За что убивают женщины

Поэтому я был очень удивлен, когда услышал в трубке офисного телефона голос Артема.

– Привет, Таразини! – начал свой разговор с традиционного приветствия Артем. – Хорошо, что ты в офисе. Можешь срочно приехать в наше новое место – заодно и пообедаем?

Я понял, что под понятием нового места подразумевается паб, который был передан в мое управление Артемом.

– Хорошо, я буду минут через пять, – ответил я.

Вскоре мы сидели за столиком в пабе. Его постоянно сопровождающий Отвертка остался в машине.

– Ты чего мне на городской номер звонил? Что, мобильник потерял? – поинтересовался я.

Артем на мой вопрос молча достал небольшой портфель, сделанный из красивой и дорогой кожи, и открыл, показывая мне его содержимое. На дне его портфеля лежало несколько мобильных телефонов.

– Что это? – поинтересовался я.

– Мои мобилы, – ответил Артем.

– Сколько же их у тебя? – спросил я его.

– Точно не знаю, трубок десять-пятнадцать.

– Зачем столько? – не отставал с расспросами я.

– Знаешь, я решил принять меры предосторожности, кроме того, я узнал, что у наших «друзей» есть своя собственная служба прослушки. Я даже сам не знаю, с какого телефона буду звонить в ближайшее время. Мне же братва звонит только на пейджер. А я им перезваниваю каждый раз из нового телефона.

– Хитро и круто! – сказал я. Я увидел, как мои слова были приятны Артему, он даже заулыбался приветливо. – Только мне не понятно, почему же мне ты только что звонил на городской номер? – спросил я его снова.

– Я просто рядом с нашим кабаком терся и решил проверить, на месте ли ты, – ответил Артем.

– Понял. Что-то случилось? – спросил я его снова.

– Нет. Все нормально. Просто хочу посоветоваться по одной теме, – сказал он и молча достал из бокового кармана своего пиджака какое-то удостоверение. И так же молча протянул его мне.

Я взял удостоверение и открыл его. Это было служебное удостоверение сотрудника милиции. С разворота на меня смотрела фотокарточка Артема в милицейском кителе, и я внимательно стал читать само удостоверение. Теперь мне стало ясно, что обладатель его был замкомандира взвода одного подмосковного ОМОНа в звании капитана милиции. Я был в шоке.

– Зачем тебе это фальшивое удостоверение? – спросил я.

– Оно не фальшивое. Это настоящая ксива, – ответил Артем.

– Как настоящее? С этого места подробнее.

– Я недавно с одним ментом из того ОМОНа познакомился. И он нам с Отверткой сделал, конечно, не бесплатно, эту настоящую ксиву. Ты не думай, это не ментовская прокладка. Просто они раз в квартал отправляют списки новых сотрудников в ментовской главк на получение новых удостоверений. Вот этот мент включил в этот настоящий список меня и Отвертку, – закончил свою истории Артем.

– Хорошая идея! А ты не думаешь, что тебя каждый простой мент знает как криминального авторитета? И как только ты его предъявишь, тебя «примут».

– Ну, во-первых, я ментам из уголовки или ОРБ предъявлять его не буду. Во-вторых, это на крайний случай, если с плеткой или гаишники остановят. Да и потом, говорят, за такие удостоверения больше двушки не дают.

– Ну, хозяин барин. Ты творец своей судьбы. Тебе решать. Ты чего меня звал? – спросил я Артема.

– Вот и хотел посоветоваться, правда ли двушка светит реально или суд может условно дать? – спросил он меня.

– Точно не помню. Кажется, максимальный срок пять лет. Но дают часто условно действительно два-три года, – подтвердил я.

– Ну вот, видишь. Игра стоит свеч. Я имею надежное прикрытие и минимальный риск, – подытожил наш разговор Артем.

Но тогда я не знал и не догадывался, какую злую шутку сыграет это злополучное удостоверение.

Ирина

Через некоторое время я стояла, привязанная прочным скотчем к дереву недалеко от корпуса.

Вскоре ко мне подошли два парня. А остальные стоящие рядом молча отошли и стали смотреть в мою сторону.

Двое подошедших были одеты в спортивные костюмы и почему-то в тапочках, вероятно, они поднялись с постели и, наверное, были начальниками этих бандитов.

Первым разговор начал парень, одетый в светлый спортивный костюм:

– Слушай сюда, твой хахель или муж должен нам большие бабки. Мы его уже ищем. Но тебе нужно ответить за него и его кидалово. Короче, все продашь – свой загородный дом, квартиру, тачку, брюлики – ну все. И вернешь нам – срок тебе пять дней.

– Ребята, продать квартиру и дом и получить деньги так быстро невозможно. Требуется на оформление минимум две-три недели.

– Слушай сюда, еще раз повторю. Захочешь жить – продашь. Иначе здесь тебя закопаем. – И парень показал на место рядом с деревом. – Поняла меня, коза?

– Хорошо, я постараюсь, но как я вас найду? – спросила я.

Парни засмеялись. И второй, который стоял рядом с парнем в светлом костюме, сказал:

– Паук, телка «дурака» включила. Кто тебя одну без присмотра выпустит, с тобой к тебе домой братва поедет и все будет контролировать. Все, хорош базарить, мне спать пора. Пацаны, а телка пусть до утра постоит тут. А утром вы – Малыш и Дантист – отвезете ее домой и при ней будете.

Старшие повернулись и пошли к себе в корпус.

Адвокат

После встречи в пабе я вернулся в офис. К этому времени меня ждал там уже Саша.

– С кем была встреча? – поинтересовался он.

– С Кобаевым, – ответил я.

– Что хотел? Когда его закроют? Жаль, когда мы его приняли на Петровке, ты нам помешал.

– Все по старой работе на Петровке тоскуешь?

– Нет. Зачем мне после реабилитации предлагали вернуться?

– Ладно, сыщик, определись, с кем ты? – пошутил я. – Короче, утром был на допросе по нашему Меньшову. Он в отказе, но у меня создалось такое впечатление, что он действительно не имеет отношения к убийству. У него, главное, мотива не было. – Далее я подробно рассказал Саше весь с ним разговор.

– Формально мотива нет, нет свидетелей, нет его признания. Но есть задержание на месте преступления. И его молчание. Если предположить, что Меньшов не убивал, а был свидетелем убийства и видел киллеров, то почему он их не назовет? Тогда его выпустят из СИЗО? – задал вопрос Саша.

– А может, он боится за свою жизнь и сам не хочет выйти из СИЗО, где у него есть определенная защита? И еще, если он говорит правду и действительно видел убийц, то, вероятно, либо он их знает, или они его знают, – размышлял я.