За чудесным зерном
Шрифт:
Все ехали молча, не отрывая глаз от земли, в невольных поисках отпечатка страшных тигровых лап.
Один Касим насмешливо покачивал головой.
Он был вполне уверен, что тигров нет на этой дикой пустынной дороге, и не знал в точности, правильна ли эта дорога.
Правда, до сих пор он полагал, что экспедиция интересуется только змеями, ящерицами, птицами. Касим знал в Ак-Су одну старуху, которая тоже собирала маленьких зверюшек. Из их костей старуха делала настойки и лечила ими.
Быть может русские у себя на родине тоже будут лечить больных?
Один раз, когда у Касима
Вспомнив об этом, Касим преисполнился благодарностью к Веселову и начал добросовестно и старательно искать тигра. Но нашел он только свернувшегося клубочком ежа, которого тут же и преподнес Ивану Викентьевичу.
Тот, не отрывая глаз от земли, взял ежа, укололся и передал колючий комок Вите:
— Возьми, Витя. Кажется, интересный экземпляр… — машинально сказал он.
Витя завернул ежа в носовой платок. В эту минуту Ислам-бай обернулся.
— Тигр там. — Он указал на заросли.
Темная тусклая зелень щетинилась Камышевыми остриями.
При виде зелени верблюды подняли крик, и Ислам-бай заявил, что дальше надо итти пешком.
— Почему это?
— Нужно тихо-тихо. Сейчас зверь спит, жарко. А верблюд разбудит.
Доводы были основательны. Все сошли на землю. Мимо проковылял дудак на тонких ножках. В кустах нежно завела свою песенку гоин-карга — маленькая славка, лучшая певунья пустыни. Веселов проверил ружье. Клавдию Петровичу поручили сторожить верблюдов, которые тотчас же принялись общипывать зелень. Их не расседлали: Ислам-бай сказал, что тигр мог перейти на новое место, и тогда придется снова ехать верхом.
Витя отдал ежа профессору:
— Спрячьте, пожалуйста, Клавдий Петрович: интересный экземпляр…
Клавдий Петрович послушно взял ежика и пошел разыскивать подходящее место, чтобы спрятать находку Касима.
Все бесшумно двинулись в глубь зарослей.
Тень камышей ложилась полосами и превращала каждую кочку в полосатую тигровую шкуру.
Вдруг Веселов почувствовал, как новый проводник сжал его руку.
Желтые солнечные пятна попрежнему скользили по земле. Но вот одно пятно, кажется неподвижным — не тигр ли это?
— Он близко, — зашептал Ислам-бай, — я отойду немного: у вас всех ружья, а у бедного Ислам-бая нет даже хорошей палки. Зверь не лучше человека; раньше всего он, конечно, бросится на беззащитного бедняка.
— Ты говоришь правду. Тебе опасно. Отойди в сторону, — сказал Костя, судорожно сжимая обеими руками ружье.
— Струсил! — презрительно улыбнулся Витя, когда Ислам-бай быстро удалился. — Ведь мы могли дать ему запасное ружье…
Все медленнее пробирались охотники сквозь душную заросль. Попрежнему то здесь, то там мелькали солнечные пятна и обманчиво походили на тигровую шкуру. Но звериных следов не было.
— Он обманул нас, здесь нет никакого тигра, — сказал, наконец, Костя.
— Мне тоже так кажется, — ответил Веселов.
Вдруг он вздрогнул, прислушался и бросился бегом по направлению к реке, откуда ветер донес крики верблюдов и голос Клавдия Петровича.
Одна и та же мысль мелькнула у всех: «Ислам-бай! Где он?»
Новый проводник исчез.
Уже издалека донесся голос Веселова:
— Р-е-б-я-т-а!
— Я
говорил, что Ислам-бай — мошенник, — торжествующе бормотал на бегу Касим.…Профессор сидел на земле, потирая голову:
— Он меня ударил! Он вскочил на переднего верблюда и удрал вместе со всеми остальными!
Все с ужасом переглянулись: действительно, верблюды, связанные друг с другом поводьями, должны были последовать за вожаком.
Вместе с верблюдами экспедиция потеряла и все запасы.
Удастся ли добраться пешком до какого-нибудь поселка? А дальше что?
— Я говорил, что Ислам-бай мошенник, — угрюмо бубнил Касим, растирая голову профессора. — Но отчего так кричит верблюд?
Рев верблюда все еще доносился до путешественников. Он то приближался, то удалялся, словно всадник не мог найти дороги.
Но ведь был день, и вор, наверно, хорошо знал местные тропинки.
Рев верблюда снова приблизился. Послышался треск сучьев. Продираясь сквозь кусты, ломая их, вылетел верблюд. Его бег сопровождался необычайными прыжками, он мотал головой, припадал к земле, словно всячески стараясь сбросить ношу. На спине его корчился смертельно испуганный Ислам-бай.
Следом за первым верблюдом бежали, смешно и жалостно дергаясь, остальные, крепко привязанные к вожаку.
«Верблюд взбесился!» — была первая мысль Веселова.
Но вот животное с новой энергией заметалось из стороны в сторону. Ислам-бай слетел на землю, а верблюд остановился, дрожа и жалобно раскрывая вспененную пасть.
— Господин, — смиренно обратился Ислам-бай к профессору, — отчего ты не сказал мне, что ты любимый сын пророка и что коснувшийся тебя умрет? Я бы скорей пошел пешком через всю Такла-Макан, чем дотронулся бы до тебя или сел без разрешения на это благословенное животное, которое тащило меня через самый колючий кустарник.
И вор отвесил верблюду такой почтительный поклон, что все невольно засмеялись.
Касим набросился на обманщика и ругал его самыми обидными и выразительными словами.
— Убийца детей! — восклицал Касим, указывая на умирающих со смеха Витю и Костю. — Из-за тебя они погибли бы в пустыне!
Глаза Ислам-бая лукаво сверкнули.
— Ты все-таки нехороший проводник, — спокойно возразил он, с достоинством отряхивая пыль с одежды. — До первого поселения Хотанского оазиса несколько часов пути. Вы дошли бы до него по реке… А бедный Ислам-бай повернул бы в другую сторону, продал бы где-нибудь верблюдов и купил бы себе лошадь. Бедный Ислам-бай! — он вздохнул и исчез в кустах.
Никто его не преследовал.
— Я сильно подозреваю, — сказал Веселов, — что этот хитрец и не думал выводить нас на другую дорогу; просто он покружился между барханами и вернулся к тому же руслу, но только чуть южнее, туда, где Хотан-Дарья еще не затерялась в песках.
— Умный парень! — с невольным восхищением прибавил Веселов. — Он сразу сообразил, на чем поймать нас.
— Хотел бы я все-таки знать, — задумчиво сказал Клавдий Петрович, — отчего взбесился верблюд.
— И я не понимаю, что случилось с животным. Глядите, теперь верблюд совершенно спокоен. Костя, Витя, помогите Касиму расседлать нашу конницу. Отдохнем после этой сумасшедшей охоты.