За давностью лет
Шрифт:
Заканчивает В. Шкловский поистине замечательно:
„Для Матвея же Комарова я настаиваю на памятнике.
Пускай вспоминают нечаянно”.
От души присоединяюсь к этим светлым словам и искренне жалею, что общественность не прислушалась к мнению нашего великого литературоведа. Но, может, нам стоит поднять вопрос о памятнике Матвею Комарову, жителю города Москвы и автору книги о Ваньке Каине? С нетерпением жду вашего мнения.
В дополнение к письму посылаю вам мои выписки из главы книги В. Шкловского, посвященной роману о Ваньке Каине. В ней есть любопытные соображения о причинах краха карьеры „славного” сыщика. Думаю, что вам эти записи пригодятся при
С приветом — всегда ваш Борис Воскобойников».
— А записи действительно приложены? — спросила Лариса.
— Да, Борис постарался. Но, я думаю, напрасно, — безапелляционно сказал Игорь. — Я уже заказал книгу Шкловского в «Ленинке». Так что будем комментировать по первоисточнику, тем более что у Бориса почерк — сами знаете какой.
Красовский рассмеялся:
— Я вспомнил его любимую отговорку, когда его ругали за безобразный почерк: «Дюма-отец говаривал, что только у безнадежных идиотов всегда красивый почерк!»
Рассмеялись и все остальные Шапошников обратился к учителю:
— Максим Иванович! Так каким образом начнем следствие по делу первого русского сыщика?
— Давайте на очередном заседании клуба послушаем твой доклад по книге Шкловского, а затем определим конкретные темы докладов, предложил Максим Иванович. — Не возражаете? Хотя должен сразу объяснить кое-что. Матвей Комаров, как и многие писатели, его современники, стремился приукрасить своего героя. Многие леденящие душу описания «подвигов» Каина придуманы, видимо, самим Комаровым или заимствованы из переводной литературы и, естественно, к реальному Ваньке Каину никакого отношения не имеют. Впрочем, о чем говорить раньше времени? Я думаю, что вы и сами разберетесь...
ЗАГАДКИ ВАНЬКИ КАИНА
Очередное занятие КЛИО состоялось уже только первого сентября в пионерской комнате школы. Среди членов клуба царило оживление, связанное с началом учебы и встречей после долгих каникул. Те, кто не попал в Музей истории и реконструкции Москвы, поскольку не был в то время в Москве, с жадным любопытством рассматривали фотографии находок, которые Максим Иванович заказал для публикации в журнале, а заодно и для клуба. Прибыли и абитуриенты — Вася со своим другом Митей. Видать, друзей задела за живое находка и они всерьез решили заняться изучением истории. Игорь, как староста, официально представил их членам клуба. История с серебряной монетой, которую Василий принял за медную, была принята с веселым смехом.
Наконец слово взял Максим Иванович:
— Нам предстоит еще наметить план наших будущих исследований на этот учебный год, но, по-моему, я выражу общее мнение, если скажу, что начнем мы с попытки разгадать многочисленные загадки, связанные с Ванькой Каином. Хочу предоставить слово для научного сообщения Игорю Шапошникову, который, как я вижу, держит в руках книгу Шкловского «Матвей Комаров — житель города Москвы» и хочет нас порадовать первыми крупицами знаний о Ваньке Каине, почерпнутых из этой замечательной книжки.
Игорь солидно огладил свою бородку и степенно заговорил: ,
— Для начала я хочу привести факты из жизни Ваньки Каина, которые Виктор Шкловский дает не как литературовед, а как историк. Вот они:
«Реальная история Ваньки Каина заключается в том, что крепостной человек сперва занимался мелкими кражами, а после того когда попался в них, освободился, заявив на своего господина „слово и дело” и обвинив его в убийстве солдата, причем обвинение свое Ванька Каин сумел доказать.
За донос Ванька Каин получил вольность, снова занялся мошенничеством, несколько раз попадался, наконец, перешел на службу полиции. Здесь Каин работал одновременно и как полицейский, и как грабитель.
К этому времени относится указ Сената Сыскному приказу, где между прочим было написано, что „ежели в том приказе кто из содержащихся колодников или впредь пойманных злодеев будет на него, Каина, что показывать, того, кроме важных дел, не принимать и им, Каином, потому не следовать”.
