За горизонт

дома на работу, а потом в квартиру друга, ставшую моим вторым домом, я думал о Сёмке. Не мог не

думать. Не мог не вспоминать. Дико было осознавать, что теперь всё будет по-другому. Потому что

его нет. Я запретил себе произносить слово «умер». Его просто не было с нами, он ушёл. За

горизонт. За горизонт, который мы видели когда-то из кабины нашей фуры, колеся по дорогам.

Я бы многое отдал, чтобы снова оказаться в той душной кабине рядом с лучшим другом, отсиживая

до онемения задницу и слушая надоевшее до тошноты радио.

Столько осталось недосказанного! Нам кажется, что у нас впереди куча времени, что всё ещё

успеется, и мы не заморачиваем себя какими-то словами, а зря... Может случиться так, что их уже

некому будет говорить. Мне — некому. Я не хочу разговаривать с холодной фотографией на

памятнике — земляной холмик, обнесённый оградкой, не заменит мне Сёмки.

Даже сейчас, спустя столько лет, я чувствую тупую боль в области груди. У меня не было

возможности предаваться горю: я должен был быть сильным, быть опорой для детей и их матерей, кормильцем, защитником, надёжной крепостью. Разве я мог заливать тоску, уходить в загулы и

сгорать в одиночестве? Не имел права. Я жил за себя и за Сёмку. Но кто бы знал, как мне порой

хотелось лечь и заскулить побитой собакой! Трудно, когда нет крепкого плеча друга, на которое

можно опереться. Я был опорой. Но не имел её.

От эгоистичной жалости к себе меня ломало. Я никому не показывал своих слабостей, я шёл

напролом, зная, что за моей спиной те, кому я нужен, кто верит в меня и кому не на кого больше

надеяться. И я смог, я справился: моя большая семья ни в чем не нуждается, мои дети устраивают

свою судьбу, моя жена счастлива, вдова друга, ставшая мне родной и близкой, так и не вышедшая

повторно замуж, тоже научилась жить и находить в жизни радость. И только я чувствую себя

неполноценным, половинчатым, разодранным. Мне постоянно чего-то не хватает для успокоения и

гармонии. Мне не хватает Сёмки. Без него я не я.

Друзей много не бывает. У меня был один-единственный друг, самый лучший, такой, какого уже не

будет. Он ушёл за горизонт. Когда-нибудь и я уйду туда. Он ждёт меня, я знаю.

Жаль, что Сёмка не увидит свадьбы наших старших и выпускного младшего... Хотя иногда мне

кажется, что он смотрит на нас оттуда, из-за горизонта, переживает, если что-то не ладится, радуется

нашим победам.

Как бы я хотел просто посидеть с ним рядом, плечом к плечу, молча, или наоборот, тихо

переговариваясь и смеясь. Даже смех у Сёмки был и остаётся особенным для меня. Всё в нём теперь

кажется мне особенным.

Почему близкие уходят, когда так нужны нам? Может, это шанс проявить себя без чьей-либо

поддержки? Если это правда, то я проклинаю выпавший мне чёртов шанс!

Там, за горизонтом, есть что-то? Я не верю, что Сёмка ушёл в пустоту, в никуда, превратившись в

ничто. Невозможно!

Я часто думаю, что было бы, если б вместо друга ушёл я. Справился бы он с тем, с чем пришлось

справляться мне? Без сомнения. Наверное, даже лучше, потому что Сёмка был сильнее меня.

Почему лучшие так рано уходят? Им бы жить и жить, но их путь резко обрывается на подъёме.

Несправедливо. Горько. Страшно.

Отдал бы я свою жизнь за его? Да. Не задумываясь. За друга можно и в огонь, и в воду, и на смерть.

Это правильно. Это естественно для настоящей дружбы.

Когда совсем невмоготу, друг одним взглядом и пожатием руки может взбодрить и заставить идти

дальше. Друг не даст сорваться в пропасть, он будет удерживать тебя из последних сил, потому что

по-другому и не должно быть.

Дружба — это свято.

Я счастлив, что у меня был друг, и я несчастлив оттого, что он так рано ушёл, оставив меня. Ни он, ни я не виноваты в этом. Я вообще никого не винил в случившемся. Разве это имело хоть какой-то

смысл? Сёмку всё равно нельзя было вернуть. Я мог лишь, стиснув зубы, подминать под себя жизнь, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась и не ощущала утрату так остро. Если бы я впал в отчаяние, они бы тоже не справились. У людей должен быть огонёк впереди, на который они идут.

И теперь, глядя на младшего сына Сёмки, я начинаю верить в переселение душ. Возможно...

Повезёт тому, чьим другом станет этот парень.

А мой друг ждёт меня. Он далеко, за горизонтом, но когда-нибудь мы снова встретимся.