушевившись, Элирий вознамерился было достать плеть из футляра, но та оказалась тяжела – не обычной земной тяжестью – и тут же выпала из руки.

Владеть не имеющей себе равных пламенной плетью мог вовсе не каждый.

Элиар опустил глаза, напряженно следя, как Хвост Феникса падает и откатывается чуть в сторону. Нечитаемое выражение застыло на его лице, будто он уже видел нечто подобное прежде. И такого рода дежавю совсем ему не нравились.