Сверх того Сенат выдал Каину следующую инструкцию:
„Доносителю Каину для беспрепятственного в поиске и в поимке им воров и разбойников и других тому подобных злодеев дать из Правительствующего Сената с прочетом указ, в котором написал, что ежели где в Москве случай допустит ему, Каину, помянутых злодеев ловить и в той их поимке будет требовать от кого вспоможения, то в таком случае всякого чина и достоинства людям, яко верноподданным ее императорского величества, в поимке тех злодеев чинить всякое вспоможение, дабы оные злодеи через такой его сыск вовсе могли быть искоренены и все подданные ее императорскому величеству по искоренении таковых злодеев с покоем без всякой опасности и разорения впредь остаться могли; и ежели кто при поимке таких злодеев ему, доносителю Каину, по требованию его вспоможения не учинит и чрез такие злодеи упущены и по умножению их воровства повод подается и сыщется про то допряма, таковые, яко преступники, жестоко истязаны будут по указам без всякого упущения; о том же в Военную коллегию, в Главную полицейместерскую канцелярию и в Сыскной приказ подтвердить, и чтоб по командам в поимке таких злодеев помянутому доносителю Каину всякое вспоможение чинено было, напротив же того и ему. Каину, в поимке под видом таковых злодеев никому посторонним обид не чинить и напрасно не клеветать над таким же истязанием, а Военной коллегии учинить о том по сему ее императорского величества указу”» — Шапошников оторвался от текста, не удержавшись от комментария: — Вы можете себе представить весь масштаб деятельности этого, казалось бы, ничтожного с точки зрения правительства, или, как тогда говорили, «подлого», человека, бывшего крепостного, если по нему принимается специальный указ Сената!
Это, кстати, подтверждает и Шкловский, который пишет: «Ванька Каин был грозою Москвы. Пожары, которыми он устрашал город, заставляли жителей выселяться в Питер, При аресте Ваньки Каина была попытка освободить его со стороны рабочих суконной фабрики. В то же время в деле Ваньки Каина были замешаны очень крупные люди».
По мнению Шкловского, сорвался Каин, вероятно, на деле хлыстов, в частности на деле Андрюшки Лжехриста, который был связан с купцом Григорием Сапожниковым.
Вот как описана со слов Ваньки Каина обстановка ареста: «...Взял я лежащую на улице пьяную женщину, которая при взятье мною под караул сказала за собой важное дело, а как пришла в трезвое состояние, то сказала о себе, что она купеческая жена, зовут ее Феодосьей Яковлевной и знает несколько раскольников, которые сбираются на богомерзкое сборище, о чем написала своеручную записку и, запечатав, отдала мне, которую я, взяв от нее, в тот же день к советскому Казаринову принес. И как оную записку ему подал, то он, распечатав, усмотрел, что в ней было написано, приказал взять меня под караул; только я взять себя не дал, от чего мои пошевелились в его покоях так, что и в окнах стекол мало осталось. Напоследок стал он говорить со мной посмирнее, и спрашивал, кто ту записку писал. Коему я сказал, что я писать не умею, а кто писал, тот в доме у меня остался; и более оный советник не медля, взяв меня с собой, поехал к генералу Левашову, и, поговоря с ним, послали меня домой. И в то же время ночью прислали ко мне полковника Ушакова, Тайной канцелярии секретаря и двух офицеров и с ними 120 человек команды, которые у ворот моих стали стучаться, а у меня на одной неделе четверга четыре, а деревенской месяц с неделей десять. От чего пришед в ужас, принужден я был свою команду потревожить, которой при мне было 45 человек солдат и при них сержант, да черного народу хорошего сукна 30. И так ворота отпер, то полковник и секретарь взошли ко мне, секретарь, взяв ту женщину во особлевую каморку, подил ей на ухо, и, посадя с собою в берлин, поехали на Покровку, где взяли купца Григорья Сапожникова, отослали в Стукалов монастырь, где, поговоря с ним против шерсти, в ту же ночь по показанию той бабы домах в 20 поставлены были караулы, а на другой день взяли в Таганке купца Якова Фролова и сына его малолетнего, которого я взял к себе в дом, а прочих отправили в тот же монастырь...»